решение. Нет, ствол в глаз – лучше. Чёрная дырка смерти у самого зрачка воздействует на сознание вообще инфернальным ужасом. Потому сейчас тётка уже ничего не соображала, трудно ловя ртом воздух и загибая назад голову.
Так удерживая, но потихоньку отводя пистолет, чтобы дура и впрямь себе глаз не выдавила, Алексей почти нежно освободил её от оружия. Затем легонько ткнул дулом в набровье и рявкнул:
– А ну, к стене! Руки на затылок! На колени!
И только когда враз ослабевшая комендатурщица начала трудно поворачиваться на ослабевших ногах, пытаясь не упасть, он услышал висящий в коридоре визг…
Визжала ухоженная Иркина соседка. Она как раз вывернулась из коридора, и глазам её представилась сцена, способная ужаснуть неподготовленного человека. У дверей палаты мелко сучил ногами раненый автоматчик, лёжа в позе эмбриона и однозвучно подвывая. Вокруг распространялся запах мочи и фекалий – мышцы кишечника расслабились, как часто бывает в момент смертельной угрозы. Другой лежал головой в батарее и вовсе не подавал признаков жизни. У стенки, украшенной каким-то оптимистичным медицинским плакатом с изображением человека без кожи, стояла на коленях, уперевшись головой в пластик, женщина в камуфляжной форме. А над нею высился некто в гражданском, угрожая военной пистолетом.
Да, тут можно было подумать разное.
Чёрт, скоро приедут ребята Томича? А то вызовут медики с пациентами здешние сейчас охрану или ОМОН. А те начнут сразу или винтить, или вовсе палить, не разобравшись, кто тут за кого. А палить они будут ясно куда – в человека с оружием. Таковы правила: обезвредить того, кто опаснее, а там уж разбираться.
С этим надо что-то придумать.
Придумалось само.
– Не орите, гражданка! – откуда-то вдруг прорезавшимся «милицейским» голосом рявкнул Кравченко. – Работает госбезопасность! Опергруппа уже вызвана. Сестру-хозяйку позовите сюда, быстро!
Визг прекратился сразу после первого окрика. Всё же война – здесь даже женщины привыкли реагировать быстро и правильно. Дама развернулась, подобрала полы халата и споро скрылась за углом коридора. Минута времени есть.
Алексей быстро обшмонал пленную. Так, отлично. Оружия больше нет, зато есть наручники. Пригодятся. Отобрал и телефон, чтобы сигнал не могла подать. Отвесил ей подзатыльник, дабы и далее вела себя смирно.
Этот… страдалец с дыркой в животе пока не опасен. Хотя…
Кравченко скользнул к нему, не сводя ствола пистолета с тётки, споро освободил мужика от автомата и пистолета под мышкой. Охлопал карманы на предмет телефона, нашёл, вытащил. Мужик взвыл от грубого обращения, но проявлять гуманность было некогда.
Пользуясь близостью к Иркиной палате, он заглянул в незакрытую дверь. Чёрт! Ирка, дурёха, сползла с койки и теперь неловко ворочалась на полу, пытаясь поднять на ноги непослушное тело. Чёрт, чёрт! Некогда помочь! Алексей лишь шикнул на неё:
– Всё хорошо, Иришка! Ложись обратно, я сейчас вернусь…
Секундно зафиксировав разгорающееся облегчение на её лице, он вернулся к своим делам. Прорычав на ходу «Сидеть тихо!» в адрес тяжело обмякшей у стены тётки, с трудом удерживавшейся на коленях, Алексей в два длинных шага метнулся к последнему участнику драмы. Тот как раз начал подавать признаки сознания, тяжело шевеля головой.
Алексей приподнял его за шкирку, выпростал из-под тела автомат, вывернул ремень с шеи, отпихнул оружие в сторону. Мельком зафиксировал: ага, тоже мне «воен», даже с предохранителя не снял, идя на задержание!
На правой руке злодея защёлкнул одно кольцо наручников, перекинул второе через трубу отопления. Хотел сначала продеть сквозь секцию самой батареи, для надёжности, но, бросив взгляд, отказался от этой мысли. Нет времени, чтобы заниматься тут художественным продёргиванием металла сквозь металл. Споро скользнул к тётке, схватил её за шкирман камуфляжки, подтащил к подельнику, закрыл второе кольцо наручников на её левой руке. Обшмонал мужика, вытащил телефон и нож-выкидник. Больше оружия не было, а бумаги Алексея пока не интересовали. Документы посмотрим позже. Дал на всякий случай каблуком по пальцам свободной руки, чтоб не могли при случае быстро шевелиться. Бандит взвыл. Всё!
Теперь два дела. Нет, три. Нет, четыре!
Автоматы и пистолет задержанных свалил в самом дальнем от места событий углу. Спрятал в кобуру свой пистолет. Всё, нет больше вооружённых людей в помещении! Избавил возможных разборщиков от необходимости сразу применять оружие.
Снова набрал Томича:
– Сергей, у меня трое задержанных. Один трёхсотый. Тяжёлый. Ускорь своих ребят, а то как бы посторонние не успели первыми. Попортят картину…
Глянул на как раз появившихся в коридорном проёме двух медсестёр и давешнюю Иркину соседку, с опаской рассматривающих происходящую сцену. Чуть позади маячили ещё трое больных.
Вот люди, ничего их не берёт! Казалось бы, уж после лета, после всех обстрелов, шугаться должны выстрелов, прятаться от них! Но нет, тянет посмотреть!
– И ещё, – быстро проговорил он Томичу. – Тут медперсонал, ты успокой их, что всё в порядке, что госбезопасность работает.
Как можно лучезарнее улыбнулся более старшей по виду из сестёр:
– Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Всё под контролем, работает государственная безопасность. Вот удостоверение, – он потянул левой рукой из нагрудного кармашка своё удостоверение офицера: медики всё равно не будут разбираться, что за документ, и требовать его на прочтение. – Произошло задержание ДРГ противника. Вот, прошу, переговорите с моим руководством, оно подтвердит мои полномочия.
Так себе подтверждение, конечно, – мало ли кто там, на том конце мобильной связи, что скажет. Но в стрессовых условиях и это покамест сгодится, а дальше уже разбираться можно будет в более спокойной обстановке.
Третье.
– И я вас попрошу, уважаемые, помочь моей… девушке, – продолжил Алексей, когда уже заметно успокоенная сестра-хозяйка вернула ему трубку после разговора с Томичем.
– А раненому? – взял в той слово медицинский долг.
– Раненому тоже, – бросил ей Кравченко уже на входе в Иркину палату. – Но чуть попозже. Сначала – ей. А тот потерпит, вражина укропская…
Он, зайдя обратно в палату, склонился над сидящей опершись спиной о тумбочку Ириной, подхватил её бережно на руки.
– Ноги не слушаются, – отчего-то виновато проговорила та. – Вроде шевелятся, а не слушаются…
– Это контузия, милая, – ответил Алексей, укладывая Ирку на кровать. – Доктора говорят, через пару дней всё пройдёт. Будем с тобой всю ночь танцевать.
– Не хочу… всю ночь… – блёкло улыбнулась девушка. – Танцевать… Хочу всю ночь…
И засмеялась тихонько.
Наконец, четвёртое дело. Пока две сестры возились с Иркой, перестилая вздыбленную постель и укладывая больную поудобнее, – а Кравченко сунул главной пару сотен, и заслуженная медработница сразу подобрела, – сам он решил по-быстрому провести первую «колку».
Вышел из палаты, задумчиво посмотрел на уже серого страдальца с раной в живот. Чёрт, как бы не отошёл прямо сейчас. Можно его отдавать в руки врачам или надо сперва
