вновь вернулся туда, где неугомонный оператор Стас сноровисто манипулировал многочисленными тумблерами, кнопками и клавишами, не прекращая изящной словесной перепалки с невидимыми и недосягаемыми оппонентами.
Штаб оперативного реагирования располагался на севере Норвегии на одной из военно-морских баз, обслуживающих корабли НАТО. Союзники по блоку временно переподчинили Штабу свои многочисленные, разбросанные по всему миру центры связи, что позволило сконцентрировать в одном месте максимум разведывательно-информационных возможностей, включая данные, поступающие от 14 спутников слежения на околоземной орбите.
Ежесекундно на разнокалиберных мониторах фиксировалось положение захваченного судна в нескольких проекциях, любые его перемещения и даже перспективный графический анализ. Конечно, в Штабе прекрасно понимали, что их действия не только понятны и ожидаемы захватчиками, но и вполне предсказуемы. А чтобы получить преимущество в создавшемся противостоянии, был необходим какой-то неожиданный ход. Но даже горячие головы самых непримиримых «ястребов» мгновенно охлаждало упоминание о возможной трагической судьбе сотен заложников. Уж больно впечатляющим оказался репортаж с борта лайнера!
Большинством голосов представителей всех заинтересованных стран был принят план действий, полностью исключающий силовое противоборство. По крайней мере, на этапе до освобождения заложников. Поэтому свои основные усилия антитеррористические подразделения сосредоточили на обмене имеющейся у каждого «в загашниках» информацией о возможном местонахождении и перемещениях лидеров мирового террористического подполья. Британские спецслужбы, к которым присоединились американцы и ирландцы, категорически настаивали, что никто из остающихся пока на свободе немногочисленных лидеров радикального крыла ИРА не причастен к захвату лайнера и находится под самым плотным «колпаком». Для убедительности быстренько арестовали пару-тройку самых рьяных из них, допросили с пристрастием и доложили в Центр: «Нет, не наши это ребята!» Хотя факт совершения необычной сделки по продаже оружия не отрицали. Куда же это только оно подевалось?
«Ну, просто детский сад какой-то! – возмущался помощник Президента РФ, когда ему на стол легли такие данные. – А о списках туристов, которые мы запрашивали, ни гу-гу. И состав музыкантов, и подсобные рабочие для обслуживания шоу – просто тайна за семью печатями! Здесь надо искать, здесь. Только нет у вас таких сведений, уважаемые шерлоки холмсы. И собирать их вы будете еще не один месяц! Причем безуспешно».
Владимир Викторович Алексахин презрительно хмыкнул и пододвинул поближе другую папку с несколькими листами печатного текста. 38 фамилий. Против каждой – краткая информация с персональными данными. Где-то неполные пара строк, где-то – целый абзац. В зависимости от того, сколь часто указанный персонаж «фиксировался» во всевозможных базах данных. Только напротив двух фамилий стоял прочерк.
«Классная работа! Может, и у нас так смогли бы, но не столь оперативно и под жестким давлением с самого верха. А может, и не смогли бы… Да и зачем? – Алексахин пожал плечами. – В Моссаде теперь столько наших… Небось до стола Нетаньяху списочек-то еще и не дошел».
Двадцать два человека из списка так или иначе имели отношение к ИРА, из них трое музыкантов. Владимир Викторович быстро запутался, какие из них «временные», какие «истинные», а кто «непримиримый» и «неистовый». Было даже два «молодых льва».
«Да какая на фиг разница?! Это рядовые бойцы, солдаты, пешки. Сами, господа, разбирайтесь, как ваша хваленая политкорректность (или правильнее теокорректность) позволила „нанять“ грузчиками на борт элитного парохода боевой отряд воинственно настроенных католиков».
Еще одиннадцать «в порочащих связях замечены не были», но ПРОСТО числились уличными бандитами. Так, два-три привода за разбой, грабеж, покушение на убийство.
«Во компания какая! Как специально подбирали. Тьфу, так ведь специально и подбирали. – Помощник коротко вздохнул. – Но меня интересует из вас один человек. Может, два. Те, которые направляют вашу неуемную энергию в нужное русло. Вряд ли руководитель появился уже на Шпицбергене. Кто-то должен был держать вас в „узде“ с самого момента отплытия. Но не факт, что он и есть самый главный. Тот, может, „подсел“ уже на острове. Нюхом чую, что ты где-то здесь, Саллах!»
Карандаш в длинных пальцах Алексахина заскользил вдоль списка, делая на ходу замысловатые пометки, подписи или просто вычеркивая целые строки. Дойдя до конца, карандаш вернулся к номеру один, и процесс повторился, только раздумья стали более длительными, а вычеркивания – не такими резкими и категоричными. Так повторилось еще два раза, а потом на новом листе бумаги появился другой свежий список из четырех фамилий. Немного подумав, Куратор добавил к ним еще две из первоначального списка, рядом с которыми стояли прочерки. Итого шесть. Ни одна из них ничего не говорила Владимиру Викторовичу.
«А этого пока и не должно быть. Мои экзерсисы призваны дать хоть какую-то зацепочку в самом недалеком будущем, – он взглянул на часы, – через полсуток, когда определится точный список павших в „кровавом междусобойчике“ не поделивших добычу террористов. Тогда и сравним фамилии выживших с этими». – Куратор положил список в папку и спрятал ее в верхнем ящике стола.
Алексахин засобирался на доклад к Президенту. «Котлеты отдельно, а мухи отдельно». Глава государства получит «котлеты», которыми не стыдно будет поделиться с другими руководителями, а заодно и, не подозревая, натолкнуть их на самую правильную мысль о «финансовой» подоплеке грядущих кровавых событий на захваченном судне: выкуп не поделили!
«А с „мухами“ сами будем посмотреть!» – Владимир Викторович вышел из своего непрезентабельного кабинета и уверенным шагом двинулся по коридору.
Действовать на лайнере было решено четырьмя группами по два человека. Для трех пар разработали максимально подробные маршруты с учетом перемещений во всех трех измерениях: от борта к борту, по палубам и вперед. Учли все корабельные посты, откуда производилось управление движением судна и обеспечивалась его постоянная жизнедеятельность. Именно там должны были находиться члены судовой команды и соответственно контролирующие их действия террористы. Четвертой паре, в состав которой попал Сергей Редин и один из спецназовцев, отводилась роль «чистильщиков». Сам Редин настаивал, что как командир должен быть «впереди на лихом коне». Однако ему тут же напомнили другой «картофельный» вариант из того же фильма, когда командир обязан находиться чуть сбоку и сзади, чтобы держать под контролем все поле боя. Кроме того, в корабельной технике он разбирался лучше остальных и всегда мог «чего подправить, а где испортить» по мере надобности. Для этой группы не определили обязательного маршрута, а лишь сформулировали главную задачу: в тылу трех продвигающихся вперед пар не должно произойти ни малейшей неожиданности. То есть техника должна исправно функционировать в требуемом режиме, корабельные спецы – продолжать ее грамотно и безаварийно эксплуатировать, а террористы… Ну, их как бы там и вовсе быть не должно. Если даже случайно окажутся.
– Да и откуда же им взяться-то, если мы с чемпионом уже вперед пробежим?! –
