Пожилой чеченец не работал в полиции или в спецслужбах, не служил в армии – первая чеченская война не в счет, однако в умении логически мыслить ему уж никак нельзя было отказать. Да и жизненный опыт тоже многое значил. Так что в случайные совпадения он не верил…
Несомненно, необходимо было любой ценой отыскать Оболенского. Нечего было даже сомневаться в том, что он приведет чеченцев туда, где скрывается их «кровник». Вот только отыскать человека в столице – занятие почти безнадежное.
Но только пожилой, с необъяснимым, непонятным обычному человеку фанатизмом, продолжал поиски. Были озадачены все проживающие в Москве чеченцы – бандиты, коммерсанты, менты. Ну и, кроме того, добрые люди в Красногорске дали «выход» на партнерскую компанию сотовой связи в столице. И хотя пожилой ни на что не надеялся – не может же противник постоянно допускать одну и ту же детскую ошибку – этим ходом воспользовался. И – надо же! – «выстрелило»! Сразу же, с первой попытки!
Дальше – проще. Определили соту – небольшой район. Потаскались по этому району… И – вот оно! Воинская часть, расформированная в связи с тем, что генеральские дачи построены, а врагов на горизонте не наблюдается. Одни лишь «друзья», которым Россия очень интересна в коленно-локтевой позе…
Пожилому плевать было на Россию – он нохча, чеченский разбойник. И здесь, за периметром, – его личный враг. «Кровник» его рода, его тейпа. Артем Викторович Рождественский, бывший офицер Вооруженных сил Российской Федерации.
Пожилой чеченец прекрасно знал – здесь, в Москве, настоящих воинов нет. Настоящие, серьезные бойцы остались на родине, в Чечне. Либо в охране президента – разумеется, чеченского, либо в горах. Поэтому пришлось брать то, что есть. Обычных бандитов, которые ничего не понимали в военных действиях, а привыкли обирать москвичей, женщин, детишек, – после 1999 года чеченская мафия не самоликвидировалась, просто ушла в тень, начала действовать не так нагло.
Понадобилось всего лишь три дня, чтобы собрать ребят – молодых, крепких, дерзких, готовых на все, разумеется, за приличные деньги. Просто и без изысков планировался штурм военного городка с уничтожением всех, кто находится на его территории. Однако, когда возглавляемая пожилым чеченцем группа прибыла на место, оказалось, что их уже опередили представители службы безопасности. И оставалось только наблюдать со стороны за тем, как разворачивается спецназ…
…Отдав последние указания Ахмеду, пожилой чеченец не спеша направился через лес в то место, где были оставлены машины. Ему здесь больше нечего делать. Дождаться новостей он сможет и в Москве, в более комфортных условиях. А потом уже будет решать, каким образом и в каком направлении продолжать охоту…
– Значит, ты все запомнил? Вылетаешь за границу, оседаешь там где-нибудь. Связь – через Интернет. – Максим напоследок инструктировал Гену Плюснина. Разговор происходил в аэропорту. – Здесь тебе оставаться не резон. Этот «безопасник» – дядя жесткий. Как бы ты ни прятался, рано или поздно он тебя прихватит. Тем более что ты и прятаться-то толком не умеешь. Понял меня?
– Понял. – Гена был растерян и напуган. Он и сам до сих пор не понимал, как оказался в такой ситуации, когда речь шла о жизни и смерти. Причем о его жизни и его же вполне возможной смерти. Тут уж поневоле задумаешься – а стоят ли этого обещанные в будущем блага и место в совете директоров?
Максим как будто подслушал его мысли.
– И не пытайся соскочить! Все, поезд тронулся, попытаешься спрыгнуть на ходу – свернешь себе шею. Ну, или тебе ее свернут, что, в общем-то, не имеет большого значения.
Гена торопливо кивнул – нет, он не будет соскакивать.
– Малышу, то есть Виктору Георгиевичу, пока ничего не говори. Он сейчас в таком состоянии, что запросто наломает дров. А нам потом все это придется разгребать. – Максим оглядел Плюснина с ног до головы, покачал головой – не вызывал этот пацан у него полного доверия. Но тем не менее спросил: – Все запомнил? Учти, ты пускаешься в автономное плавание. До тех пор, пока мы не обозначимся, забудь о нашем существовании.
– Я запомнил, – каким-то чужим, совершенно незнакомым ему голосом проквакал Гена.
– Домой не заезжай. Ни за вещами, ни за деньгами. Все, что надо, у тебя с собой. – Оболенский почти ласково похлопал по портфелю с ноутбуком. – Все! Вперед!
Гена, с трудом переставляя негнущиеся ноги, направился к выходу на посадку. С отлетом у него не возникло никаких сложностей. Кредитки и документы были с собой, шенгенская виза открыта…
Максим посмотрел вслед удаляющемуся Плюснину, покачал головой и пошел туда, где в сторонке ждали его друзья.
– Не нравится он мне, – поделился своими сомнениями с приятелем Артем.
– Зря. – Максим немного покривил душой. – Нормальный парень.
– Ну, не знаю… Плохо, что мы от этого парня полностью зависимы.
Максим пожал плечами и отвернулся. Что-то еще говорить и пытаться переубедить товарища просто не хотелось…
…Восприняв сообщение охранника как сигнал тревоги, они решили уходить с противоположной стороны периметра. Каким бы огромным ни был департамент безопасности концерна, но блокировать периметр бывшей воинской части полностью они просто не смогли бы.
Перед уходом тщательнейшим образом уничтожили все карты и схемы, предали огню макет кишлака. Короче, сделали все для того, чтобы противник не смог взять их след. Оставалось единственное «слабое звено» – Гена Плюснин. Конечно, можно было просто махнуть на него рукой – пусть выкручивается как знает. Но вот беда – через Гену полностью шло все финансирование операции. Все финансовые нити были сосредоточены в его руках. Везти с собой в чужую бедную страну крупные суммы наличными – значило лишний раз привлекать к себе внимание. Кредитки… Тоже риск. Поэтому денег с собой брали относительно немного. А по мере возникновения необходимости в дополнительных средствах постоянно находящийся в режиме ожидания Гена должен был перевести на тот или иной счет нужную сумму, пользуясь электронной системой «банк-клиент». И в течение суток нужная сумма окажется в нужном месте. Все простенько и со вкусом. Поэтому было принято решение – Гену прятать. Не в России, где нужно иметь некоторые навыки выживания, а в цивилизованной Европе, которая референту была и ближе, и понятнее.
– …Объявляется посадка на рейс номер!.. – заблажило под потолком.
– Ну, что? – Первым встал Артем, обвел взглядом товарищей. – По коням, господа офицеры?
– Тронулись! – поддержал командира Скопцов.
Остальные просто набросили ремни сумок на плечи и направились к регистрационной стойке. Обычные, ничем не примечательные, не выделяющиеся из толпы люди. Ничего криминального, запретного ни в карманах, ни в сумках. Никакого оружия. Зачем? Каждый из четверки сам по себе был смертельно опасным оружием.
Ни у кого из них не было ни страха, ни сомнений. Не в первый раз, однако. Они были уверены в себе, в своей подготовке, в надежности товарищей. И – что самое главное – в собственной правоте.
Операция входила в следующую стадию.
– И как же так получилось, что ты, старый, опытный, прошляпил эту чертову банду? – Взгляд генерала Талаева буквально пронизывал Старостина.
– Виноват. – Андрей Михайлович стоял перед ним, вытянувшись струной. Спорить и возражать куратору – и даже оправдываться – он не смел. Вообще, у него складывалось такое впечатление, что в этот момент решается его судьба. – Недоглядел.
– Это плохо, – скривился генерал. – Ты ведь у нас туда и поставлен для того, чтобы доглядывать. Чтобы не допускать таких проколов.
Талаев задумался. И Старостин понял – если он сейчас что-то не придумает, то все. Его, что называется, на ноль помножат.
– Еще не поздно все исправить! – неожиданно для себя брякнул он.
– Интересно, это каким же таким образом? – удивился Виктор Васильевич.
– Ну-у… – Старостин импровизировал на ходу. – Я лично могу вылететь в Таджикистан со своими ребятами. И там…
– Сиди уже! – небрежно отмахнулся Талаев. – Нашелся вояка. Потом еще и с тобой разгребаться, вытаскивать…
Генерал опять пустился в размышления. Разумеется, Старостин не знал о тех неформальных отношениях, что существовали между Талаевым и объектом охоты наемников. Не положено ему этого знать.
Кстати, генерал и сам вспомнил об этом только сейчас. До этого все его мысли крутились вокруг Агарадзе-Рождественского и Шелеста. Сейчас, когда нервное возбуждение пошло на убыль, он опять приобрел способность ясно и четко мыслить. И уже не пытался тупо пробить лбом стену, бросаясь на нее раз за разом, а размышлял о возможностях проведения контригры.
Даже если Шелест и покровительствует наемникам, там, в Таджикистане, он никто. А вот Бобошеров там – величина. Бай, мурза или как там это у них называется? Своя маленькая армия, своя вотчина, свои связи… И что ему, Талаеву, стоит связаться со своим официально зарегистрированным агентом и предупредить его о надвигающейся опасности? Попутно намекнуть на то, что возвращению наемников в Россию никто особо рад не будет? Да ничего!
