Группа же Вьюжина, передав обезвреженных бандитов милиционерам, покинула объект применения. После акции ребята повеселели, обменялись мнениями, а значит, постепенно приходили в себя. К ним вновь возвращалась уверенность в собственных силах, и тупая боль бессилия — результат сорвавшейся операции в Новокоролевске, медленно, но начала отступать. Клинков оказался прав, отправив на полицейскую акцию группу спецназа, в чьи задачи не входило обезвреживание подобных группировок. Цели полковник добился. Пусть пока частично, но снял с бойцов синдром поражения и необоснованной вины, завладевший боевыми офицерами в южном российском городе.
Милиция Новокоролевска не тронула Халима. Ни в день подрыва школы, ни на следующие сутки. Дикой ждал, но за ним не пришли и не вызвали в отдел. Как выяснилось через временную сожительницу бандита, объяснялось это просто. Патруль, остановивший Халима сразу же после его отхода от уничтоженного объекта, следуя на помощь товарищам, попавшим под прессинг обезумевшей и разъяренной толпы, сам стал жертвой разгневанных людей. Милицейский «УАЗ» не доехал до площади разрушенной школы, оказавшись в окружении беснующихся от горя мужчин — родителей погибших в школе детей. Мужчины и выплеснули весь свой гнев на представителей правоохранительных органов, по мнению родителей, не защитивших их близких. «УАЗ» опрокинули. Милиционеров избили так, что все они были отправлены в тяжелейшем состоянии в реанимацию местной больницы. Патрульные имели полное право в свою защиту применить табельное оружие, но не сделали этого, приняв на себя удар людей, потерявших ранним утром своих детей. Поэтому информация по Халиму затерялась среди лабиринтов больничных коридоров и в кабинетах разгромленного толпой Новокоролевского городского отдела внутренних дел. В город экстренно ввели войска — подразделения N-ского мотострелкового полка и объявили чрезвычайное положение, начав силами прибывших отрядов МЧС разбор завалов подорванной школы. Постепенно обстановка в городе успокоилась. И хотя покой этот был относителен и мог взорваться в день похорон жертв террористической атаки боевиков Дикого, но он наступил. И этим решил воспользоваться Халим, дабы покинуть город.
Утром 29 сентября, проснувшись и приняв по обыкновению душ, Халим вышел на террасу с аппаратом спутниковой связи. Вызвал Абделя Аль Яни:
— Ассолом аллейкум, шейх!
— А! Халим? Ва аллейкум, ва аллейкум! Как твои дела?
— Сегодня решил покинуть город.
— Условия обеспечивают безопасный отход?
— Да, шейх! Если уходить, то сейчас!
— Хорошо! Ты помнишь, каким маршрутом следует покинуть Россию и что надо сделать перед тем, как выйти из дома женщины, предоставившей тебе временное пристанище?
Халим заверил:
— Я все прекрасно помню, шейх!
— Тогда, Халим, счастливого тебе пути! Надеюсь совсем скоро встретить тебя в своей резиденции в Пуштарском ущелье.
— Спасибо! Я тоже надеюсь на благополучное завершение всей операции.
— Сообщай мне о том, как будешь проходить этапы маршрута.
— Слушаюсь, саиб!
— До связи, воин, и еще раз удачного возвращения! Отбой!
— Отбой, шейх!
Дикой прошел в гостиную, уложил аппарат в кейс.
На пороге спальни показалась полуголая сожительница бандита. Откинув назад растрепанные волосы и прищурив мутные невыспавшиеся глаза, проститутка спросила:
— Ты куда-то собрался, дорогой?
Халим понял, сожительница слышала часть его разговора с шейхом, но сориентировался мгновенно:
— Не я куда-то собрался, а мы, дорогая! Настала пора покинуть город. И, как я обещал, начать новую жизнь далеко отсюда. Или ты решила остаться?
Федоренко подошла к бандиту, положила ему на плечо руки.
— О чем ты говоришь, дорогой? Конечно, я поеду с тобой. Когда надо быть готовой к отъезду?
— Чем раньше, тем лучше. Для начала прими ванную, убери перегар, подбери скромную, неброскую одежду. Потом подумаем, как нам найти частника, который доставил бы нас в Ростов.
Галина удивилась:
— Почему в Ростов, а не в Казань?
Халим ответил:
— Потому, что в Ростове лежат деньги, большие деньги, принадлежащие мне. Ну и тебе теперь, естественно. Их же надо забрать?
— О какой сумме ты говоришь, дорогой?
— О сотнях тысяч долларов!
— Это, действительно, деньги! А частника я найду. Тот же Витек, сосед, на своем старом «Фольксвагене» доставит нас куда надо. И возьмет недорого.
— Хорошо! Приведешь себя в порядок, пойдешь, договоришься со своим Витьком.
Проститутка прижалась к бандиту:
— Какой он мой? Ну разве что был когда-то, да и то пока жена за жабры не взяла. Теперь у меня только ты.
— Хорошо! Верю тебе. Но не теряй время.
Проститутка скрылась в ванной, не закрыв дверь на щеколду.
Халим проводил ее взглядом.
Значит, сосед Витек имеет старенькую иномарку и подрабатывает частным извозом. Это хорошо. Халим встречался с соседом. Правда, мимоходом, но это не важно. Важно, чтобы он согласился поехать в Ростов. Далековато будет. Может заупрямиться. Но деньги должны сыграть свою роль. А Халим скупиться не станет. Не тот случай. Да и вернутся затраты сторицей. Вот только договариваться с Витьком будет Халим без Галины. А сожительница? Она сделала свое дело и должна уйти туда, куда ушли дети-школьники и его наемники. И уйти немедленно. Сейчас самый подходящий момент решить вопрос с глупой, развратной бабенкой. Халим слышал, как набиралась ванна и как Галина села в нее. Решила отмокнуть. Душ не устроил сучку. Это только на руку Дикому! Уснула в ванне и… утонула! Версия слабенькая, но для города в его нынешнем состоянии сойдет. На фоне массовой смерти детей кто будет заниматься какой-то утопшей блядью? А если и будут, то закроют дело, не успев начать. Никому госпожа Федоренко не нужна.
Халим снял майку, оставшись в спортивных штанах. Размял руки. Подошел к ванной:
— Дорогая?
Галина ответила:
— Что тебе, Ринатик?
— Я войду?
Проститутка, кокетничая, игриво спросила:
— Зачем?
— Полюбуюсь на твое тело! Подумал, дорога нам предстоит дальняя, не помешает трахнуться!
— Тебе ночи было мало? Ну заходи, чего спрашиваешь?
Халим вошел. Женщина, специально дразня сожителя, широко расставила ноги, опустившись по шею в воду, глядя на партнера развратными глазами. Дикой погладил ее между ног. Проститутка закрыла глаза от удовольствия. А бандит, продолжая одной рукой ласкать женщину, другой резко схватил Галину за голову и опустил под воду.
Не долго дергалась Федоренко. Выпустив весь воздух, раскрыв в изумлении глаза и открыв рот, она успокоилась на дне ванной, прикрытая слоем воды.
Убедившись в том, что сожительница мертва, Халим вышел в коридор, занялся уборкой. Надо было убрать следы своего пребывания здесь. Мало ли, что милиция знает, что тут, соседи видели его, впрочем, весьма редко. Главное, не оставить отпечатков пальцев. А значит, и следа, способного направить за ним маловероятное, но все же возможное преследование. Убрав квартиру, Халим вышел во двор. Ему повезло. К соседнему дому как раз подъехал Витек на своем «Фольксвагене» 1991 — 1992 годов выпуска. Поставив машину на обочине, вышел из салона. Халим окликнул его:
— Виктор!
Сосед сначала не понял, кто зовет его. Покрутил головой. Халим повторил:
— Виктор! Это я, Ринат, жилец Галины!
Частник недружелюбно спросил Дикого:
— Чего тебе, татарин?
— Разговор есть, Витя!
— О чем мне с тобой базарить?
— А ты подойди, узнаешь! Уверен, беседа заинтересует тебя.
— С чего бы это?
— С того, что она будет касаться хороших денег! Или ты не желаешь заработать приличную сумму?
Сосед буркнул:
— Для алкаша у пивной и червонец — сумма!
Но вошел во двор уже покойной Федоренко, подошел к Халиму:
— Говори!
Дикой указал на скамейку под кустом опавшей сирени:
— Присядем?
Подумав, таксист-частник кивнул:
— Можно перекурить.
Присели на лавку, сосед Федоренко закурил.
Халим решил говорить без обиняков:
— Мне надо сейчас же уехать в Ростов! Довезешь?
Частник удивился:
— В Ростов? Ни хрена себе! Это ж сколько туда верст будет? Не менее шестисот. Да еще обратно. К тому же армейские посты. Сейчас для выезда пропуск нужен.
— Но у тебя же он есть.
— Есть! А знаешь, каких трудов он мне стоил? Но труды — хрен с ними, «бабок» сколько пришлось отвалить?
Халим спокойно спросил:
— И сколько?
Витек выдал:
— Пять штук! Как с куста!
Халим сказал:
— Ерунда. Я компенсирую все твои затраты, которые позволят, не привлекая внимания блокпостов, выехать за пределы закрытой зоны.
Сосед покойной Галины подозрительно взглянул на Халима:
— А чего это ты вдруг решил слинять из города во время чрезвычайного положения, когда проверяют всех и вся? А?
Халим усмехнулся:
