– Они сказали, что за городом начинается территория, где государство не гарантирует безопасность иностранным туристам, – Кристина достала зеркало и поправила прядь выбившихся из-под кепки волос.
– Это мы не гарантируем безопасность тем, кто там живет, – усмехнулся Полынцев.
Он взял флягу с водой и, открутив крышку, сделал несколько глотков.
– Давай, Рембо, подухарись, – хмыкнул Мишень. – Забыл, как посреди города волосы на одном месте рвал?
Несмотря на все опасения, жизнь Акутина после очередного предательства коренным образом изменилась в лучшую сторону.
Это стало заметно сразу. В тот день работы были отменены. Вместо них Андрес приказал Нескромных и Серенко перенести труп убитого ими подростка подальше в лес и закопать. При этом Акутин оставался сторонним наблюдателем вопреки предположению, что его заставят помогать. Затем все вернулись в лагерь.
Обоих химиков закрыли в хижине, предварительно убрав из нее ножи, куски проволоки и даже обломок зеркала. В общем, все, что могло стать оружием. По крайней мере, так объяснил свое решение Андрес. Но Акутин воспринял его действия по-своему. Колумбиец опасался, что, отчаявшись, русские могут попытаться покончить с собой. У дверей, снаружи, выставили пост.
Едва Геннадий Леонидович вернулся в свою хижину, как в дверь постучали и на пороге появилась невысокого роста женщина. У нее было круглое смуглое лицо, слегка раскосые темные глаза и густые черные брови. Вообще все представительницы слабого пола, жившие в селе, были очень похожи друг на друга. Так одинаковыми европейцам кажутся китайцы, японцы и люди народов Севера. Она была босиком, в пестрой безрукавке и длинной, ниже колен, коричневой юбке. Покрытые ссадинами ноги по щиколотку выпачканы грязью. Ступни казались непропорционально большими для ее роста. Пряча взгляд, она жестами позвала его за собой. Теряясь в догадках, он вышел. До этого ему не приходилось общаться с местными женщинами. Наблюдая за жизнью лагеря со стороны, он уже знал, что у них также существует жесткая иерархия. Одни стирали и готовили еду, другие шили, собирали дрова и доили коз, которых держали в небольших загонах на другом конце деревни. Были среди них и важные персоны. Своим поведением и манерами они напоминали сложившийся по книгам и фильмам образ комиссарш времен Гражданской войны. Эти особы носили с собой оружие, а вместо резиновых сапог – ботинки с высоким берцем. Нередко грубые и властные покрикивания этих дам на своих боевых подруг заканчивались оплеухами или тасканием за волосы.
Пройдя через импровизированную площадь, где совсем недавно Оскар расстрелял одного из своих бойцов, они оказались в небольшой хижине, стены которой были сделаны из тростника. Раньше Акутин здесь никогда не был и считал, что это сооружение выполняет функции прачечной, поскольку часто замечал, как утром женщины начинают таскать сюда ведрами горячую воду, которую грели на кострах под навесом в железных бочках. Однако, оказавшись внутри, он сразу догадался, что это баня. У противоположной стены стоял чан размерами с небольшую ванну. Рядом, в углу, на сколоченной из досок подставке – бак, снизу которого торчала душевая лейка. На полу лежала решетка из связанных стволов тонких деревьев, под ней, по всей видимости, находилась сточная яма. Чтобы удобнее было ходить, все это засыпали ветками и огромными листьями.
Женщина знаками дала понять, чтобы Акутин разделся.
С опаской оглянувшись на вход, закрытый куском брезента, он нерешительно расстегнул и снял рубашку, положив ее на грубо сколоченную скамейку. Немного подумав, скинул сапоги. В нос ударил резкий запах. Смутившись, стянул сделавшиеся скользкими, с огромными дырами на пятках носки, бросил их на пол. Наконец, оставшись в одних трусах, Геннадий Леонидович выжидающе уставился на свою провожатую. Странно улыбнувшись, она вдруг проворно стянула через голову свою кофту и, развязав на боку веревочку, сбросила на пол юбку. От неожиданности у него отвисла нижняя губа. Глядя на небольшие, размером с теннисный мяч, смуглые груди с огромными коричневыми сосками, он сглотнул слюну. На какое-то время перехватило дыхание. Однако, едва поднявшись, волна возбуждения резко схлынула. Сказалось пережитое недавно нервное напряжение. Не обращая внимания на реакцию русского, женщина бесцеремонно освободила его от последнего элемента туалета и, решительно взяв за руку, повела к чану.
Стыдливо прикрываясь руками, он поднялся на подставку и осторожно забрался в бочку. Вода была горячей. Геннадий Леонидович попытался опуститься в воду полностью, но коленки уперлись в стенку. Стоя по грудь в воде, он начал поливать себе пригоршнями на голову. Тем временем в руках у женщины появилось некое подобие мочалки. Проворно намылив ее куском мыла, она стала тереть Акутину плечи и руки. По телу разлилась приятная истома.
Полог отодвинулся в сторону, и внутрь проскользнула еще одна колумбийка. К груди она прижимала камуфлированную форму. Проворно собрав со скамейки его тряпье, она положила вместо него чистое и так же бесшумно исчезла.
От прикосновений женщины Акутин разомлел. Все происходящее казалось сном.
Выйдя спустя час из хижины в новой, с коротким рукавом, пятнистой куртке и штанах, в поскрипывающих, пахнущих кожей ботинках, он невольно вспомнил свои недавние грезы.
«Интересно, а выдаст мне Андрес оружие или нет?» – мелькнула мысль.
Дождь прекратился, но густой туман и постоянно падающие с деревьев капли воды быстро пропитали одежду влагой. Кроме того, было душно, и тело сильно потело. Послонявшись по поселку, он вернулся к себе, где с удивлением обнаружил на столе бутылку настоящей текилы.
Опустошив ее на треть, используя в качестве закуски остатки маисовой лепешки, Геннадий Леонидович, вопреки ожиданиям, погрустнел. Алкоголь не брал. Напротив, стали одолевать тяжелые мысли. Глядя на тускнеющий квадрат окна, он думал об Ирине. Шум в дверях заставил отвлечься от размышлений. В дом вошел Андрес. Окинув Акутина изучающим взглядом, остановил глаза на бутылке и удовлетворенно хмыкнул:
– Один пьешь?
– Нет, – Акутин криво усмехнулся. – Со своим отражением.
– Как это? – не понял переводчик.
– Шутка такая, – отмахнулся Геннадий.
– Химики сейчас сказали, что нашли ошибку в твоей схеме получения яда, – он прошел к кровати и сел. – Завтра они готовы получить немного этой жидкости.
– И что? – не понял Акутин.
– Мы сразу испытаем ее, – Андрес снял берет и почесал затылок.
– Как насчет моей просьбы? – уставился на него слегка захмелевший Акутин.
– Не волнуйся, – догадавшись, что его волнует, успокоил колумбиец. – Если завтра все закончится удачно, я лично привезу ее сюда.
* * *
После того как снаряжение перегрузили в кормовой трюм, больше похожий на погреб, а Дрон, вернувшись в машину, уехал, яхта отошла в океан и встала на якорь. Быстро темнело. Подернутое свинцовой дымкой небо лишь на короткий промежуток времени порозовело – и стало темно. Берег высветился сотнями разноцветных огней.
– Я говорила с матросом, – Марина покосилась на рубку и перешла на шепот. – Он очень удивлен нашим намерением заняться нырянием.
– Почему? – удивился Завьялов.
– Начало зимы, – она пожала плечами. – Я поняла так, что в это время океан неспокоен. Постоянно идут дожди.
– Объясни ему, что мы глупые русские и не знали, что в тропиках бывает не сезон.
– Я так и сделала, – кивнула она. – Еще сказала, будто решили сэкономить. А в Колумбии на все очень низкие расценки.
– Правильно, – Игорь выдержал паузу, с тоской глядя в сторону берега. – А почему они тогда работают в это время?
– Разве не догадываешься? – она удивленно хмыкнула. – Отсюда сутки хода до Эквадора и столько же до Панамы.
– Возят кокаин? – удивился Игорь.
– Не знаю, – она поежилась. – Не обязательно наркотики.
Дул легкий прохладный ветерок.
Они спустились в каюту. Волков сидел перед небольшим телевизором, установленным под потолком, и щелкал пультом дистанционного управления.
– Чего грустишь? – Злак плюхнулся на узкий и жесткий диван.
– А тебе весело? – вопросом на вопрос ответил Павел. – Стоило переться в такую даль, чтобы промаяться на этой посудине.
– Мы не маемся, – Игорь поднял палец вверх. – А обеспечиваем алиби своим боевым товарищам.
– Да, – Волков отключил телевизор и развернулся к нему лицом. – Ты думаешь, в случае чего эти обезьяны, – он показал взглядом на двери, – подтвердят, что здесь были все?
– Угу, – взгляд Игоря сделался колючим. – Перед рыбами.
Некоторое время Волков смотрел на него ничего не выражающим взглядом. Наконец до него дошло, что этим хотел сказать Злак. Покосившись на Марину, сидевшую с краю, он с шумом поднялся:
– Ладно, всем спокойной ночи.
