— В чем дело? Случилось что? — недоуменно спросил обоих боксер.
— Не тяни, времени мало, — сказал ему Белов, — отдай ключи от школы Федору и садись. Нас уже ждут.
— Кто ждет? — удивился еще больше Степанцов.
— Объяснения потом, — сказал Белов. — Все потом. Просто делай, что я говорю, и не задавай лишних вопросов.
— Ну ладно, я сейчас… — Степанцов вернулся в спортшколу, обошел все помещения, заглянул в раздевалку.
После мальчишек здесь остался небольшой беспорядок. Да что возьмешь с пацанов? Сергей выровнял лавочки, позакрывал шкафы. Из душевой доносился звук льющейся воды. Степанцов покачал головой: опять кто-то забыл закрыть кран. Он выключил воду, заглянул в тренерскую, убедился, что там все в порядке, и снова вышел на крыльцо.
Федор принял от него ключи, засучил широкие рукава рясы, потом изобразил что-то вроде боксерской стойки и неумело покачал маятник, имитируя бой с тенью. Как же он будет занятия вести с ребятами?
— Не волнуйся, Сергий, — успокоил Лукин спортсмена, — учебный процесс не прервется. Я, пока тебя не будет, ребятам пару уроков духоборства дам. Молитвой дух будем укреплять, а качанием железа плоть… И никакого мордобития!
Степанцов с пренебрежением смерил взглядом новоявленного тренера-духобора с головы до ног. Федор, заметив на его лице сомнение, завелся с полоборота:
— Зря сомневаешься, дух выше тела, без молитвы ни какое дело на лад не пойдет. Поэтому и подвиг духовный выше подвига телесного, ибо что есть тело? Бренная, временная, то есть, оболочка бессмертной души, сосуд скудельный, ткни, и. расколется. В начале всего, а точнее, перед началом всего был Дух, он же Христос-Логос, он же Предвечный Младенец, а потом по слову его и мир вещественный появился. Следственно, Дух — первичен, а материя, сообразно этому, вто… — он бы и дальше разглагольствовал в этом роде, но его перебил Белов, который был хорошо знаком с его философией и не хотел тратить время на диспуты.
— Главное, Фидель, без нас не забывай в тренерской пить чай с малиной… Процесс не должен прерываться!
— Не забуду, все будем по расписанию делать, по свистку, — Федор в доказательство серьезности своих намерений перекрестился, вытащил из кармана рясы серебряный свисток на шнурке и повесил его на шею. Наперсный крест он не носил принципиально, чтобы не быть похожим на священника, а значит, по его мнению, — чиновника церкви.
Он для пробы поднес свисток к губам — блестящий кусочек металла затерялся в густой бороде, вид у Федора был такой, будто он решил пожевать цепочку, — и через секунду раздался оглушительный свист. Трое пострадавших одновременно заткнули уши. Лукин удовлетворенно кивнул и выпустил свисток изо рта.
— А что, странники мои? Это дело богоугодное: железо качать для христианского истязания плоти! — на его лице отобразился мыслительный процесс, переходящий в радость озарения. — Отличная идея! Конечно, для детей не годится, им расти надо, а взрослым можно рекомендовать, особливо в пост…
Белов, увидев, что Федора, как обычно, понесло, поторопил Сергея. Тот направился к машине. Он шел и думал, что, быть. может, и нет смысла идти на поводу у Белова? Можно ведь просто ему сказать: «Саша, из твоей затеи вряд ли что-нибудь получится». Но подсознательно ему хотелось, чтобы Белов принял за него какое-нибудь решение.
Саша тем временем уже почти переоделся. Теперь на нем были штаны из грубой ткани цвета хаки, подпоясанные широким ремнем, и тонкий зеленый свитер с глухим воротом. На коленях он держал брезентовую куртку, на полу стояли сапоги. Степанцов сел на заднее сиденье, рядом с Беловым. Саша потеснился, уступая ему место.
— Куда это ты собрался? — спросил Сергей.
— Не ты, а мы, — Белов обратился к Злобину, сидевшему за рулем. — Поехали, Витек, и поскорее. Они долго ждать не будут.
— Понял, шеф! — отозвался водитель, и машина резко стартовала с места.
Федор замахал им в след рукой, как однокрылая мельница.
— Саша, ты можешь ответить на один простой вопрос: куда мы едем? — спросил Сергей, когда школа скрылась из виду.
Белов внимательно посмотрел на него.
— Наверное, это самое сложное. Жизнь состоит из простых вопросов, но мы не всегда можем дать на них достойный ответ…
«Лексус» промчался по улицам Красносибирска и уже через десять минут оказался на окраине города. Насколько мог судить Степанцов, они ехали не на комбинат, а наоборот — удалялись от него. То, что Белов переоделся в «полевую форму», показалось Сергею странным. Он видел задорные искорки, мелькавшие в глазах Саши, но так и не мог уяснить причину их появления. Белов что-то задумал, но что? Сергей начал понемногу раздражаться. Он не любил, когда с ним говорили загадками, а предпочитал определенность и открытость.
— На, возьми. Это тебе, — Белов протянул Сергею пакет с одеждой.
Там лежало все то же самое, что было надето на нем самом.
— Это что, обязательно? — спросил Степанцов.
— Совершенно необходимо, можешь мне поверить.
Сергей решил пока ни о чем больше не спрашивать. В конце концов, рано или поздно все разъяснится. Он положил пакет на колени и откинулся на спинку. Машину потряхивало на ухабах. Городские улицы сменились загородным шоссе, а здесь асфальт был похуже. Да нет, где там хуже? Местами его и вовсе не было.
Редкий лесок, пробегавший за окошком джипа, постепенно становился все гуще и гуще. Березки и лиственницы сменились елями и молодыми сосенками.
Город выпустил. их из своих объятий; за его границей Начиналась тайга!
Еще через минут через пятнадцать их взглядам открылось широкое, ровное как стол, поле. Степанцову оно показалось бескрайним; поле простиралось до самого горизонта, сколько хватало глаз. «Лексус» стал сбавлять скорость. Витек притормозил, выискивая боковую дорожку, едва заметную в густой траве. Наконец он нашел то, что искал, и джип, плавно переваливаясь с кочки на кочку, покатил вперед по бездорожью.
— Почти приехали, — сказал Витек. Он ни к кому не обращался; скорее всего, это были мысли вслух.
Сергей нагнулся и посмотрел через лобовое стекло. Вдалеке, может, в пятистах метрах, белел аккуратный домик с большой антенной на крыше. А перед домиком стоял вертолет — потрепанный МИ-6 с устало повисшими, будто расслабленными, черными лопастями.
Витек нажал на клаксон, и джип издал радостный приветственный гудок.
— Перестань дудеть, — сказал Белов, — они и так нас видят.
Будто в подтверждение его слов лопасти вертолета начали медленно поворачиваться. Они сделали первый круг, потом еще один и еще… Через несколько секунд они слились в единый полупрозрачный диск. Вертолет задрожал, словно ему не терпелось оторваться от земли.
— Ты до сих пор не переоделся? — спросил Белов Сергея — таким тоном, будто только сейчас это заметил. — Давай-ка, шевелись.
Казалось бы, в Белове не было ничего особенного: обычный человек, как и все. Но от него исходила некая теплая неброская сила, которая заставляла людей повиноваться. Степанцов недовольно заворчал, но все же скинул спортивный костюм и кроссовки. Затем натянул на себя походную одежду.
Витек остановил джип у белого домика с гордой надписью «Аэропорт Томилино». Как понял Степанцов, это была диспетчерская будка. Дверь открылась, из нее навстречу им вышел поджарый мужичок лет шестидесяти в полувоенной форме, очевидно, бывший пилот, а теперь диспетчер аэродрома. Он по очереди поздоровался за руку с прибывшими и спросил Белова, когда их ждать с возвращением.
— Через три дня…
— Хорошо, — диспетчер кивнул и знаком пригласил их идти за собой к вертолету.
Двигатель вертушки уже начал выходить на рабочий режим. Лопасти раскрутились до нужных оборотов. Потоки воздуха, срываясь с их черных лезвий, пригибали траву, трепали одежду на людях, пытались сбросить с них рюкзаки. Мужчинам приходилось идти, пригнувшись к земле, чтобы преодолеть сопротивление воздушных струй. У небольшой лесенки из двух ступенек диспетчер пропустил Белова и Степанцова вперед, как только они забрались в салон, убрал ее. Встречавший их пилот закрыл за ними дверь.
Внутри стоял такой шум, что у двух пассажиров сразу же заложило уши. Пилот надел наушники, показал выставленный большой палец — «взлетаем!» — и скрылся в кабине. Вертолет, словно гигантская стрекоза, легко оторвался от земли и описал большой круг над полем, набирая высоту.
И будка авиадиспетчера, и джип казались сверху игрушечными. Они становились все меньше и меньше, а вместе с ними — и проблемы, оставленные на земле. Степанцову стало легче на душе. Все-таки Белов прав, надо сменить обстановку. Словно прочитав его мысли, тот ободряюще похлопал боксера по плечу…
Пилот сделал еще один круг и лег на заданный курс. Под ними поплыла бесконечная, как море, тайга…
