Стало быть, Сумин стал объектом пристального внимания какой-то криминальной группировки... Хотя почему "какой-то"?.. Зачем кривить душой перед самим собой?.. Федор Михайлович прекрасно знал, кто именно проявляет к нему столь повышенный интерес. Знал также и почему... Короче говоря, все было предельно ясно. И эта ясность нагоняла на отставного полковника безысходную черную тоску. Тех, кто толкался сейчас на улице, не интересовала какая-то информация. Они пришли сюда для того, чтобы забрать его, Сумина, жизнь. И не только его одного...
Обиднее всего было то, что его продали. Неважно за что – за обещанное покровительство или за деньги. Его сдали так же, как сдают на мясо барана или порося, – живым весом. И сделал это человек, которого Сумин если и не считал своим лучшим другом, то, по крайней мере, всегда принимал как "своего", близкого, коллегу...
Федор Михайлович подошел к кухонному окну. Чуть отодвинув тюль занавески, глянул вниз. Вон они, прогуливаются возле своих машин... Молодые, сильные, здоровые, уверенные в себе... Жуют свою "жувачку", несуетливо, с чувством собственного достоинства о чем-то переговариваются, иногда загибая из пальцев совершенно умопомрачительные геометрические фигуры. Этот город принадлежал им... Вместе со всеми теми, кто жил в нем. Новые хозяева жизни...
Отставной полковник смотрел вниз и пытался понять – как же могло так получиться, что сейчас он, человек, не один десяток лет посвятивший служению Отечеству, матерый, прожженный оперативник, уважаемый как бандитами, так и коллегами человек, оказался вдруг в полной власти вот этих гоблинов?.. Когда эта страна начала ломаться под всякое быдло?..
...Возможно, отсчет времени по-новому начался после той памятной столичной проверки, во время которой Сумину ненавязчиво, но в то же время и недвусмысленно была предложена почетная отставка. Возможно. Хотя...
Если брать по большому счету, то все это началось намного раньше, когда один меченый генсек возжелал стать почетным гражданином Америки и Германии, полностью отпустил вожжи, отправляя величайшую державу мира в неуправляемый смертельный полет. Сумасшедшее разгуляево, которое кто-то не особенно умный, но зато хитрый и предельно циничный назвал "торжеством демократии", охватило страну. Миллионные состояния делались за несколько дней буквально из воздуха, все стали коммерсантами и стремились что-то продать или купить. А государство бросило на произвол судьбы хранителей собственных законов, отказав им в самом элементарном – в оплате их опасного и нелегкого труда. Именно в те дни коррумпированность системы правоохранения достигла невиданного до той поры уровня, который сейчас воспринимается как нечто само собой разумеющееся.
Впрочем, ссучились только те, кто изначально и был, в сущности, "сукой". Просто до поры до времени прятал свое гнилое нутро под личиной бескорыстного и ревностного служаки, за завесой пустых, но правильных речей на партийных и комсомольских собраниях. Именно они, эти люди, сделали все, чтобы рядом с ними не осталось никого из "чистых". Это так по-русски – если вывалялся в грязи сам, постарайся затолкать в ту же лужу товарища. Чтобы контраст не был заметен...
Сумину стыдиться было нечего – как и многие другие опера старой еще, советской, школы, он до последнего остался честен перед самим собой. Просто его время кончилось... И его опыт так же, как и честность, никому теперь не были нужны...
Короче, как бы то ни было, а уже через две недели после подачи рапорта об отставке у Федора Михайловича на руках было пенсионное удостоверение. Торжественных проводов с вручением "дежурной" микроволновки не было – областное управление все еще лихорадила министерская "зачистка"; и коллегам было не до того.
Впрочем, полковник, теперь уже отставной, не особенно огорчился. Купил несколько бутылок водки, немудрящую закусь и на прощание немного "посидел" со своими. То есть с теми, кого хотел видеть... Поговорили... И простились.
Первую свою "вольную" неделю Федор Михайлович просто отдыхал. Много спал, смотрел телевизор, играл с внучкой. Делал то, на что в обычные дни ему просто не хватало времени. Даже на дачу пару раз съездил, хотя ревностным поклонником сельского хозяйства никогда не был. А после этого загрустил...
Он вдруг понял, что это не очередной отпуск. Что это – все. Ему уже не вернуться на службу, которая за долгие годы стала для него всем. Привыкший жить в жестком, можно сказать экстремальном режиме, свое сегодняшнее состояние Сумин расценивал как начало умирания. Его просто убивала бездеятельность...
И в этот момент, подобно чертику из табакерки, нарисовался пронырливый и хитрый еврей Ковалевич с предложением возглавить службу безопасности ЗАО "Интеграл", основателем и генеральным директором которого являлся. Отставной сыщик раздумывал недолго. Какая-никакая, а работа. Тем более дело знакомое, привычное...
То, что он "попал", Сумин понял уже буквально на второй день. Ковалевичу не нужна была ни служба безопасности, ни тем более ее начальник. Управлять десятком охранников мог кто угодно, а хитрые оперативные комбинации здесь не требовались вовсе. У Ковалевича была надежная бандитская "крыша", которая тщательно следила за тем, чтобы партнеры "Интеграла", постоянные и разовые, "не ходили по кидалову", выдергивая деньги из оборота и создавая фирме ненужные проблемы. "Крышевал" его и кто-то из высокопоставленных чиновников... А что еще нужно почти порядочному коммерсанту в этой дикой стране?..
"Подтягивая" Сумина, Ковалевич преследовал одну-единственную цель – отбиться от настойчивых предложений "дружбы", регулярно поступающих от различных правоохранительных структур. Систему "крышевания" милицейскими подразделениями успешных коммерческих предприятий отладил и поставил на поток начальник Московского РУБОП, который, вырастив целое поколение "оборотней в погонах", успешно ушел на повышение. Разумеется, провинциальные коллеги старались не отставать от столичных, настойчиво перенимая "передовой" опыт.
Но милицейская "крыша" Ковалевичу была не интересна. Менты просто брали деньги. Причем брали намного больше, чем те же бандиты, а отдача... Отдачи не было никакой. Вся сущность старого спекулянта, дважды в свое время "привлекавшегося" по сто пятьдесят восьмой статье, противилась тому, чтобы платить ни за что. Но и открыто противостоять главному беспредельщику страны – властям – тоже было чревато некоторыми финансовыми потерями...
А Сумин... Сама эта фамилия за более чем тридцатилетнюю службу стала своего рода брендом. И, услышав ее, от "Интеграла" тут же "отскакивали" все любители халявы из числа "подпогонной" братии. Даже беспредельщики из СОБРа, руководство которого имело "долю" почти во всех своднических конторах города, а также помогло в кратчайшие сроки разориться нескольким весьма успешным предпринимателям, после личной встречи с Федором Михайловичем принесли свои извинения за причиненное заслуженному человеку беспокойство. И не потому, что испугались последствий... Беспредел – он и есть беспредел. В данном же случае все было "по понятиям". Мужик свое отпахал?.. Отпахал. Нашел себе на старости лет кормушку?.. Молодец! И пусть грызет свою корочку с маслом и икоркой! Заслужил! А собровцы не обеднеют... Они себе еще найдут... Пока при власти да при погонах...
Такой "расклад" в полной мере устраивал Ковалевича. Он бы даже не возражал, возжелай вдруг Федор Михайлович сидеть дома, поплевывая в потолок, и приезжать в фирму только в день зарплаты. Больше того! Он бы ему и зарплату на дом доставлял! Лично.
Вот только Сумин дома сидеть не желал, и поэтому "генеральный" сквозь пальцы смотрел на "чудачества" своего начальника СБ, во всем ему потакая. А запросы у отставного полковника были не так уж и велики... По крайней мере, "Интеграл" вполне мог их удовлетворить, не понеся при этом каких-то существенных потерь в деньгах.
Что касается страстишки, которая овладела Федором Михайловичем, то тут, как говорится, "седина в бороду – бес в ребро". Нет, отставной полковник не ударился в загулы с молоденькими девочками, хотя и это можно было бы понять – вот уже пять лет как Сумин был вдов. Женский пол тут совершенно ни при чем, хотя от этого бес, полностью подчинивший себе старого сыщика, не стал слабее. Старый и битый волк розыска начинал свою службу в те времена, когда о слове "компьютер" слышали, наверное, только писатели-фантасты. И до сей поры не мог понять, как одна маленькая, но умная машина может заменить собой десятки тяжелых несгораемых картотечных ящиков. Проще говоря, компьютеры и все, что им сопутствует, – вот это и стало страстью бывшего "полкана". Своего рода отдушиной и хобби.
Впрочем, не только хобби... Сумин начал активно внедрять в "Интеграле" электронные системы защиты. Как уже говорилось, фирма могла себе позволить некоторые траты (милицейский оброк обошелся бы намного дороже), а Ковалевич рассматривал увлечение начальника СБ просто как чудачество.
