Но откуда духам стало известно, что именно сюда выйдет взвод Калинина? Только из источника с базы, и источника, прекрасно осведомленного не только о планах разведывательного батальона, но и о готовящейся операции дивизии.
Следовательно, этот осведомитель сидел высоко и был тесно связан с разведбатом? А кто мог быть таким человеком? Стоп! А прежний замполит Трофимов? Ведь он наверняка был в курсе предстоящих мероприятий соединения и точно знал, что седьмого июня разведбат силами роты спецназа начинает разведвыходы в ущелья. И квадраты отработки задач взводами спецразведки он тоже знал. И прибыл в батальон за неделю до начала выходов.
Эта мысль показалась старшему лейтенанту настолько невероятной, что он хотел тут же отбросить ее. Ведь майор Трофимов служил вместе с ними. Он и ранее был в курсе всех боевых планов батальона, но никогда специальные взводы и группы не попадали в засаду к духам. Однако к трагедии у Караха он мог быть причастен.
Александр вызвал к себе связиста. Приказал связаться с Листошиным.
С третьей попытки это удалось. Семен ответил:
— Сайгак-1 на связи!
— Ты сейчас где?
— У блокпоста.
— Прекрасно! Там, по-моему, есть прямая связь со штабом дивизии?
Листошин удивился:
— А тебе она на что?
— Слушай, Семен, мне необходимо, чтобы ты вышел на майора Гуреева, знаешь такого?
— Кто ж особистов не знает! Только за каким хреном он тебе понадобился?
— Потом объясню. Тебе надо передать ему следующее: у Калинина есть новости. И укажешь место моего нахождения. Было бы неплохо, если бы он прибыл в квадрат 36–17.
— Ты что-то накопал там?
— Я же сказал, все объясню потом!
— А ты не считаешь, что сначала нужно доложить комбату, а то как-то нехорошо получается?
Александр успокоил друга:
— Особист с Глобчаком сам потолкует. А нет, так я по возвращении обо всем, как положено, доложу ему! Сейчас он просто не поймет темы.
— Ладно, Саня, но если комбат меня вздрючит, литр с тебя!
— Добро! Ротному пока тоже лучше ничего не говори. Сначала пробить одну фишку надо. Убедиться кое в чем!
— Ясно! Жди вызова. Наверняка Гуреев сам захочет поговорить с тобой, перед тем как сломя голову лететь в ущелье!
— Спасибо, Сень!
— Да ладно тебе! Скажи, накопал-то чего серьезного?
— Да! Но все, конец связи!
Листошин оказался прав. Не прошло и десяти минут, как рация Калинина пропищала сигналом вызова.
— Олень-1 на связи!
— Что у тебя, Александр Иванович?
Старший лейтенант узнал голос Гуреева, спросил:
— Я могу говорить открыто?
— Да! Частота защищена!
— Я нахожусь у Караха, после осмотра кишлака сомнений не осталось — взвод попал в заранее подготовленную засаду! Мало того…
Особист перебил взводного:
— Все! Достаточно! Ты продолжаешь оставаться в квадрате 36–17?
— Так точно!
— Жди! Через час буду. Там есть где приземлиться вертолету?
— Есть, пилоты увидят подходящую площадку.
— До встречи!
Гуреев отключился.
Калинин приказал взводу сделать перерыв в занятиях.
Ровно через час «Ми-8» совершил посадку за утесом, метрах в трехстах западнее разрушенного кишлака.
Командир взвода пошел навстречу особисту.
Поздоровались. Гуреев приказал:
— А теперь, старший лейтенант, выкладывай все, что ты тут узнал нового.
Калинин провел представителя военной контрразведки к кишлаку, объяснил свое видение ситуации, которая вполне реально могла сложиться здесь 7 июня.
Майор внимательно выслушал разведчика, признал:
— Да, скорее всего ты прав, но не понимаю, как комиссия не обратила внимания на подземелье и не провела баллистическую экспертизу боя? Черт знает что! А ты молодец. Может, теперь скажешь, почему Гудилов рассредоточил взвод таким образом, что тот оказался бессилен противостоять духам?
— Я уже говорил, что либо Гудилов ошибся, либо кто-то помог ему совершить эту ошибку. Так вот, есть у меня одна мысль. Не знаю, возможно, я и субъективен, но…
— Ну, давай, не тяни!
Александр рассказал Гурееву о действиях Трофимова перед выходом взводов на плановую разведку и о том, что тот накануне выхода лично инструктировал и Листошина, и Гудилова. Сейчас Александр вспомнил, что бывший замполит посоветовал заместителю командира роты провести разведку одновременно и на хребтах, и внизу, в кишлаке. Гуреев спросил:
— Разве это не общепринятая тактика?
— Да, в таком режиме мы и работаем, только на хребты направляем не более двух-трех человек. А Гудилов раньше никогда самостоятельно не выходил на разведку, поэтому мог понять Трофимова дословно, а тот и предложил использовать на склонах по отделению. К тому же в батальоне об истинных целях разведывательных выходов и предстоящих мероприятиях соединения могли знать сам командир, начальник штаба и тот же Трофимов. Майор Якушев безвылазно находится в части, командир также покидает батальон только по вызову, а вот замполит почти всегда сопровождал офицеров в поездках в Уграм.
Гуреев прищурился:
— Ты на что намекаешь?
Калинин покачал головой:
— Ни на что! Я констатирую факт. О действиях подразделения батальона и о планах дивизии в целом противник был проинформирован. Отсюда и организованная засада, и гибель моих парней. Какая-то сука пашет на Амирхана, и работала на него до захвата или перехода, как угодно, к духам сержанта Волочкова.
Майор задумался. И думал довольно долго. Затем проговорил:
— Трофимов… Что ж, мы присмотримся к нему. А ты никому о своих подозрениях ни слова.
— Комбат узнает, что я связался с вами, ему это, естественно, не понравится, и он обязательно поинтересуется, что у меня за дела с Особым отделом. И будет совершенно прав!
Гуреев успокоил Калинина:
— Не переживай, я Сергея Глобчака еще с курсантской скамьи знаю. Учились вместе в одном взводе. Потом судьба разбросала, чтобы вновь соединить здесь, в Афгане. Он все поймет! Тем более вычислить «крота» и уничтожить предателя — дело чести. Твоей, моей, майора Глобчака! Я сейчас вылетаю в разведбат. Ты здесь долго еще планируешь держать взвод?
— До утра. Пусть новички привыкнут к горам.
— И место у кишлака специально выбрал?
— Да! И чтобы самому оценить обстановку, и чтобы дать почувствовать ребятам, что смерть рядом, но отнюдь не неизбежна.
— Нападения духов не опасаешься?
Калинин отрицательно покачал головой:
— Нет! Здесь очень удобный участок, чтобы сдерживать достаточно большие силы противника продолжительное время.
Особист вздохнул:
— Вот только Гудилов отчего-то не оценил преимущества данного участка! Ну ладно, счастливо тебе оставаться, а я полетел. Если что, уже с сегодняшнего вечера можешь выходить на меня через своего комбата, а то смотрю, тебя мучает ощущение, что ты делаешь что-то нехорошее. Ничего не говори. Кстати, медсестре Волковой ты поручил достать заключение медэкспертизы по обугленным трупам?
— Да, а что? Ей грозят неприятности?
— Нет! Ничего запретного она не сделала, заключение не засекречено и даже в сейфе не хранится. Только что ты хотел прочесть в нем?
Калинин объяснил:
— По каким признакам были идентифицированы личности погибших.
— Так спросил бы у меня.
— Хорошо, спрашиваю у вас.
— Гудилова определили по офицерскому жетону, остальных по отпечаткам пальцев. У двух трупов они кое-где сохранились.
— А Гудилов что, весь сгорел?
— Практически да! Скорее всего, в него попала одна из гранат.
— Ясно! Так Соне ничего не грозит?
— Абсолютно ничего! Ну давай, старлей!
Вскоре вертолет с Гуреевым поднялся над дном ущелья и, не выходя за хребты, пошел над ним в сторону блокпоста.
Калинин приказал взводу возобновить занятия.
К заходу солнца Калинин произвел смену боевого охранения и предоставил взводу отдых. Впереди были ночные занятия. Но жизнь внесла свои коррективы в планы старшего лейтенанта.
В 17.47 восточный наблюдательный пост вдруг вышел на связь. И сообщение передал экстренное, важное. Дозором обнаружено перемещение по склону группы людей, одетых в камуфлированную форму. Расстояние до поднимающихся на хребет определялось до двух километров. Калинин тут же объявил взводу общий сбор.
Затем, построив его в две колонны, отозвав западный пост охранения и приказав дозору хребтов следовать за основными силами, повел взвод к позиции восточного поста наблюдения. Повел скрытно, прижимая личный состав к склонам и вводя его в тянущуюся вдоль русла реки кустарниковую полосу.
К посту вышли через двадцать минут. Вернее, на позицию дозорных, устроенную между камнями небольшой гряды, пробрался он сам.
Спросил у наблюдателей:
— Где противник?
Старший дозора, рядовой Ашир Балаев, указал на склон у очередного поворота.
