Поймав в зеркале взгляд напарника, Марина обернулась, провела ладонями по бедрам и спросила вкрадчиво:
– Ну что, не передумал?
– Иди ты!.. Достала уже.
– Я и сама знаю, что характер у меня скверный, паскуднее некуда, – вздохнула Марина. – Такая уж уродилась... Бутылку подай, если ты еще весь реквизит не выхлебал.
Она взяла у спутника бутылку водки с яркой местной этикеткой, глотнула из горлышка, старательно прополоскала рот – для поддержания должного аромата, который просто обязаны чуять окружающие. Вышла в коридор, направилась в сторону туалета развинченной походкой той самой беззаботной, богатой, холеной сучки, за какую ее столь опрометчиво принимала Гуань.
Один из телохранителей Бородина все так же торчал у окна в коридоре, словно непременная деталь вагонного оборудования. Упрямый мужик, оценила Марина. Терпеливый. Как занял пост, так и стоит...
За два с лишним часа это был уже четвертый ее проход в сортир мимо безмолвного часового – застывшего, конечно, так, чтобы ни одна живая душа его за часового на посту не приняла. И всякий раз Марина понемногу подбавляла себе опьянения, походка становилась все неувереннее, ухмылка – бессмысленнее. Сейчас, в четвертый раз, уже можно было явственно пошатнуться. С первого взгляда должно быть ясно, что красоточка от дорожной скуки балуется спиртным, начиная с пункта отправления...
Краешком глаза отметила его пытливый взгляд. И сразу поняла, что игра привела к успеху. Этот рослый красавчик в хорошо скроенном костюме оставался напряженным и бдительным, но, сразу видно, чуточку привык к болтавшейся по проходу пьяноватой брюнетке, как к неизбежной и неопасной детали пейзажа. На сей раз уже откровенно пялится на полурасстегнутую блузку, открывающую не стесненные лифчиком прелести. Это не значит, что он перестал быть опасным, но частичку профессиональной бдительности утратил, ручаться можно. Пистолет у него под мышкой, слева, и еще под правой брючиной, на щиколотке, где едва заметный специфический бугорок...
Навстречу прошел проводник в светло-зеленом форменном кителе и дурацком кепи. Вежливо посторонился с отработанной холуйской улыбкой.
Марине он что-то не нравился. Помимо услужливости, во взгляде у него определенно присутствовала некая цепкость, вовсе не нужная обычному лакею из вагона первого класса, зато необходимая субъектам других, гораздо менее безобидных профессий. Гадать не стоило, все равно не определить, в чем тут дело – то ли полицейский шпик, то ли дополнительная страховка Бородина. Не суть важно. Главное, под кителем у него, никакой ошибки, присобачен какой-то предмет, великоватый для обычного пистолета, похожий, скорее, по едва различимым профессиональным глазом очертаниям на небольшую трещотку. А это уже позволяет склоняться в пользу второй версии – обычному полицейскому шпику под чужой личиной на таком вот месте нет нужды таскать при себе автомат...
Разминувшись с проводником, Марина остановилась возле часового, одарила его бесшабашной пьяной улыбкой и протянула:
– Бедненький, смотреть жалко... Столько стоишь, а она так и не пришла...
Он улыбнулся одними губами в знак того, что оценил немудреную шутку. Глаза оставались холодными, цепкими, хотя и присутствовала во взгляде толика той самой расслабленности.
– А у меня другая проблема, – призналась Марина с хмельной откровенностью. – Спутник-то есть, но вот толку от него... Ладно, это мои дела...
И преспокойно прошла мимо, кокетливо задев бедром. Постояла немного в туалете, задумчиво глядя на свое отражение в квадратном зеркале, еще раз прикидывая, правильно ли поступает, надумав захватить груз прямо в поезде. И в который раз решила – совершенно правильно. В столице, сердце чует, Бородина уже не достать, и все пойдет насмарку, коды останутся в руках заговорщиков. Так что придется выложиться. Ну, а отбиться потом от китайцев – это пункт номер два, далеко не такой значительный, как первый.
Возвращаясь в купе, вновь остановилась возле часового и с великолепной небрежностью не привыкшей себе ни в чем отказывать богатенькой стервы спросила:
– Эй, может, нам подружиться в темпе? Тебе скучно, я же вижу, а мне – хоть на стену лезь...
Ну, как он выкрутится? Ей даже стало чуточку любопытно.
Оказался на высоте. Улыбнулся безукоризненно вежливо:
– Извини, конечно, мне очень жаль, но мои интересы – в другой области...
Простенько и вместе с тем эффективно, оценила Марина.
– Ничего не поделаешь, – сказала она с полным пониманием. – Пойду в таком случае попробую своего хоть на что-то подвигнуть...
– Удачи, – сказал он с хорошо скрытым облегчением.
Закрыв за собой дверь купе, Марина ощутила знакомый прилив холодного азарта. И сказала спокойно:
– Давай пушку, напарничек. Пора! Самое время.
После секундного колебания он сунул руку под куртку и протянул Марине небольшой черный пистолет. Марка оказалась незнакомая. Судя по иероглифам под кожухом затвора, какая-то новая китайская игрушка, компактная, с интегрированным глушителем. Придирчиво выщелкнув обойму, Марина пересчитала патроны – восемь, девятого калибра – вернула обойму на место, загнала патрон в ствол, поставила оружие на предохранитель и сунула пистолет под блузку, за ремень. Бросила быстрый взгляд на напарника. Он, передав ей ствол, сразу напрягся.
– Расслабься, – сказала Марина. – Очень мне нужно тебя шлепать, вас тут еще до черта... У тебя какой ствол?
Он продемонстрировал близнеца того, что покоился у Марины под блузкой, все еще чуточку холодя тело. Скупо прокомментировал:
– Надежная машинка.
– Будем надеяться, что так оно и есть. Значит, так… Того, что в коридоре, делаю я. Потом ты открываешь дверь и на всякий случай подстраховываешь меня насчет охранника. Главного персонажа не трогать, ясно? Не помешает с ним сначала перекинуться парой слов...
– Зачем? – спросил он подозрительно. – Нам велели их всех сразу...
– Нам велели добыть футляр, а это не одно и то же... Предположим, мы его завалим с ходу. А потом окажется, что штука не при нем, а, скажем, на хранении в поездном сейфе... Логично?
– Логично, – хмуро согласился он.
– Вот то-то!
– Но ты все равно без глупостей...
– Милый, – сказала Марина с усмешкой, – я же прекрасно понимаю, что за дополнительные функции на тебя возложены. На тот случай, если я начну брыкаться. Успокойся, не собираюсь я тебя обманывать...
И подумала, что ей предстоит исполнить в ближайшем будущем вполне цирковой номер: смотреть глазами в противоположные стороны. Держать в поле зрения не только Бородина с его орлами, но и этого хваткого, мрачного здоровяка. Вполне может оказаться, что ему поручено позаботиться, чтобы Марина прожила лишь пару секунд после того, как добудет футляр. Вообще-то, если тщательно все прокачать, китайцам она пока что необходима, как ниточка к заговору, полноправным членом которого они ее считают... Но все равно возможны варианты, нельзя расслабляться...
– Все, – сказала она. – Пошли.
И, с грохотом откатив верь купе, первой вышла в безукоризненно чистый вагонный коридор, застеленный темно-бордовыми ковровыми дорожками, напрягшись, как струна, в знакомом и пленительном ощущении решительного мига: когда события рванулись вперед, и ничего уже нельзя переиграть, и поздно отступать...
Еще издали, громко и сварливо заговорила, почти крича:
– Да на кой черт ты мне сдался, импотент чертов? Задолбал по самое некуда! Я лучше пойду трахнусь с кем попало, лишь бы выглядел приличным человеком...
Спутник бежал за ней, как и полагалось по роли, с растерянным и жалким лицом, хватал за локоть, пытался что-то объяснить, успокоить, просил не устраивать сцен на людях. Она возмущенно вырывала руку и отругивалась, все ускоряя шаг...
Часовой косился на них, но пока что без должной бдительности. И они очень скоро оказались совсем рядом с ним. На его лице появилась откровенная досада: конечно, хуже нет, когда источником лишнего беспокойства служит такая вот взбалмошная парочка...
Остановившись сходу и переступая на месте, как норовистая кобылка, Марина спросила надрывным, капризным тоном:
– Молодой человек, можете вы для меня кое-что сделать?
– Ну, трудно обещать сразу... – настороженно ответил часовой. – А что именно?
Очаровательно улыбаясь, Марина ответила честно:
– Сдохнуть...
И нанесла удар, прежде чем он успел что-либо осознать, правой ладонью в горло, правым коленом в пах. Ее напарник, как оказалось, обладал вполне приличной реакцией – в тот же самый миг сильным рывком отвалил дверь в купе. И выстрелил внутрь, свалив второго телохранителя Бородина, успевшего приподняться с мягкого дивана лишь чуть-чуть. Тот рухнул, скрючившись в нелепой позе с черной дырой над переносицей, а в следующий миг внутрь ворвалась Марина, швырнув впереди себя в качестве живого щита так и не разогнувшегося часового прямо на Бородина, отточенным движением ушла чуть вправо, ударила ногой по запястью супермена, выбив пистолет, который он с похвальной быстротой успел-таки выдернуть из-под пиджака. Напарник ворвался следом, в купе моментально стало очень тесно из-за набившихся в него живых и мертвых.
