Командир дивизии встречал майора лично. После крепкого мужского рукопожатия он сообщил своему подчиненному, что того ожидает важный гость из Москвы. Батяню это ничуть не удивило: из своего немалого опыта он уже понимал, что ему собираются поручить важное задание, даже попытался про себя угадать, куда именно на этот раз. В голове почему-то крутились названия двух стран – Сирия и Ливия. Склониться к одному какому-то варианту он не успел, так как дверь распахнулась, и Лавров с комдивом вошли в кабинет.
Он мало чем отличался от множества ему подобных. Начальский стол у противоположной от входа стены, приставной стол для совещаний, ряд стульев, пара кресел в углах. У стены возле входа возвышался большой книжный шкаф. Сбоку от стола комдива находился сейф. Тут же на стене висели герб и флаг Российской Федерации, а также портрет президента и премьер-министра. Рядом красовалась подробная карта мира. У окна стоял человек в военной форме. Батяня с ходу определил, что гость носит генеральское звание, и приветствовал его по уставу. Комдив представил Лаврова и генерала друг другу, после чего оставил их наедине.
Генерал предложил майору присесть за стол для совещаний и сразу начал, говоря о себе в третьем лице:
– Ты, наверное, гадаешь, зачем заместитель главнокомандующего ВДВ генерал-лейтенант Мустафин вызвал тебя сюда?
– Никак нет, – коротко ответил комбат, ожидая нужных объяснений из первых уст.
– Ты весьма опытный, не раз проверенный в деле человек, – перешел к сути своего визита Мустафин. – Лучшую кандидатуру, чем твоя, сложно найти. Проблема в следующем. С двумя нашими дипломатами и семьей одного из них произошло ЧП: они затерялись в Ливии, не успев эвакуироваться вместе с остальными сотрудниками нашего посольства. Связи с ними у нас нет, а условия в ливийском государстве с каждым днем усложняются, так что они находятся в весьма опасном и затруднительном положении. В составе небольшой мобильной группы вам предстоит высадиться в Ливии и разыскать пропавших. Вот их фотографии.
Генерал достал из лежащей на столе черной папки снимки и один за другим разложил их перед Батяней. Комбат внутренне обрадовался тому, что в своих догадках насчет страны оказался близок к истине. Он вглядывался в черты каждого человека, изображенного на предложенных фотографиях, стараясь запомнить. Последней на стол легла фотография с джипом, на котором дипломаты незадолго до исчезновения отправились на морскую рыбалку. Снимки были любительские, и по датам, отпечатанным на них, можно было понять, что сделаны они совсем недавно.
– Все снимки сделаны за пару дней до их выезда к Средиземному морю в район Мисураты, – подтвердил предположения комбата замглавкома ВДВ и продолжил свои пояснения: – Это второй секретарь нашего посольства в Триполи, его жена и сын, а также атташе по культуре. Есть большая вероятность, что они еще живы, и их во что бы то ни стало надо спасти.
– Это все понятно. Но как попасть в Ливию? Ведь сегодня ее воздушное пространство объявлено бесполетной зоной, – напомнил Лавров. – Любые авиаперелеты запрещены. Гарантий не быть сбитым чьей-либо ракетой попросту не существует.
Комдив улыбнулся, довольный осведомленностью собеседника.
– Действительно, ситуация в Ливии в точности такая, как ты сейчас описал, – сказал он. – Но лазейка все равно имеется. И у этой лазейки есть свое название. Это Тунис. Рядом с Ливией. Признанный курорт. Наши туристы любят там отдыхать, в том числе и из-за отсутствия визового режима. Но в нашем деле неважно, есть там визовый режим или его нет. Главное, что Тунис является хорошим плацдармом для проникновения мобильной группы на территорию Ливии. Я понимаю, ты хочешь знать, как все будет, но пока не буду посвящать тебя в конкретные детали, о них узнаешь немного позже. Но уверяю, что все тщательно продумано. На данный момент у тебя одна задача – подобрать людей для группы, которая отправится на поиски наших соотечественников. Время поджимает. Отправляйся к себе в часть. У тебя есть буквально два-три часа. Справишься?
– Так точно, – ответил Лавров, уже прикидывая, кого взять с собой.
Варианты кандидатур участников будущей группы Батяня долго перебирал в мыслях по дороге в батальон. И если с кандидатурами связиста и медика он определился довольно быстро, то насчет своего главного помощника были определенные сомнения. Казалось бы, только-только прошли учения и многие младшие офицеры хорошо себя зарекомендовали, можно брать любого из них. Но почему-то такое решение майора как раз и не устраивало. «А не взять ли мне в группу Вадима Сиводедова? – пришла в голову неожиданная мысль. – Нормальный парень, честный, прямой, за своих любому пасть порвет. А то, что не совсем опытный, так это поправимо. Да он и сам после учений рвется доказать, что чего-то стоит. Что-что, а опыт в нашей ливийской вылазке получит стопроцентный». Собственная идея Лаврову очень понравилась. На ней он и решил остановиться, не перебирая больше никаких вариантов.
Адмирал Брюс Паркер второй час не выходил из своей каюты на вверенном ему авианосце типа «Нимиц». Он сидел за рабочим столом, в сотый раз пересматривал пачку фотографий и напряженно думал. Рой тревожных мыслей неотступно вился в его голове. Поводов для оптимизма не было совершенно никаких. Все то, что произошло недавно, способно в один миг разрушить его служебную карьеру. Да и перспектива оказаться на скамье подсудимых в качестве военного преступника представлялась вполне реальной. Причиной его серьезных беспокойств стало содержание просматриваемых снимков. Беспилотный летательный аппарат вернулся с целым комплектом фотографий. На снимках была запечатлена территория, подвергшаяся накануне ракетному удару с американского судна. Уже первое знакомство с ними повергло Паркера в шок. На них отчетливо просматривались трупы солдат в камуфляже без опознавательных знаков. При этом однозначно можно было сказать лишь то, что ливийские правительственные войска такой формы не носили. Конечно, возможно и то, что ракетным ударом был разбит некий гарнизон переодетых каддафистов. Однако основания для таких предположений весьма шаткие. К тому же в районе Мисураты пропали две роты союзников из числа британских коммандос. Сопоставление этого факта с содержанием снимков, полученных при помощи БЛА, подталкивало лишь к одному выводу – британцы попали под удар и были уничтожены американскими ракетами. Такое на войне иногда случается. Союзники по ошибке или халатности расстреливают своих союзников. По недоразумению или из-за слабой скоординированности действий сталкиваются друг с другом солдаты одной армии. У военных это явление получило свое особое название – «дружественный огонь», ничего не говорящее людям несведущим. Услышав его впервые, они обычно ошибаются. Большинство считает, что дружественный огонь является огнем для помощи своим войскам или союзникам. «Сейчас, друзья, мы вам поможем». Вот Брюс Паркер и помог. Так помог, что теперь было тошно.
Впрочем, тошно еще и по другому поводу. На фотографиях из той же серии явственно проступала еще одна ужасающая картина: уничтоженный ливийский поселок. Нет, мистера адмирала ничуть не волновала гибель мирных жителей. Он из тех вояк, кто считает, что мирных жителей не существует в принципе. И если переживал по поводу разрушенного поселка и погибших ливийцев, то лишь из-за страха перед своим будущим. Британские коммандос и несколько десятков ливийских сельчан были мертвее мертвого. Но именно они хватали Паркера своей мертвой хваткой за горло и ставили крест на всех его достижениях. Достаточно сведениям о произошедшем попасть в средства массовой информации, как крупный международный скандал становился неизбежностью. Общественное мнение явно не склонилось бы к оправданию американского адмирала, а командование ВМС США под давлением общественности не стало бы церемониться с Паркером. Показательной расправы над собой он и боялся. Для поддержания видимости демократии и приверженности соблюдения прав человека власти вполне могли пожертвовать одним из своих адмиралов. Тем более что у этого адмирала рыльце в таком пушку, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Паркер нервозно отодвинул от себя стопку фотографий, поднялся и принялся расхаживать из угла в угол, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Уж больно не хотелось стать жертвой стечения обстоятельств. Причину, что в трагедии под Мисуратой виновен не он, а стечение обстоятельств, Брюс выбрал себе в качестве самооправдания. Но если она могла успокоить его лично, то утихомирить международную общественность ей не под силу, поэтому стоило искать любые способы для того, чтобы в принципе не допустить никакой огласки и придумать все возможное и невозможное, чтобы осуществить это. Действовать следовало быстро и решительно, иначе в район ракетного удара успеет прибыть кто-то нежелательный и увидеть то, что ему вовсе не нужно видеть. Паркер понял, что единственно правильным решением стала бы отправка в район недавнего недоразумения своих собственных людей. Вот уж кто сумел бы там навести порядок и откорректировать реальность. Вверенные под его начало американские коммандос запросто выполнили бы несложную для себя задачу. «Надежда только на них, – мысленно рассуждал адмирал. – Оперативно прибудут в тот район, обшарят его от и до, ликвидируют все возможные следы ракетного удара, уберут и фрагменты самих ракет. Если обнаружат свидетелей, то и с ними разберутся так, как мне это нужно. Никаких свидетелей в живых остаться не должно. И после всего этого мои люди подбросят туда кое-что такое, что прямо указывало бы на каддафистов. Несколько хороших вещественных доказательств вины диктаторского режима в этой бойне будут как нельзя кстати. А уж потом пускай туда летят и журналисты, и международные комиссии, и сам папа римский. Хрена с два они там что-то накопают на меня после работы моих ребят». Последняя мысль несколько раззадорила Брюса, и он впервые за долгое время позволил себе улыбнуться. Впрочем, эта улыбка была полна невероятного злорадства.
