По ситуации.
Людвиг, как самый невостребованный в разыскном плане, смотался в город: разведал обстановку, взял кое-какие вещи и купил свежие газеты.
В самом городе тихо и спокойно. Однако камрады доложили, что на островах и по всей акватории водохранилища было какое-то движение. Всю ночь кого-то искали, в массовом порядке и с привлечением служебных животных.
– Ну скажи просто – с собаками!
– Просто – не могу, – покачал головой Людвиг. – Вам же как можно точнее надо, верно? Ну вот. Камрады, которые давали информацию, – интеллигентные люди, сказали про служебных животных. А я, дурак, не уточнил – как-то не придал этому значения…
– Да ладно тебе, это и в самом деле не важно! – Игорь нервно дернул плечиком. – Все они – служебные животные, что собаки, что менты или чекисты – без разницы…
– Тогда мы тоже – служебные животные, – тихо сказал Разуваев. – По крайней мере, были ими до сегодняшней ночи.
– Да я совсем не то имел в виду! – Игорь сконфузился. – Вы-то тут как раз совсем ни при чем…
В общем всю ночь в районе островов было движение, а с утра там же летали «вертушки» – часа два, не меньше.
В клинике – чужие. Людвиг сам туда не ходил – Разуваев запретил, – а пообщался с другими камрадами, которые в курсе всех клинических дел. Вломились ночью, арестовали всю дежурную смену, опечатали кабинеты, пациентов разогнали.
– Массированное наступление по всему фронту, – резюмировал Разуваев. – Думаю, в управлении было то же самое. Только разгонять никого не стали. И на островах, у «обеспеченцев» – аналогично.
– Да уж… Интересно, к чему тогда разыскная активность в тех краях?
– Значит, ушел кто-то, – Разуваев мрачно хмыкнул. – И – сто пудов – кто-то из моих. Других претендентов на побег там нету.
Я выразил опасение: а не перекинется ли поисковая активность с островов на сосновые боры с ангарами и кранами?
Людвиг сказал, что если и перекинется, то для полного охвата понадобится целая армия и масса времени. Потому что таких объектов тут – море, часть действующие, часть зарезервированные, все принадлежат разным КБ, на каждый нужно истребовать отдельный допуск, а это – целое дело. Полигон Черного Яра – обломок гигантского научно-технического потенциала СССР, сооружался с таким невиданным размахом, что и по сей день сами руководители без подробного списка не смогут разобраться, где, что и «под кем» функционирует или стоит на консервации. Кроме того, высокое начальство по ряду причин заинтересовано в том, чтобы даже на не представляющие интереса в плане госсекретов объекты не пускать посторонних. В общем все не так просто, как кажется на первый взгляд. Так что прочесать острова и окрестности – это одно, а проводить поисковую операцию разом на всей режимной территории – совсем другое. Да и потом: тех, кто свалил с островов, скоро наверняка поймают и поиски прекратятся.
– Ну, это мы еще посмотрим, – Разуваев задумчиво нахмурился и зачем-то покачал в руке мобильный телефон. – Если мои, ловить будут долго. И безуспешно. Но вот факт: нас с тобой тут точно искать не будут. Мы по всем оперативным эпизодам «укатили на юг»…
В связи с вышеизложенным у меня возник закономерный вопрос. Если это режимный объект – как нас сюда пустили?
– Ну я же сказал – буду полезен! – скромно напомнил о себе Людвиг. – Пока я с вами, вы здесь повсюду, как дома…
Оказывается, предки Людвига были какими-то там научными светилами, а его старший брат (тоже маститый ученый, в настоящий момент трудится где-то за бугром) имеет совместный бизнес с замдиректора тутошнего исследовательского центра. Да, кстати, все, что здесь движется в поле зрения, к науке никакого отношения не имеет (объект на консервации), а есть не что иное, как частный бизнес высокопоставленных сотрудников исследовательского центра. Этакая своеобразная офшорная зона, в которую нет доступа «конкретным ребятам», налоговым инспекторам, пожарным и прочему государеву люду.
– Неплохо устроились, – одобрил я. – Теперь понятно, что пускать сюда посторонних будут только в том случае, если все начальство поснимают. А что за бизнес у брата, если не секрет?
– Не секрет. Эксклюзивные сувенирные поделки для иностранцев. Вон в том ангаре мастерская. Материалы и менеджмент – замдиректора, клиенты, промоушн – брат, расходы пополам, прибыль – не знаю даже, как они там договариваются, короче, их дела.
– Понятно…
Потом я ознакомился с передовицами трех центральных газет и полюбовался на фоторяд. Не буду приводить полный текст – написано там было довольно много. Вкратце всю выглядело примерно следующим образом: великодушный и доверчивый Зубов – титан и глыба – пригрел на своей широкой груди страшное чудовище, которое в один прекрасный момент показало свою подлинную суть и сожрало своего благодетеля.
Якобы Зубову стало известно, что созданное им управление занимается ужасными вещами и вместо того, чтобы все подряд искоренять, полным ходом превращается в наркомафию номер один. Иначе говоря, в банду, не имеющую аналогов: с государственной поддержкой, правом беспошлинно валить конкурентов любого ранга, с собственными клиниками, которые легально распространяют запрещенные психоактивные вещества.
Зубов вызвал к себе руководство управления для выяснения отношений, высказал все, что думает, и таким образом совершил роковую ошибку. Это оборзевшее в конец руководство на критику отреагировало крайне болезненно: укокошило самого Зубова, предсовбеза, пару-тройку высших госчиновников, а с ними заодно всю охрану – и смылось в неизвестном направлении. Вот они, мерзавцы, смотрите, граждане, – страна должна знать своих врагов в лицо. За сведения о любом из этих типов: миллион рублей. Вооружены, очень опасны, ни в коем случае не пытаться задерживать самостоятельно, всем сотрудникам: при обнаружении – немедля открывать огонь на поражение. И на всю страницу семнадцать довольно крупных, но не очень отчетливых фото. Азаров, его замы, руководство управления и кое-кто из среднего звена. А именно: Собакин, Разуваев и ваш покорный слуга.
Особый цинизм тут был даже не в полном изврате ситуации – у нас легко переворачивают все с ног на голову, мы привыкшие…
А в том, что мы совершенно точно знали: все эти люди погибли.
Все, кроме меня и Разуваева.
– Это что ж получается… – потерянно пробормотал я. – Они же нас заочно приговорили…
– Да, получается, – подтвердил Разуваев. – И приговорили, и похоронили. То есть исполнять будут в любом случае. Без вариантов.
– Мужики… Простите меня! – со слезой в голосе выдал Игорь. – Я не хотел!
– Чего не хотел? – удивился Разуваев.
– Ну, насчет служебных животных… Это я не вас имел в виду!
– Заткнись, б…! – у меня вдруг комок подступил к горлу: доктор, конечно, потомственный интеллигент, чуткий и трепетный – переживает, что неосторожным сравнением оскорбил чувства товарищей по несчастью, но сейчас это совсем некстати. – Тебя вообще кто за язык тянет? Уже давно забыли про это!
– Мужики… Мужики, я все понимаю, – губы доктора предательски дрожали, лицо кривилось в плаксивой гримасе. – Я же знаю, как для вас это важно! Вы тут – день и ночь, не разгибаясь, не щадя живота своего… А они с вами – вот так…
И вот в этот момент, когда доктору осталось полвздоха до тяжких рыданий, я совершенно неожиданно для себя перехватил инициативу и рухнул в истерику.
– А-а-а-аааа, б…!!!
Бросился на Игоря, схватил за горло, повалил и, стукая головой оземь, стал хрипло орать:
– Заткнись, б…!!! Закрой свой е… рот, сука!!! Что ты об этом знаешь, интеллигент х…!!!
А тут же публика неподалеку: грузчики да землекопы. Не знаю, смотрели они или нет, мне в тот момент не до этого было, но Разуваев мудро оттащил меня от доктора и уволок в бункер.
Ну а в бункере, почуяв свободу, я уже разошелся вовсю. Опрокинул стол, раскидал табуретки, содрал со стены полку с железными кружками, повалил двухъярусную железную кровать: короче, рвал и швырял все, что попадалось под руку, истошно орал и все время выкрикивал идиотский вопрос:
– За что?! За что они с нами так?!
Вволю побуянив, рухнул в угол, обхватил голову и несколько минут сидел в таком положении, раскачиваясь как маятник и скрипя зубами, – пытался взять себя в руки.
Такого со мной раньше никогда не было. Это было ново и дико для меня. Вот это ты отчудил, старина Андрэ… Ей-богу – не ожидал.
Нет, понятно, что обида гложет сердце: ты к Родине – со всей душой и полным самозабвением, не щадя себя, а она к тебе, как и полагается: неподтертым задом. Но ведь это закономерно, разве не так, коллега? Так. Ты прекрасно знал, что у нас все устроено именно таким образом. Ну так к чему твое безобразное буйство, удод ты вафельный? Головка совсем отпуск взяла? Да нет… Просто свалилось все в одну кучу… Вот и сдали нервишки. Все, все – уже в норме. Больше не повторится. Хотелось бы, правда, выговориться, чтобы не держать на душе…
