Старший лейтенант показал пальцем на длинное одноэтажное здание неподалеку. Доктор несколько раз кивнул, таким образом обещая нанести визит.
Взвод нестройной колонной побежал в сторону казармы.
– Доктор, вы становитесь популярной личностью, – улыбнулся Сережа Яблочкин.
Шинкуа улыбнулся в ответ и чуть виновато спросил:
– Можно вас попросить… Один короткий звонок по «мобильнику».
– Бога ради. – Майор пожал плечами и протянул доктору свою трубку.
Доктор Шинкуа несколько раз что-то нажимал, не совсем понимая, как «мобильником» пользоваться. Потом протянул трубку хозяину:
– Извините, я не умею. Вы не наберете номер сами.
– Пожалуйста.
Доктор назвал четырехзначный номер.
– Код города, – сказал Яблочкин. – Вам куда нужно звонить?
– В Приволжский.
Яблочкин набрал код города и номер. Отдал трубку доктору. Ответили не сразу. Но когда ответили, доктор Шинкуа долго извинялся перед какой-то тетей Валей, и просил ее кормить бродячую кошку, которая каждый вечер приходит к его крыльцу. Разговор, с точки зрения русского человека, казался пустым, и Яблочкин на пятьдесят процентов списал его на черты характера, свойственные китайцу. На пятьдесят же процентов продолжал его подозревать.
– Извините, если я вам не нужен, я продолжу занятия, – сказал доктор, дождался кивка и отошел от офицеров на середину газона.
Яблочкин с Сергеевым сели на скамейку неподалеку.
– Ты обратил внимание на его манипуляции с трубкой? – спросил капитан.
– Обратил. Пальцы бегали по клавишам быстро. Что-то он, возможно, делал. Может быть – пытался сделать.
– Проверь.
– Не на глазах же у него.
Но трубка сама дала о себе знать. Короткий сигнал информировал о прибытии SMS-сообщения. Яблочкин прочитал.
– Вот он что-то и понажимал здесь…
– Что там?
– Сообщают, что мой телефон подключен к системе GPRS. А мне это нужно? Я вообще не знаю, что это такое.
– Это – Интернет, – объяснил довольный событием Сергеев. – Можно прямо с трубки выходить. Можно через трубку подключаться к компьютеру, можно к спутниковой антенне. Но через трубку выходить в Интернет проще всего.
– Какое отношение моя трубка может иметь к доктору? – не понял Яблочкин. – Мог он случайно набрать запрос на подсоединение?
– Мог, – согласился капитан. – А мог и не случайно… Только зачем? Постарайся больше не допускать его к трубке. Или по крайней мере сам номер набирай, и давай ему разговаривать.
Доктор Шинкуа закончил упражнения. И направился к офицерам.
– Можно мне присесть с вами?
– Места всем хватит, – приглашая, Сергеев жестом показал на скамейку.
Доктор сел прямо, не прислоняясь к спинке.
– Вы хорошо знаете ушу? – поинтересовался Яблочкин.
– Я не помню, – сознался Шинкуа. – Это где-то внутри, там… – Он легонько постучал себя по голове, а потом и по груди. – Там что-то говорит, делай, Шин, так. А зачем, моя не помнит.
– Здоровья хочется, – сделал вывод капитан. – Здоровья всем хочется интуитивно. Даже мне порой, хотя я не помню, когда после училища зарядку делал.
– Зарядку делать надо, – нравоучительно произнес Шинкуа.
– А где вы учились этому китайскому искусству?
– «Китайскому»… – повторил доктор Шинкуа. – Моя не помнит, кто я… Вы сказал, что я колумбиец… Раньше мне говорили, я – китаец… Кто я?
Он постарался заглянуть Яблочкину в глаза, чтобы тот увидел всю тоску, скрывающуюся за вопросом. Любой нормальный человек, задавая себе такие вопросы, просто обязан испытывать тоску. И тоска явственно читалась во взгляде.
– Это нам сказать сможете только вы, когда вспомните. – Яблочкин изобразил во взгляде сочувствие и понимание.
– Я могу вспомнить? – с откровенной надеждой и болью спросил Шинкуа.
И эти надежда и боль были настолько явственны, что Яблочкину очень хотелось бы поверить своему подопечному.
– Я не врач, но я не вижу причин, по которым вам не удалось бы вспомнить все, если вы вспомнили свою работу. Как так получилось, что вы вспомнили работу? Все, что касается генератора неравномерной плазмы. Ведь это произошло не случайно. Надо искать аналогию.
Шинкуа ненадолго задумался.
– Я ничего не делал… Приехала клиент… Пожаловался на ментов… Штрафуют его… С радарами стоят… Шин подумал и решил, что сделает… Я не вспоминал, я просто делал.
– Вы опять говорите – Шин. Может быть, Шин – это ваше настоящее имя? Или только часть вашего имени… Может быть, мы будем звать вас привычно – Доктор Шин? И это поможет вам вспомнить.
Пауза длилась долго.
– Шинкуа мне больше нравится, – наконец, решил китаец, прислушался к себе, словно про себя повторял то и другое имя, и повторил: – Хуахин Шинкуа…
Из столовой строем шла группа солдат.
– Меня в казарма позвали, – сообщал китаец. – Про ушу рассказать. Я пойду.
– Это другие солдаты, из другой казармы, – сказал капитан Сергеев.
– Тогда я погуляю. – Шинкуа явно не хотел больше оставаться в обществе офицеров.
Они вернулись в общежитие, и Яблочкин сразу позвонил подполковнику Лаврову. Попросил того послать в казарму для наблюдения за Шинкуа своего человека.
* * *
Уже поздно вечером подполковник Лавров сам зашел к Яблочкину в комнату.
– Ничего там в казарме страшного не было. Шинкуа долго рассказывал, показывал, потом даже занятие провел. А потом просто с солдатами беседовал. О жизни…
– В казарме компьютер есть? – поинтересовался майор.
– У них же не американская армия. У них на всю полковую канцелярию два компьютера… Вот что он ночью делать будет?.. В комнате видеокамеру установили?
– Нет, только «прослушку»… Но из комнаты ему связаться с кем-то невозможно.
– Будем надеяться, – согласился подполковник.
И тут Яблочкин вспомнил то, что так мучило его днем. Он хотел проверить клетку с попугаями доктора Шинкуа. Еще в самом начале, когда Шинкуа никому не желал дать клетку в руки, это показалось подозрительным. Красивая клетка, объемная. И дно у нее объемное. Толстое дно, явно, двустенное. В таком дне вполне можно что-то припрятать.
Подполковник Лавров ушел, а Сережа решил позвонить капитану Сергееву, чтобы посоветоваться, как со специалистом – что можно спрятать в дне клетки. Но, странное дело, его «мобильник» издавал короткие гудки после набора первой же цифры. Майор послушал трубку без набора номера. Тишина… Не похоже было, что кто-то пользуется его номером. Он отложил трубку, и через пару минут повторил попытку. Теперь трубка работала нормально.
– Витя, если свободен, загляни ко мне.
Капитан вскоре пришел, долго ли на один этаж подняться. Яблочкин рассказал о клетке и о странном поведении «мобильника». Сергеев стал проверять последние вызовы.
– Кому звонил последнему?
– Подполковнику Лаврову.
Капитан назвал номер.
– Да…
– Вот… Звонок после этого. Номер странный. И не местный, и не на сотовый. Мне сдается, это звонок через систему GPRS. Соединение с Интернетом.
– Как такое может быть? – не понял Яблочкин. – Трубка была у меня на поясе, в чехле.
– Ты же сам говорил, что он – гений. Значит, он уже выходил на связь. Будем надеяться, что ночью ему это уже не понадобится. Все равно никаких данных у него пока нет, докладывать нечего. А завтра, как только он в лабораторию уйдет, мы проверим комнату.
– Другого нам не остается, – согласился Яблочкин. – Только я уже не могу пользоваться своим телефоном. Вдруг, он и прослушивать мои разговоры может.
– И такое возможно, – согласился капитан.
– Пойдем к тебе. Буду с твоего телефона генералу докладывать.
– Время позднее.
– У них в Чечне операция в полном разгаре. Во время таких операций обычно спят за рабочим столом. В лучшем случае, раскладушку рядом ставят.
2
Абу Обейда не обманул ожидания полковника Доусона. Он повел группу уверенно, словно знал здесь каждый шаг на каждой тропе. В самом опасном месте, там, где предстояло миновать довольно большую открытую площадку, Обейда сделал очередную остановку и дождался, когда ему ответят по переговорному устройству. Полковнику не было слышно, что говорят йеменцу, но тот, убрав «переговорку» в нагрудный карман «разгрузки», шагнул вперед – стало ясно, что разведчики путь проверили и он оказался безопасным.
Снова вышли на склон, по которому передвигаться было не так удобно, как по дну ущелья.
– А что внизу? – поинтересовалась Клер.
– Что внизу, Обейда? – повторил вопрос полковник.
– Минное поле.
Такой ответ на вопрос устроил всех. Но когда группа снова спустилась на дно ущелья, где-то за спиной послышалась активная стрельба. Остановились, прислушались. Точно определить место стрельбы было сложно, потому что группа миновала уже второй проход и оказалась в третьем по счету ущелье, выходящим в широкую низину, а до этого оставила позади несколько крутых изгибов петляющей между скал тропы. Звуки, казалось, шли одновременно и с одной, и с другой стороны, но все знали, что это обман слуха и в этой путанице виновато эхо. А выделить из него реальное место ведения боя издалека просто невозможно.
