чувствую, сейчас такое расскажешь, что глотать будет трудно.
Выпили. Сергей продолжал закусывать. Майор криво улыбнулся.
— Так что по Яше?
— Был налет на его заныр. Но он отстрелялся и снова ушел в тину.
— Откуда такие сведения?
— Майор, — прищурился Кострецов, — не много ли ты вообше знать хочешь?
— Да я так, Сергей. Мы ж друзья, выпиваем.
— Ты, Юра, одно с другим не путай. А за стол я могу и сам заплатить.
— Ты что, Серега! — воскликнул Осиповский, неловким взмахом руки задев волосы, отчего сбился пробор. — Какие счеты? Я пригласил, я плачу. Резкий ты сегодня.
— Ну, давай еще по одной, — весело сказал Кострецов, — чтобы дружбу не нарушать.
— Это другое дело. — Майор вновь наполнил рюмки. — Выпьем, Юра, чтоб наши враги долго не жили.
— С удовольствием.
Они звонко чокнулись.
— А что, — спросил Осиповский, — хватает у тебя врагов?
— Как и у любого опера. Но возмущает, когда топить пытаются не уголовники, а свои же. Какая-то сучка зарядила слух, что я бандитов Маврика во дворе у Ашота отпустил.
На меня, надеюсь, не думаешь?
— На тебя нет. Но раз треплются, то и до начальства дойдет.
— А тебе-то, Сергей, что? Факты же нужны. А только я могу твой прокол засвидетельствовать, — последние слова майор произнес с нажимом.
— Да плевал я на это. Возьму Яшу Тундру, а победителей не судят.
Осиповский был весь внимание. Снова интересоваться по Яше после отповеди капитана не осмеливался. В щекотливейшем положении себя почувствовал: Кострецов что-то явно нащупал по поиску Яши, но не признался. И Оса с маху взялся за то, зачем пригласил сюда опера.
— Сергей, мы с тобой оба по Яше увязли. Он и тебе, и мне помогал. Но о том, что ты тоже им пользовался, я на дознании в ГУУРе слова не сказал. Покрываю тебя и по проколу с бандой Маврика. А ты? Вон как сегодня отбриваешь. Или считаешь, что я тебе за что-то должен? Ты скажи — отдам. И как хочешь, хоть в долларах.
Майор пристально следил за выражением лица капитана, пытался уловить его готовность «взять на лапу».
Кострецов смотрел твердо и сказал:
— Пока, Юра, ты мне не очень должен, но вскоре, возможно, будешь должен так, что долларами не рассчитаешься.
Осипове кий не сводил с него взгляда, соображая: «К чему гнет? Конечно, к «дезе» по Ахлопову, что мы с Яшей ему запустили. И верно гнет: если Яшу возьмет, тот наверняка по ней расколется. Да навесит на меня Тундра еще на него покушение, продаст и по слежке за Серченко. Как этот капита-нишка учуял? Недооценил я его!»
Майор подосадовал, что поторопился выложить все козыри.
При шантаже манипулировать необходимо предельно осторожно, ограничиваясь намеками и шутками. К решительному прессингу переходят лишь после соответствующей реакции объекта.
Так должен был вести себя Осиповский, но так повел себя Кострецов. Капитан уже давно «откалибровал» майора, и пока тот, чувствуя себя котом, только заигрывал с мышкой, Кость, двусмысленно пошучивая, интригуя предполагаемым «расколом» захваченного Яши, нанес Осе удар. В этой дуэли майор проиграл еще тогда, когда Кострецов доложил «компру» на себя Миронову.
Цели у них в «Фазенде» были разные. У майора — купить Ко с грецова, припугивая. У капитана — также угрожающими намеками вывести из себя Осиповского. Кострецов добивался этого, чтобы Осиповский побольше делал ошибок.
— Отличные были закуски, — сказал Осиповский, чтобы взять тайм-аут в напряженном разговоре, — ты-то должен понимать в этом толк. Слыхал, ты повар хороший.
Кострецов отметил, что майор собрал о нем полное досье, и проговорил:
— Да стряпаю на досуге. Приходится — без жены живу. Но неблагодарное это занятие.
— Почему?
— А желудок что бандит — добра не помнит.
Майор искренне расхохотался, потом кивнул официанту, чтобы нес горячее.
Между делом они уже пропустили по четвертой, потом по пятой большой рюмке. Текила пламенела в крови, но плыл в ее угаре больше высоколобый Оса, несмотря на то что предусмотрительно заправился маслом.
— Хрен с ним, с этим Яшей, — заявил он. — Одним стукачом больше, одним меньше. Даже если и возьмут его, что толку от показаний такой личности?
— Это да, — лениво ответил Кострецов, про себя усмехаясь.
— Вот ахлоповское дело раскрыть — любому почет, — продолжил майор, собираясь еще раз прощупать то, что интересовало его больше всего.
— Знаешь, как говорят, когда висяк по убийству? «Если не могут найти убийцу, значит, убили те, кто ищет».
— Кто так говорит?
— Старые, опытные разбойники. Метят, конечно, в ментов. То же самое может и ограбления касаться.
Осиповский чуть не поперхнулся.
— Ты что несешь, Кострецов! — воскликнул он.
Сергей широко улыбнулся.
— Да я так. Процитировал матерых людей.
Майор налил только себе, выпил без закуски и мрачно произнес:
— Мутишь ты сегодня все время. Черт с тобой, играй в свои игры. Но раз наши дороги расходятся, напомню, что еще те люди говорят: «Не верь, не бойся, не проси». Я верю только в себя, никого не боюсь и просить о чем-то у кого-то никогда и ничего не буду. Что надо — сам возьму.
Кострецов в упор поглядел на него и сказал:
— Говорят это блатяки на вонючих нарах, куда обязательно попадают. А нормальному человеку надо в свое дело верить, слабодушия бояться и силы у Бога просить. Если ты хочешь быть крысой, ты прав. А у меня своя правота.
Капитан встал, бросил на стол деньги и пошел из «Фазенды», в которой уже начал наяривать оркестр.
После попытки Осиповского купить его в «Фазенде» Кострецов, в свою очередь, приступил к вербовке красотки Вики.
Он позвонил ей и сказал со сладкими интонациями:
— Это Костя. Как дела с доктором Гвидоновым?
— Очень хорошо, — весело ответила Вика. — Он позвонит о дате операции.
— Вика, я свое слово сдержал. Теперь ваш черед.
— Вы о том, что с меня причитается? А что бы вы хотели?
— Да ничего особенного, Викуля. Сегодня вечеринка у Гвидонова намечается. Все будут без жен. Я приглашаю вас быть на ней моей дамой.
Вика подумала о крайней полезности этого Кости: он, оказывается, близкий друг Гвидонова. Но ее беспокоило, как бы доктор не приревновал ее к Косте. Портить отношения с Гвидоновым никак не входило в Викины планы.
— А Гвидонов с кем будет? — спросила она.
— С какой-то очередной красавицей. Их у него много в запасе.
— Это заметно. Ну хорошо, Костя, я приеду.
Кострецов решил еще раз использовать квартиру Гвидонова, потому что там был и необходимый капитану видеомагнитофон. Кроме того, жертву шантажа лучше охмурять на месте ее преступления. Гвидонов отдал оперу ключи, чтобы не появляться
