От неожиданности Гордеев едва не вздрогнул: после длинного гудка раздался щелчок, и мембрана трубки выдала голос самого генерала Веклемишева. Только расслышав слова «меня сейчас нет дома, если у вас есть сообщение…», Станислав понял, что разговаривает с автоответчиком.
Выждав звуковой перелив, сигнал на включение магнитофона, он почти скороговоркой, но разборчиво произнес в трубку несколько подготовленных фраз. В них содержались маршрут и адреса пересыльных пунктов его бегства из России, координаты лагеря под Ганновером, короткое описание внешности Алекса, Энтони и Горана, данные об операциях, в которых уже участвовал Стас, сведения о корноухом Дэне-Вагине и его слова о «пехоте», предположительная информация о подполковнике Панченко. Монолог занял не более тридцати секунд и не содержал догадок и измышлений – только голые факты.
Повесив трубку, Гордеев выглянул в зал. Там ничего не изменилось, обстановка была прежней: Дэн прихлебывал пиво из высокой кружки, посетители гудели и тоже не оставляли без внимания напитки различной крепости. Ну что же, жизнь шла своим чередом. А на душе хоть немного, но легче стало…
Глава 12. Рождественский подарок
До Рождества, естественно, католического, православное здесь не праздновали, Стаса-Алана и его группу задействовали лишь однажды, и то на подхвате. Работали другие. Они же двое суток просидели в резерве в холодной гостинице в Кракове. Задача перед тройкой Гордеева стояла простая: ждать, по команде выдвинуться в указанное место, организовать прикрытие основной группе, обеспечив ее отход. Правда, Энтони туманно намекнул, что им могут поставить и иные задачи, в том числе и проведение самой акции. Подробно в курс дела Гордеева не вводили, видимо, все же считали, что вероятность задействования его группы в данной операции крайне мала. Собственно, так и произошло. К вечеру второго дня прошла команда «отбой», и Станислав с напарниками убыл к месту постоянной дислокации.
Двухдневное краковское сидение навело Гора на определенные мысли. Вполне возможно, что и его группу подстраховывали во время проведения акций и в Колумбии, и в Чехии. И, вероятнее всего, не только для того, чтобы помочь попавшим в тяжелое положение коллегам, а чтобы в случае неудачи деньги заказчика отработать.
Чем дольше Стас находился на службе в Синдикате, тем более вникал в откровенный деловой цинизм отношений внутри организации. Моральная сторона дела не то что мало – вообще никого не интересовала. Все было упрощено до неприличия. Есть заказ, его надо исполнить любыми средствами и в срок, оплата труда вполне достойная. Все! Никаких вопросов, никаких призывов и уговоров. Инициатива и творчество поддерживается, невыполнение задачи – серьезный штраф и дисквалификация, если ты на командной должности. Ты кого-то убиваешь? Так и тебя могут убить. Возможная гибель в контракте оговорена, наследники, если таковые прописаны в документе, заработанные тобой деньги получат. Ничего личного!
На Рождество группе Алана объявили выходные. Два дня они были свободны от занятий и тренировок, которым посвящали все время между реальной работой. Более того, им разрешили поехать в город и развеяться в праздничной атмосфере. Станислав ждал инструктажа насчет поведения в краткосрочном отпуске в чужой стране. Типа, ходить только группой, соблюдать правила поведения за рубежом, не поддаваться на провокации… Но обошлось. Правда, Стас, Дэн и Горан и сами решили, что в одиночку праздновать скучно, и отправились в Ганновер всей группой. Документы на «руссо туристо» с открытыми шенгенскими визами у всех троих имелись надежные, проблем не должно было возникнуть.
Наверное, впервые с раннего детства, когда еще верилось в Деда Мороза и чудеса, Станислав, влившись в атмосферу искренней радости на украшенных под Рождество улицах Ганновера, ощутил, а точнее – вспомнил, что такое настоящий семейный праздник. Полная раскованность, светлые лица родителей и детей, ни единого пьяного навстречу. А вон Санта-Клаус на перекрестке разговаривает с подошедшей к нему крохотной девочкой, дарит ей блестящую рождественскую игрушку. Маленький оркестр – аккордеон, труба и валторна – что-то веселое наигрывает, а пожилая пара кружится под музыку и рядом с ней совсем еще дети – юноша и девушка чуть неуклюже танцуют под старинную мелодию…
Вдоволь нагулявшись по праздничным улицам центра Ганновера, Стас, Горан и Дэн зашли в гаштет. «Хундер» грамм, пиво, поджаренная сосиска прошли на ура. Задерживаться не стали. Горан, хорошо знающий немецкий язык, услышал разговор за соседним столиком. Муж предлагал жене поехать на какую-то «плац» – площадь, Станислав не запомнил ее названия, где сейчас проходило массовое гулянье. Жена не согласилась, а вот Гордеев с напарниками, перевесом в один голос решили воспользоваться подслушанной информацией. Дэн пытался откосить от этого мероприятия, доказывая, «хундер грамм унд бир» они везде одинаковые, однако под давлением напарников сдался. Горан расспросил кельнера, как туда добраться, и троица отдыхающих от суровых будней наемников на метро отправилась в народную гущу продолжать праздновать католическое Рождество.
Площадь, где проходили гулянья, была не очень большой и располагалась в старом центре Ганновера. Народу было много, но толкотня как таковая отсутствовала. По периметру стояли торговые палатки, вился дымок над жаровнями, кружилась небольшая карусель, играл духовой оркестр. Кругом – елочные ветки, игрушки, цветная мишура, на деревьях – дождь из огоньков… И кругом – улыбающиеся лица.
Они прошли по кругу, разглядывая, как народ веселится. Пару раз останавливались у импровизированных стоек, промачивали горло. Станислав вслушивался в разговоры окружающих людей. Говорили не только на немецком, но и на английском, и на французском, и на итальянском, а вот и русский язык прорезался…
На втором круге остановились у оркестра, танцующие мешали им пройти. Молодые и старые приглашали друг друга, весело выплясывали на ровном булыжном покрытии «плаца». Неожиданно к ним подскочили две смеющиеся девушки, одетые в народные одежды: под теплыми плащами-накидками виднелись стянутые на талии красные блузы с открытым лифом, пышные юбки, на головках чудом удерживались сбитые набок плоские шапочки с двумя помпонами по бокам.
Весело щебеча по-немецки, они потянули Стаса и Горана в круг танцующих. Гордеев и хорват растерянно переглянулись, однако ничего другого, как принять приглашение девушек-веселушек, им не оставалось. Оказавшийся в одиночестве Дэн скучал недолго. Оглянувшись по сторонам, он направил стопы к ближайшей палатке, где дымился мангал и на полках стояли бутылки с горячительными напитками.
Что Станислав танцевал, он не знал. Может, польку, может, какой-то галоп. Танец был незамысловат. Требовалось притопывать ногами, чуточку подпрыгивать, вертеть вокруг себя даму и идти по кругу. В общем, это было не сложнее, чем совершить дорожку в боевом танце «журавля», и, уж конечно, намного приятнее. Партнер тебе пяткой в лоб не тычет и не пытается в селезенку локтем заехать и дама на ощупь очень даже приятна… Скоро Гордеев почувствовал себя заправским танцором. Он уже не просто кружил девицу, а пытался даже приподнять ее от земли.
Как-то сразу они с Гораном оторвались друг от друга. Пройдя круг в танце, на очередном витке его партнерша, вдруг перестав лопотать по-немецки, на чистом русском негромко произнесла:
– Джинн передает привет Аладдину. Ну, куда вы, держите же меня! И улыбайтесь, Аладдин.
От неожиданности и изумления Станислав действительно едва не уронил девушку. Но он быстро совладал с собой. Изобразив на лице радостную улыбку, Гордеев оглянулся, ища глазами Горана. Тот был далеко и занят своей партнершей.
– И что имеет сообщить мне Джинн? – с одесской интонацией небрежно поинтересовался Стас, взяв прежний темп в танце.
– Он желает подарить вам маленький сувенир, именуемый флешкой, который после просмотра необходимо уничтожить, – взяла тот же тон девушка. – Код доступа – ваш псевдоним Аладдин латинскими буквами. Не забудьте, пишется с двумя «д». Если ошибетесь хотя бы в одном символе, записанная информация уничтожится.
– И где этот замечательный подарок? Я спешу им насладиться, – оторвав от земли «немку» на заключительном аккорде танца, весело вопросил Гордеев.
– В правом кармане вашей куртки, Аладдин, – совершив быстрый книксен, сообщила девушка.
Махнув ручкой и подарив на прощание Стасу ослепительную и одновременно загадочную улыбку, она упорхнула в толпу.
– Однако! – пространно подытожил произошедшее Гордеев и, сунув руку в карман, нащупал небольшой продолговатый предмет размером с зажигалку. – А я думал, это любовь с первого взгляда!..
Подошедший Горан, оглядев несколько озабоченную физиономию Стаса, смотрящего вслед скрывшейся среди людей девушке, язвительно хохотнул:
