«Может, я их в машине забыл?» — подумал он о пресловутых ключах и немного успокоился.
На стоянке они простились с Напрасниковым. Телохранители Адена сели в «девятку», за исключением одного, занявшего место рядом с водителем «Хонды». Аден пропустил Богдановича вперед — тому предстояло выйти раньше, на Парковой.
— Что ты кислый такой, Леонтий? — спросил заместитель председателя партии, когда машина выехала на площадь Ганецкого. — Дома нелады?
Богданович через силу улыбнулся:
— С чего ты взял?
— Если возникли проблемы — не молчи, мы их сейчас решим, и будешь спать спокойно.
— Да какие проблемы, Коля? Жизнь прекрасна и удивительна!
В последнее время он все чаще прикладывался к бутылке, приходилось выпивать то с тем, то с этим, выезжать на банкеты, принимать у себя налоговых инспекторов, торговое начальство, чиновников Минфина. В целом все складывалось благополучно, но нервы начинали пошаливать. Он понимал, что своими успехами в бизнесе и скорым продвижением по партийной лестнице обязан не столько способностям, сколько могущественным людям, поставившим на него, как на беговую лошадку. Шесть лет тому назад не без участия прокурора Шорникова и минюстовского чиновника Донца его освободили из мест не столь отдаленных, где он отбывал срок за изнасилование. О судимости знали несколько человек, ни в каких бумагах она не фигурировала, но факт этот мог всплыть в любой момент — стоило показать зубы или не подчиниться. Партийная касса, за которую отвечал Богданович, была ему обузой, тем более что положение дел у него на работе не выдержало бы сколько-нибудь серьезной проверки. Деньги давили на Богдановича тяжким грузом, сковывали его по рукам и ногам, он чувствовал себя держателем воровского общака. Куда уместнее было возложить обязанности казначея на президента «Альтаира» Ленюка или банкира Либермана!
— АРК перечислил взносы? — поинтересовался Аден как бы невзначай.
— Нет. Но я звонил, обещали на этой неделе, — ответил Богданович.
Архангельский региональный комитет тянул с перечислением уже два месяца, что было вопиющим нарушением устава: взносы должны были собираться точно в срок, это было непременным условием партийной дисциплины. Задержка даже на неделю означала отсутствие порядка и власти.
— Возможно, тебе снова придется поехать туда, — сказал Аден. — Если наши данные подтвердятся, назначим перевыборную конференцию.
— Что за данные?
— Похоже, архангелогородцы намерены выйти из-под контроля. В марте они выслали делегацию в Кемерово и Мурманск, обсуждали устав. Их там порядка тридцати тысяч.
— Решили отделиться для борьбы с местной администрацией?
— Не смешно! — нахмурился Аден. — Плохо, Леонтий. За ними пойдут остальные, сегодня тридцать, завтра — триста. Если возникнет раскол, мы потеряем голоса накануне выборов. После наших громких заявлений о власти и порядке нас поднимут на смех, просочись такая информация.
Они выехали на Черкизовскую. «Девятка» с телохранителями следовала на дистанции двадцать метров, не позволяя вклиниться никому постороннему. Аден с семьей жил за городом, в фешенебельном коттедже. Он мог себе позволить и большее: его компания «Раунд» набирала силу, подчиняя себе все больше коммерческих охранных структур. Все понимали: пока Костромской заседает в Думе — верховодит он, но как только «Власть и порядок» получит необходимое число голосов, именно Аден заменит его на посту лидера.
— Я поеду один? — осторожно спросил Богданович, но тут же, словно испугавшись своего вопроса, уточнил: — У меня будут особые полномочия?
— Ты это к чему?
— К тому, что мне предстоит решать организационные вопросы, а я ведь только казначей, Коля. Для мятежного комитета не авторитет. В конце концов, дам я факс на имя секретаря АРК или приеду туда сам…
— Правильно думаешь, — удовлетворенно кивнул Аден. — И полномочия у тебя будут, и миссия особая. Перед отъездом тебя проинструктирует Анисов. Тебе подготовят командировку от фирмы «Продуктсервис»: поедешь в Архангельск заключать с тамошними рыбхозами контракт на поставку свежей рыбки и прочих морепродуктов.
— Рыбки?! — изумился Богданович. — Извини, Коля… но моя должность не снабженец, я…
— Твоя должность обязывает тебя выполнять партийные поручения.
До самого дома Богдановича они ехали молча. Леонтий чувствовал себя обиженным. Он и раньше замечал, что Аден и Костромской замолкают при его появлении, словно не доверяют ему, но он понимал, что за этими людьми — сила, и неровен час, именно они вскоре станут во главе страны, а значит… Приходилось демонстрировать покорность и молча ждать своего часа.
Машина остановилась у подъезда.
— Пойдем-ка, я тебя провожу, — распахнул дверцу Аден.
Они вышли, не спеша направились к дому. Аден шумно втянул носом воздух, повертел головой, разминая затекшую шею, хотя Богданович понял, что вышел он отнюдь не для того, чтобы подышать. Теперь они были одни на темной пустынной улице, шофер и телохранитель учтиво остались в машине.
— Из Архангельска поедешь в Поморск, Лео, — вполголоса сказал Аден. — Инструктировать тебя будет, конечно, не Анисов. Дело сугубо конфиденциальное, я не хотел, чтобы даже мои люди знали, зачем мы решили послать тебя туда. С мятежниками разберутся полковники. Но ты об этом ничего не знаешь. В случае чего — у тебя надежная «крыша»: контракт на поставку рыбы для супермаркетов. И точка!.. Теперь слушай. Из охраняемого поселка, где выпускают нужную нам продукцию… извини, это не твоего ума цело — меньше будешь знать, тебе же лучше, — ушел один специалист-компьютерщик. Его можно было бы скормить крысам, но он ушел с весьма важными секретными материалами на дискете. В Поморске он поселился в одной из гостиниц под вымышленным именем. Известно, что звонил кому-то по межгороду в Московскую область, явно кого-то ждал, но вот кого — не вычислили: идиоты из режимного управления поселка нагрянули в Поморск и вспугнули его, пришлось срочно задерживать. Дискеты при нем не оказалось. Люди Домоседова проверяют все его контакты, допрос с пристрастием никаких результатов пока не дает. В Архангельске тебя встретит человек из тамошнего управления внутренних дел, поселит в гостинице в Поморске. Покрутишься, познакомишься с москвичами, которые окажутся в городе, присмотришься. А потом вернешься с рыбными контрактами и дискетой. В крайнем случае — с информацией о своих новых знакомых. Ты все понял?
Богданович кивнул. Он догадывался, что по замыслу тех, кто разрабатывал эту операцию, директор торговой фирмы из Москвы не вызовет никаких подозрений, а значит, его будут втихаря проверять серьезные люди, у которых не пройдет никакая легенда.
— Не бойся, Леонтий, — похлопал его по плечу Аден. — Мы просто перестраховываемся. Ты парень общительный, контакты с людьми завязываешь быстро. Только и всего, что водочки с постояльцами из столицы попьешь да поболтаешь, так что не комплексуй.
— Когда ехать? — спросил Богданович.
— Тебе все скажут. А пока работай и помалкивай.
Обменявшись рукопожатиями, они расстались.
Богданович оглянулся и увидел, как из «Хонды» выскочил телохранитель и распахнул перед Аденом дверцу.
Дома его ждала жена. На презентацию она идти отказалась, сославшись на нездоровье, чему Леонтий был даже рад: на людях Кира замыкалась, вела себя настороженно и даже вызывающе, на замечания реагировала болезненно, и, случалось, между супругами вспыхивали прилюдные ссоры. Со временем он перестал брать ее с собой, тем более что она и сама предпочитала оставаться дома или ездить по магазинам.
— Ты не спишь? — удивился Леонтий.
Она вышла в прихожую, взглянув на него презрительно и даже зло.
— Где ты был, Леонтий? — требовательно спросила она.
— О том, где я был, ты знаешь, — чувствуя, что вот-вот вспыхнет скандал, ответил он. — Тебя я приглашал, но ты не захотела поехать со мной.
— Ты меня приглашал, зная, что я не поеду!
— Какая муха тебя укусила?
Леонтий снял пальто, разулся и, вступивши в тапочки, направился в свою комнату. Жена последовала за ним.
Лишь только вспыхнул свет, он все понял. Тяжелая бронированная дверца стенного сейфа была распахнута настежь, в замке торчали забытые ключи с брелоком-фонариком. На письменном столе были разложены деньги — всего около двадцати тысяч долларов, которые ему удалось обналичить, — несколько пар дорогих швейцарских часов армейского образца, предназначенных для подарков, его пистолет «лепаж», мини-«узи» с патронами, пара гранат-лимонок» и книга Гитлера «Майн кампф».
— Какого черта ты стала рыться в моих вещах?! — чувствуя, что вот-вот взорвется, сжал кулаки Леонтий. — Кто тебе позволил открывать сейф?!
