– Насладился? – хохотнула Даша. – А теперь лезь!
Не дожидаясь, пока Антон зашевелится, двое ее помощников развернули его ногами вперед и подтолкнули. Едва успевая перебирать руками по скобам, забыв о боли, через секунду он уже стоял на дне настоящего ада. Сверху раздался скрежет металла, это Хохол закрыл люк. Стало темно. Антон нащупал скобу и, превозмогая боль, стал медленно подниматься обратно.
С утра, несмотря на отсутствие каких-либо причин, Регина чувствовала странное беспокойство.
Погода была прекрасной. В надежде развеяться, освободиться от остатков дурного сна, на работу она направилась пешком.
Того, что ей приснилось этой ночью, Регина не помнила, но не сомневалась, на настроение повлиял какой-то кошмар. Однако уже в офисе она пришла к выводу, что депрессия вызвана чем-то другим.
– Региночка, тебе нехорошо? – испуганно заглядывая в глаза, спросила вошедшая в офис Надежда Федоровна. – Господи, бледная-то какая!
Отчего-то Регине захотелось заплакать, уткнувшись в грудь этой доброй женщине, занимавшей в фирме пост главного бухгалтера. Подавив в себе приступ истерики, она махнула рукой:
– Нет, все нормально. Не выспалась, наверное.
– Смотри, если что, у меня валериана есть.
– Все хорошо, – Регина улыбнулась. – Это так, скоро пройдет.
Но время шло, а ей становилось все хуже и хуже. После обеда, когда предчувствие чего-то нехорошего переполнило ее до краев, она решила выйти на улицу и посидеть в тени деревьев. Но стоило ей подняться, как окружающие предметы приобрели размытые очертания и погрузились во мрак. Последнее, что она запомнила, это падение в какую-то яму.
В себя пришла уже на кожаном диване в кабинете директора. Рядом суетился врач. Кондиционеры были выключены, а окна настежь открыты.
Заметив, что она открыла глаза, доктор облегченно вздохнул.
– Ну как, полегчало? – он присел на стул и, взяв ее запястье, принялся мерить пульс. – Вы нас так напугали. Молодая, красивая, полная сил и энергии женщина, и сердечный приступ. Дома у вас все нормально?
Она кивнула, затем, приподнявшись на локтях, оглядела кабинет. Кроме них, в нем никого не было.
– Беременность… Может, из-за нее?
– Так вы еще и… – он озадаченно почесал переносицу, покосившись на ее живот. – Это… Хм… – он вновь задумался. – Токсикоз, это понятно… Нет, мне придется вас госпитализировать…
Через несколько дней к ней в палату зашел Навродский. Несмотря на то, что с момента отъезда Антона она чувствовала его постоянную поддержку и помощь, воочию увидела этого человека впервые.
Поставив на тумбочку пакет с фруктами, он сел на край кровати.
– Как дела?
Кроме Регины, в палате были еще несколько женщин, но, несмотря на это, она чувствовала себя как на необитаемом острове. В отличие от нее, остальных постоянно кто-нибудь навещал. Люди, оказавшиеся в отделении кардиологии, легко ранимы, и близкие понимают, что зачастую никакое лекарство не заменит обычное человеческое общение и заботу. Она с нескрываемой завистью смотрела на то, как к ним приезжают мужья, дети, родители, и очень жалела, что за это время не успела завести даже подругу.
На работе она старалась меньше общаться, потому как не было у нее даже общих тем для обсуждения с сотрудницами фирмы. Врать она не умела и поэтому старалась избегать обстоятельств, при которых могут задать вопросы, касающиеся ее личной жизни. К тому же большую роль сыграла выработавшаяся за период глухоты и отсутствия возможности говорить привычка заменять человеческое общение чем-то другим, например, книгами.
Поэтому, когда вошедший представился Навродским Геннадием, она обрадовалась:
– От Антона что-нибудь есть?
– Да, наш сотрудник встречался с ним и передал твое письмо. Жив, здоров, снимает квартиру недалеко от Казанского вокзала.
Неожиданно Регину вновь охватило непонятное чувство тревоги. Она пристально посмотрела в глаза Геннадию и увидела в их глубине ложь. На этот раз она поняла, чем вызвано чувство растущего беспокойства – появлением Навродского. Он явно что-то недоговаривал.
Поправив подушку, она села в кровати:
– В тот день, когда я сюда попала, у меня было странное ощущение надвигающегося несчастья, – она говорила, одновременно следя за выражением лица следователя. – А когда теряла сознание, мне показалось, будто кто-то голосом Антона что-то быстро говорит. Скажи, Гена, у него все в порядке?
На ее глазах появились слезы, а нижняя губа едва заметно задрожала.
Навродский сделал вид, что не заметил этого. Он встал и подошел к окну. Геннадий прекрасно понимал: убедить Регину, что все нормально, уже не удастся. Да, именно в тот день позвонила его домохозяйка и сообщила, что Филиппов пропал.
Он долго искал выход из создавшегося положения, постепенно приходя к выводу, что толика правды необходима. Нужно на всякий случай готовить Регину к худшему.
– Каким-то образом Антона вновь нашли чеченцы, – Геннадий удрученно вздохнул. – Ему вновь пришлось бежать. Даже я не знаю, где он.
* * *
Князев принимал ванну, когда зазвонил телефон. Разбрызгивая по полу воду, он прошлепал в зал.
Звонил Гурно:
– Птичку поймали, собирайся. Я за тобой отправлю машину.
Близился вечер. Уставшее солнце, готовое вот-вот свалиться за горизонт, окрасило розовым цветом верхние этажи и крыши высотных зданий. Тяжело вздохнув, Князев начал одеваться.
«Интересно, – размышлял про себя он, – если это именно тот, кого он искал, то моя помощь им уже не нужна. Следовательно, не нужен и я. Что сделают со мной? Отправят обратно или убьют?»
Князев понимал, что бежать или прятаться бессмысленно. Он был намертво привязан к Самаре. Слишком много было там людей, угрозой убийства которых его все равно вынудят вернуться. Всего месяц назад родился еще один внук…
Неторопливо одевшись, он принялся ждать, когда за ним заедут…
Филиппов был закрыт в заброшенном и до половины засыпанном землей канализационном коллекторе. Завидев машину, в которой Князев и Гурно подъехали к свалке, двое молодых людей откатили с крышки люка остатки разбитой тракторной тележки. Рядом стояла молодая женщина. Князев уже видел ее раньше, это была Даша. Алхастов познакомил его с ней в первый день приезда.
– Давно ждешь? – Гурно не спеша подошел к Даше. – У меня было много дел…
– Ничего. – Девушка закурила сигарету и прищурилась: – Где ты этих дебилов нашел?
– А что? – Гурно нахмурил брови.
– Этот парень, даже в наручниках, умудрился разоружить Рому. – Она устало вздохнула и многозначительно посмотрела на озадаченного Гурно: – Еще бы немного, и он нас просто-напросто перестрелял прямо в машине. К тому же они мне еще днем нервы помотали, чуть все дело не завалив.
Ничего не говоря, Гурно направился к открытому люку.
Филиппов, пристегнувшись брючным ремнем к ржавой скобе, обеими ногами стоял на следующей. Руки и голова безвольно висели. Лица не было видно, затылок окровавлен. Похоже, эти дебилы нарушили условие – по лицу не бить. Гурно хотел найти хотя бы часть денег. Филиппов мог оставить их на хранение в таких местах и у таких людей, что без его участия их не взять. Внешний вид при этом играл немаловажную роль.
– Вытащите его, – морщась не столько от запаха, которым несло снизу, сколько от вида Хохла и Романа, скомандовал он.
Распухшее до неузнаваемости, с бордовыми кругами вокруг глаз, лицо Филиппова привело его в бешенство.
Он поднял тяжелый взгляд на стоящих рядом, нанятых для захвата Филиппова русских парней. Вернее, русскими он называл всех, кто имел европейский тип лица и на кого сейчас меньше всего обращали внимание менты. Хохол был украинец с туманным прошлым, Роман Чернеляну – молдаванин, проведший больше десяти лет своей жизни в лагерях.
Переглянувшись, они, не сговариваясь, натянуто улыбнулись. Ярость во взгляде Гурно они поняли по-своему, считая, что чеченец разозлился, увидев Филиппова.
«Видимо, не может мужик спокойно смотреть на этого урода, – подумал про себя Хохол. – Интересно, чем он ему не угодил?»
– Мы сделали то, что вы сказали, – Роман прокашлялся. – Теперь нужно рассчитаться.
– Меня не устраивает качество вашей работы. – Гурно повернулся к сопровождающему их автомобилю и поманил пальцем стоящего рядом с ним человека с «дипломатом». Затем вновь перевел взгляд на Романа и Хохла: – Я заплачу вам немного меньше.
Шепнув что-то на ухо подошедшему мужчине, он вернулся к Даше и, взяв под руку, направился к своей машине.
Человек с «дипломатом» подошел к Хохлу и Роме. Открыв его, он извлек пачку пятисотрублевых купюр. Дождавшись, пока Роман убедится, что сумма соответствует оговоренной и засунет деньги в карман, он протянул к ним руки. Те отдали пистолеты, которыми накануне их снабдили чеченцы.
С радостным выражением на лицах друзья развернулись к машине, как вдруг раздалось несколько выстрелов.
