Филатов знал, что за этим «скоро» стоит неопределенность. Поднять посреди ночи спецназ, не говоря о рядовых сотрудниках, было делом безнадежным. Он примерно представлял схему, по которой будет действовать дежурный с «Петровки» – попытается вызвать самого Шевцова. И пока подполковник не даст команды, не станет предпринимать никаких действий. Что же касается самого Шевцова, то он, если даже получит звонок от дежурного, добиться санкции ночью не сможет. А, следовательно, будет действовать на свой страх и риск.
Эти минуты братки решили не терять даром. И Филатов и Барулин насторожились – уж больно много человеческих ног протопало за дверью. Силы были не равны. Шаги были слышны совсем близко у двери, за которой как в ловушке находились три человека.
– Эй, вы там! – заложники услышали хриплый голос одного из людей Аганесяна. По интонации можно было понять, что говоривший настроен более чем решительно. – Эй вы там, за дверью! Мы знаем, что вы здесь! Понимаете, что у вас нет шансов?! Предлагаю прекратить валять дурака и открыть двери.
– На каких условиях? – выкрикнул Филатов, решив потянуть время.
На несколько секунд установилась тишина, после которой хриплый и надрывистый голос продолжил:
– На наших условиях, сучий потрох! – грубо, но уверенно ответил тот же голос.
– Вы должны учитывать, что мы просто так в руки не дадимся. У нас оружие! – продолжал переговоры с братками Юрий.
На этот раз голос с другой стороны двери не заставил себя долго ждать:
– Заткнись, гнида! Если сейчас не откроете двери и не выйдете с поднятыми руками, вмиг порубим всех на капусту!
– У меня есть что сообщить вашему хозяину! – ответил Филатов и весело подмигнул парализованному от страха Барулину.
На этот раз люди московского авторитета не были так категоричны. На некоторое время установилось молчание, которое разорвали отрывистые звуки говорящего по телефону охранника.
Через минуту за дверью тот же хриплый голос так же грубо, но не без интереса спросил:
– Что у тебя? Артур Артурович долго ждать не любит!
– Передайте Аганесяну, что с ним говорит Филатов. Тот самый, которого он недавно заказал. Но я жив и здоров, как видите. И хочу с ним перебазарить. У меня к нему дело, которое, думаю, его заинтересует. Я знаю, где находятся деньги, которые он ищет – сумма немалая. Тем более, ваш шеф считает, что она принадлежит ему. Если вы меня положите здесь вместе с заложниками, денежки достанутся кому-нибудь другому!
После этих слов за дверью установилась длинная пауза. Послышались шаги – кто-то резво устремился наверх и оттуда послышался телефонный разговор. Затем вновь кто-то протопал вниз. Филатов понял, что братков мало интересует безопасность, а больше предложение. Наконец Юрию ответил тот же голос, который все это время вел переговоры:
– Артур Артурович заинтересовался твоими словами. Поэтому предлагает сделку: ты выходишь отсюда и будешь в доле, а те, кто сидит в камере, останутся здесь.
Последние слова вызвали бурю возмущения у Барулина, который с надеждой посмотрел на Филатова. Юрий понимал, что от его выбора сейчас не зависит ничего. Стоит ему выйти за двери – и шансы заложников, включая его самого, становятся равными нулю. Он допускал, что деньги интересуют Аганесяна, но не до такой степени, чтобы рисковать всем. Скорее всего, московский авторитет готовится слинять отсюда, зная, что правоохранительные органы вплотную приблизились к нему. В этой ситуации Артуру оставалось только грамотно замести следы, а значит, убрать свидетелей его преступлений.
Юрий понимал, что тянуть время дальше бессмысленно, и думал о том, когда же придет помощь. Интуиция подсказывала, что не скоро. По большому счету, с момента разговора с дежурным милиционером прошло минут десять. Даже при самом лучшем раскладе – если сразу после звонка они погрузились в машины и выехали – пройдет еще минут двадцать, пока они покажутся здесь. Но в такую идеальную ситуацию верилось с трудом. Поэтому в лучшем случае нужно было прибавить еще минут сорок – многовато, чтобы держать оборону.
– Хорошо, меня устраивает предложение Артура Артуровича, – очень громко произнес Филатов.
В установившейся паузе можно было видеть, как изменилось и побагровело лицо Сергея Борисовича Барулина, который все это время сидел возле Риты и напряженно следил за происходящим. Поначалу он не понял смысла слов, сказанных Филатовым, но затем, восприняв их буквально, на миг побелел, а затем кровь ударила ему в лицо, моментально поднялось давление, и он был на грани потери сознания.
Сначала он с мольбой в глазах посмотрел на Филатова, и это продолжалось несколько секунд, а затем опустил глаза, как будто разочаровавшись в целом свете.
Филатов видел все это, но всем свои, видом показывал, что сосредоточен на другом. Он не любил пускаться в объяснения, тем более сейчас, когда было не до сантиментов, а время работало против заложников.
– Открывай! – кто-то резко рявкнул со стороны братков.
– Сейчас! – ответил Филатов и демонстративно, чтобы слышали там с другой стороны, – побренчал ключами.
– Оружие на пол у входа! – заложники услышали тот же хриплый голос. – Советую все делать правильно! Любое неверное движение, и вы трупы!
– Как ты мог, Филатов? – неожиданно бросил Барулин. Я обманулся в тебе. Как ты мог пойти на сделку с бандитами и своей совестью? – запричитал работник «Фармацеи».
Но Филатов, казалось, Не замечал этих упреков, – он осторожно подошел к двери и, высовывая только руки, медленно вставил ключи в дверной замок.
– Холодный и расчетливый делец! – шипел за спиной Барулин. – Как ты смел сюда являться вообще? Как только стало сложнее, сразу переметнулся на их сторону, – продолжал свои упреки Барулин и сплюнул от злости на бетонный пол.
Однако Юрий как будто не замечал этих упреков. Он пошевелил ключами в дверях и сделал ими один оборот.
Поворот ключа вызвал оживление с другой стороны двери.
В этот момент Барулин привстал и, продолжая обидчиво бурчать в сторону Филатова, попытался подойти к нему как раз в тот момент, когда дверной ключ делал последний круг перед тем, как язычок должен был освободить двери.
Юрий и не рассчитывал на милость бандитов и знал, что как только двери откроются, братки попытаются их всех уничтожить и в первую очередь его, представлявшего для Аганесяна наибольшую опасность.
Но психологически враг должен наблюдать цель. В противном случае стреляющий начинает допускать ошибки, особенно если учесть, что он не является профессионалом. Не дожидаясь, пока двери откроются, он сделал бросок в сторону Барулина и уложил его на бетонный пол своим телом так быстро, что тот успел как-то неестественно крякнуть от неожиданности. Крики Юры о том, чтобы Барулин не двигался, закрыл уши и оставался на месте утонули в лавине выстрелов. После оборота ключа, кто-то из бандитов силой ударил ногой по двери. От удара, поставленные наспех подпорки разлетелись в одну секунду, так и не создав никакой преграды.
Братки, как и ожидал Филатов, открыли огонь из всех стволов. В этой бетонной коробке можно было ожидать рикошета. Поэтому, силой прижав к полу голову Барулина, Филатов сам залег, ожидая того момента, когда братки на время прекратят стрельбу, для того, чтобы сгруппироваться и выйти из узкого коридора.
Ждать пришлось недолго. В наполненной дымом комнате он поначалу не мог никак разглядеть вход. В ушах еще звенели выстрелы, и Филатов на время как будто потерял ориентацию в этом пространстве. Его рука находилась на голове у Барулина, который лежал без движения лицом вниз. Юрий пощупал пульс у Барулина и понял, что все в порядке. Работник «Фармацеи» был просто шокирован и оглушен происходящим. Филатов посмотрел на Риту – девушка по-прежнему лежала без движения, но, судя по дрожащим векам, была жива.
Филатов держал АКМ наготове. Но поскольку в его распоряжении был всего один рожок, он поставил автомат на одиночные выстрелы.
Когда в проеме показалась фигура бандита, Филатов безошибочно уложил его с первого выстрела на пол и, не дожидаясь ответной реакции его подельников, одним кувырком оказался посредине линии огня. Оттуда беспорядочно полоснули очередью, но Юрий успел укрыться за стеной.
– Сука, он Ляву подстрелил! – послышался в суматохе крик и еще несколько десятков граммов свинца ударило в стену за Филатовым. Юрий, не дожидаясь, пока стрелявший израсходует свой рожок, лег на пол и выстрелил несколько раз по ногам. В десяти метрах кто-то, дико вскрикнув и матерясь, грохнулся вниз.
Поначалу Филатов не поверил – не исключено, что это уловка. Однако по громким стонам он догадался, что, вероятней всего, это правда – он попал в цель.
Кроме того, Филатов еще раз убедился в непрофессионализме своих врагов. Юрий знал, что любой малограмотный солдат, а тем более спецназовец, несмотря на ранение, постарался бы любой ценой выйти из-за линии обстрела. Но братки этого не сделали и продолжали орать, лежа в коридоре перед камерой с заложниками.
