– Молодой человек, если я отправлю кассету с признанием, то это, конечно, как-то повлияет на решение суда при вынесении мне приговора, но я хотел бы гарантий, что останусь на свободе. И такие гарантии мне могут дать, потому как то, что я сообщу, поможет ликвидировать международный преступный синдикат. Поверьте, это не просто слова. И мой адвокат, он, кстати, ожидает меня в Магадане…
– Так какого хрена вы нам головы морочите? – раздраженно спросил Альберт. – Связаться с вашим адвокатом и…
– Ни в коем случае! Вы забыли о моей семье?
– Мне кажется, что вы боитесь только за свою шкуру, – усмехнулся Альберт. – Как говорится, хотите и рыбку съесть, и удочку не закидывать. Совершали преступления, так отвечайте, а не торгуйтесь, как на рынке.
– Знаете, Альберт, вы вольны говорить что угодно. Но я действительно боюсь за своих родственников, и это еще одна из причин, даже, можно сказать, главная, почему я не пытаюсь позвонить и связаться с кем-нибудь. Вам просто не понять, насколько это серьезно. Но уверяю вас, вы будете думать совершенно по-другому, когда все наконец выяснится.
– Посмотрим. – Альберт покачал головой.
– И еще, – подумав, тихо проговорил Пицкевич, – если меня убьют или что-то со мной случится, вы найдете в моих вещах папку и две видеокассеты. Постарайтесь, чтоб они попали куда следует.
– Ладно. – Альберт кивнул.
Он подошел к окну и, прикрываясь шторой, посмотрел на улицу.
– Снова прекрасная незнакомка? – услышал он голос Пицкевича.
– Да. – Альберт отошел от окна. – Вы помните, что если что-то пойдет не так, вы должны позвонить Павлу?
– Разумеется… Ради Бога, скажите мне правду. Нам угрожает опасность?
– С чего вы взяли? Просто проверил, помните ли вы…
– Вы обманываете меня.
«Правильно понимаешь, – мысленно усмехнулся Альберт. – Уже сутки какие-то жабы ведут наблюдение. И привел их за собой Пашка. На сотрудников службы внутренней безопасности не похожи. Неужели вышли на нас?»
Он взял мобильник и набрал номер.
– Двое в доме напротив? – переспросил Буланов, – В каком окне? – Выслушав ответ, кивнул. – Ты прав, выследили меня. В угловой комнате на втором этаже уже неделю никто не живет, хозяева уехали в отпуск. Я специально проверял всех, кто живет поблизости. А меня, значит, вел кто-то… Что же ты сразу не сказал?
– Думал, может, твои ребята, – ответил Альберт. – Значит, надо ожидать визитеров.
– Я выясню, кто там находится.
– Не стоит. Ну, возьмешь ты этих за нахождение в чужой квартире, и что дальше? Те, кто послал их, будут знать, что…
– А что же делать? – перебил Павел.
– Надо незаметно увести Пицкевича. И пусть пожалуют в гости. Можно оставить здесь пару оперов пошустрее. И ответ будет, почему ты туда приходил, и визитеров возьмут.
– Верно, – согласился Павел, – так и сделаем. Через полчаса я появлюсь и выведу вас. А троих приведу.
– А если заметят?
– Все будет нормально.
– Надеюсь.
– В общем, вечером вы навестите эту хибару, – сказал Лев.
– Понятно, – кивнул один из четверых крепких молодых мужчин.
– Если там окажется Пицкевич, Алхимик, он мне нужен живой, ясно? Остальных можете…
– А если там и девка та?
– Ее тоже сюда доставите.
– Когда пойдем-то? – спросил Тургунов принесшего кастрюлю с борщом узкоглазого старика.
– Не знаю. Гайдук все знает. А я нет. Тургунов выругался.
– Аппетитно пахнет! – Маша подошла к кастрюле. – Неужели вы сами готовите? – Она удивленно посмотрела на чукчу.
– Жена, – ответил тот и вышел.
– Вкусно! – Маша попробовала борщ.
– Хоть кормят, и то хорошо, – проворчал Семен Федорович.
Услышав стук, Альберт выхватил пистолет и подошел к двери.
– Это я, – узнал он голос Павла и отпер замок. В дом вошли Буланов и еще трое.
– Привет, – поздоровался Альберт. – Как сюда попали?
– Да есть тут потайной ход, – усмехнулся Павел. – Так что выйдем, и никто не заметит. Надеюсь, в окна они нас не увидят?
– Обижаешь! – усмехнулся Альберт.
– Сигизмунд Карлович, – позвал Павел, – берите свои вещи и выходим.
– Сейчас, – поспешно отозвался Пицкевич.
– Он мне завещал кассеты и папку с бумагами, – прошептал Альберт, – так что особо его можно не опекать.
– Ты сдурел? – взглянул на него майор.
– А нам что делать? – спросил один из троих.
– Сидите здесь, – сказал Павел. – Не сегодня, так завтра, ну от силы послезавтра сюда явятся. Сколько их будет, не знаю. Они придут проверить, кто здесь находится. Желательно взять всех. Если, конечно, численное преимущество будет…
– Понятно, – кивнул второй.
– Лучше бы сегодня, – проворчал третий. – Иначе меня жена из дома выгонит.
– Вы скоро? – В дверь заглянул еще один мужчина.
– Пошли! – Павел кивнул Пицкевичу.
– Да дайте карбюратор прочистить! – отмахнулся водитель от негодующей женщины. – Сейчас уеду. Меня и так…
– Что тут у тебя? – К машине подошел пожилой мужчина.
– Да, похоже, карбюратор забит, – ответил шофер.
– Сейчас посмотрим… – Старик засучил рукава рубашки.
– Понятно, – пролезая в дыру в заборе, хмыкнул Альберт.
– Лезь в траншею, – сказал ползущий сзади Павел.
– Во дела! – приглушенно рассмеялся Потапов и пополз по узкому полуметровой глубины рву. – И давно это тут?
– Давненько, – ответил Павел. – Хотели телефонный кабель прокладывать, но потом пустили верхом. Давай быстрее!
Сзади, чертыхаясь и толкая перед собой чемодан, полз Пицкевич.
– Ну что, мужики… – Один из оперов достал из холодильника бутылку коньяка. – Может, по чуть-чуть?
– А что, – усмехнулся другой, – запросто!..
– Сидят двое, – тихо проговорил невысокий мужчина. – Один со снайперской, у другого бинокль. Похоже, они всерьез за это дело взялись. Но здесь они ни хрена не увидят.
– Топайте дальше, – отозвался сидящий на камне Змей, – но не поднимайтесь, а то засекут. Умеют в засадах сидеть, видать, раньше их этому государство учило. Я по радио слыхал, что лучшие спецназовцы и прочие из спецвойск в криминал ушли. Там, мол, платят больше.
Двое мужчин, пригибаясь, двинулись вперед. Змей, тоже согнувшись, пошел следом по узкой каменной тропе.
– Похоже, надолго нас сюда сунули, – наливая из термоса крепкий чай, недовольно проговорил мужчина в камуфляже.
– Зато бабки хорошие поимеем, – рассматривая в бинокль ложбину, напомнил другой. – Правда, за живых больше платят, но канителиться нет охоты. Засечем, шлепнем – и все дела.
– Верно, – кивнул первый. – Наверняка те, кто поведет, умеют стрелять. Так что лучше сразу бить на поражение.
– Слышь, Лис, – опустив бинокль, вздохнул его напарник, – а ты веришь, что Оборотень нас с собой возьмет? Он вроде уходить из России собирается.
– Я сам никуда не поеду, – ответил Лис. – Бабки получу и мотану отсюда. Знаешь, пока воевал, потом гонял эту дребедень по сопкам на Колыме, вроде при деле был и человеком себя чувствовал. А как связался с этим, и все. И деньги появились, и делаем вроде то же самое, мразь убираем, но что-то на душе погано.
– На чем тебя подловили?
– Да, наверное, на чем и остальных, – вздохнул Лис. – По пьяному делу троих чеченцев забили. Долго убивали. Потом убили троих грузин около Чистого озера… А ты, Бурундук, как попал в поле зрения Скорцени?
– Да так же. Мы азиков забивали… И знаешь, мне вообще-то здесь даже нравилось. Согласись, бабки хорошие имеем и действуем безнаказанно. Сначала я даже удовольствие получал. А потом, когда охотников стали трясти и пушнину отнимать, понял, что влип крепко. Но деваться некуда. Тут почти все так думают, да ничего поделать не могут. Узнать бы, кто этот Оборотень, мать его, тогда бы и можно было надеяться…
– Ага, – насмешливо перебил Лис, – вместо пожизненного двадцать пять дадут. Ты не считал, сколько на нас трупов? По заказам только два. Один, кстати, депутат. Тут хоть Басая отдай, один хрен надолго угоришь. Поэтому остается надеяться, что бабки получим, а Оборотень исчезнет.
– Знаешь, – Бурундук снова приложил бинокль к глазам, – все равно на каждого из нас у Оборотня досье имеется, и он им запросто в любое время воспользоваться сможет.
– Хрен на рыло! – усмехнулся Лис. – Если нас хапнут, то и ему хана. Это сейчас мы под давлением и в то же время по контракту бабки зарабатываем, а когда он умотает, все – вольному воля, а спасенному рай.
– Понапихали своих чертей, – процедил присевший за камнем Змей. – Хунхузы чукотские, мать их…
– Куда дальше-то? – негромко спросил мужчина.
– Влево по расщелине уходим, – ответил Змей, – там не засекут. Выше, видно, не поднялись. Да выше и делать нечего – засекут сразу. А внизу все перекрыли. Ты скольких насчитал?
– Восемь харь только у хребта. Сколько же этих гвардейцев у Оборотня?
– Хрен его знает, – вздохнул Змей. – По расщелине пошли, – напомнил он.
