Подчиненные Найера загремели стульями, придвигаясь поближе к начальственному столу. В руке у полковника неизвестно откуда возник красный маркер. Он разостлал перед собой карту. Влад не рвался в первые ряды, оставшись за спиной лейтенанта Абрамова. Все тонкости предстоящей операции его не интересовали. Для снайпера важны две вещи: место его собственной дислокации и то, с каких флангов будет производиться атака основными боевыми группами. Мысленно Влад был склонен согласиться с доводами Залинтайна. В одиночку без поддержки с противоположной стороны ему трудно будет осуществлять прикрытие. Даже если рядом с ним будут находиться Недлин и Беркович. Схема подступов к деревушке, захват которой планировал полковник Найер, Владу была прекрасно известна. Еще месяца полтора назад они вот так же планировали удержание Хулы перед предполагаемой атакой противника. Арабы оказались ловчее, или попросту удачливее. Удержать деревушку израильской армии не удалось, пришлось отступить. Теперь настал момент для ответного удара. Штурм знал, насколько важна эта позиция с точки зрения дальнейшей логики действий израильских войск.
– Вы выдвинетесь вот в этом направлении, майор, – неспешно, но уверено вещал Найер, и его маркер при этом вычерчивал красные дуги на разостланной карте. Полковник даже поднялся на ноги, чтобы ему было удобнее делать схематические наброски. – Вас будет прикрывать группа лейтенанта Купера. Ваша задача, Купер, разбить своих людей на два отряда. Один двинется отсюда, а другой останется здесь. Группа Абрамова зайдет с северной стороны. Таким образом, мы отрежем арабам путь к отступлению. Нам нужны пленные. Это относится в первую очередь к вам, майор. Я хочу знать, какими силами располагает неприятель на подходах к Марун-эр-Рас… Рядовой Штурм, – Найер на мгновение вскинул голову и встретился взглядом с Владом. – Ваше место будет вот здесь, с восточной стороны от Хулы. Тут, как вы видите, имеется возвышенность, и таким образом окрестности деревушки будут лежать перед вами как на ладони.
– Далеко не все, господин полковник, – позволил себе негромкое замечание Штурм.
– Верно, – легко согласился Найер. – Кроме северной стороны, в низине. Если майор найдет для нас второго снайпера, мы разместим его с этой стороны, если же нет… Что ж, это не трагедия, господа. Это будет означать лишь одно: что у группы Абрамова появились дополнительные задачи. Вам это понятно, лейтенант?
– Так точно, господин полковник.
Абрамов был предельно сосредоточен. От прежней улыбки на лице не осталось и следа. Лейтенант не отрывал взгляда от движущегося по карте маркера.
– Хорошо, – кивнул Найер. – В таком случае продолжим, господа. Наша основная цель, как вы, вероятно, уже догадались, – это штаб арабских сил, обосновавшихся в Хуле. По данным разведки, они сосредоточились в самом сердце деревушки. Вот здесь, – на карте появился небольшой заштрихованный кружок. – Немного левее того места, где изначально располагался наш штаб… Мы имеем возможность рассчитывать на мирное население Хулы, находящееся под гнетом арабских военных. Об этом также говорилось в разведдонесениях… Так что попрошу всех быть предельно внимательными и осторожными. Я не хочу, чтобы пострадали ни в чем не повинные люди, которые нам еще могут пригодиться…
Пистолет дернулся в руке Захир-Наима, но это едва уловимое движение не помешало боевику поразить цель. Он перевел ствол чуть левее и спустил курок еще раз. Тот же результат. Прямое попадание. Третьим выстрелом Захир-Наим промахнулся на «девять часов», и пуля всего лишь чиркнула по корпусу пивной банки, но не опрокинула ее. А вот четвертый и пятый он вновь уложил точно по центру. В целом Захир-Наим остался доволен результатами – так же, как ими остался доволен и Ибтихаж, наблюдавший за упражнениями товарища со стороны.
– Неплохо, неплохо, – с уважением протянул он, вынимая изо рта туго набитую марихуаной папиросу. Две глубокие затяжки укоротили «патрон» почти наполовину. Ибтихаж поднялся и шагнул в направлении Захир-Наима. – Дай-ка теперь я попробую. Поднимешь банки? И заодно подержи косячок.
Захир-Наим криво усмехнулся. Потуги Ибтихажа подражать ему не вызывали у профессионального бойца ничего, кроме скрытой иронии. Захир-Наим знал, что из всех подчиненных Карам-Фатхи никто не смог бы потягаться с ним в стрелковых навыках. Равно как и в ведении рукопашного боя. Захир-Наим был на хорошем счету у командира. Карам-Фатхи ценил его, уважал и даже, как казалось самому Захир-Наиму, слегка побаивался отчаянного боевика. Подобное положение дел последнего полностью устраивало. Тем более что Карам-Фатхи и даже верный друг его детства Ибтихаж не догадывались о полученном из генерального штаба тайном задании. Захир-Наиму предлагалось приглядывать за своим непосредственным командиром. В руководстве ливанских воинских частей намечались серьезные кадровые перестановки – ситуация обязывала. Захир-Наим рассчитывал на многое, и его не могли обойти вниманием. В том числе и сам генерал…
Он забрал папиросу из рук Ибтихажа, пристроил ее во рту и энергично затянулся.
– Эй-эй! Аккуратнее, брат. Оставь и мне немного.
Захир-Наим ничего не ответил. Не вынимая папиросы изо рта и ощущая, как приятное тепло обволакивает затылок, он прошел к стенду и подобрал сбитые им банки. Ибтихаж ждал, покачивая оружием на весу. На его губах играла самодовольная улыбка человека, готового показать неплохие результаты в стрельбе.
Захир-Наим расставил импровизированные мишени.
– Можешь начинать! – крикнул он Ибтихажу.
– Ты бы отошел, брат.
– Боишься, что ты настолько плох? Перепутаешь меня с пивной банкой?
Ибтихаж равнодушно пожал плечами и вскинул пистолет. Грянул выстрел, и раскатистое эхо взметнулось над окрестностями Хулы. Пуля просвистела выше и правее крайней банки, всего в десяти сантиметрах от лениво покуривавшего Захир-Наима. Ибтихаж витиевато выругался.
– Отойди!
– Попытайся еще раз. Первым выстрелом ты зацепил только молоко. – Захир-Наим откровенно издевался над товарищем.
Ибтихаж не мог видеть его насмешливого выражения лица, но прекрасно слышал полный сарказма голос. Не желая рисковать вторично, ливанец сместил дуло пистолета и прицелился в банку с противоположного от Захир-Наима края. Пистолет выстрелил. Банка осталась на прежнем месте.
Захир-Наим рассмеялся и коротко провел рукой по небритой щеке. Его бронзовое от загара лицо обезображивал тянувшийся через левый глаз кривой шрам. При этом сам глаз арабского боевика задет не был. Захир-Наим славился отличным зрением. Многие поговаривали о том, что он способен видеть даже в полной темноте.
Ибтихаж еще трижды спустил курок пистолета и добился одного-единственного попадания. Банка сорвалась со стенда и покатилась по траве. Захир-Наим остановил ее ногой. Поднял, подбросил в воздух, а затем с разворота нанес удар ногой по летящему предмету. Столбик пепла сорвался с его папиросы.
– Тебе еще многому предстоит научиться, Ибтихаж, – покровительственно произнес боевик, приближаясь к товарищу и забирая у него свой пистолет. – Очень многому. И, кстати, ты мне должен пять патронов.
– Не мелочись, брат.
– Ты мог бы воспользоваться и собственным оружием.
– Твое мне нравится больше.
Ибтихаж опустился на траву и обхватил руками колени. Солнечные лучи запутались в его косматой бороде. Ливанец сощурился. В деревне залаяла собака, и в тот же момент в кармане камуфляжной куртки Захир-Наима зазвонил мобильник. Боевик достал аппарат. Карам-Фатхи порывался выйти на связь со своим подчиненным.
– Слушаю, командир.
– Ты мне нужен, Захир-Наим, – без всяких лишних предисловий заявил собеседник, однако требовательных интонаций в его хриплом баритоне не чувствовалось. – Где ты сейчас находишься?
– Недалеко. Мы с Ибтихажем вышли немного прогуляться.
– Я жду вас в штабе. Есть разговор, Захир-Наим.
– Минут через двадцать будем.
Штабом Карам-Фатхи величал старенький покосившийся домик в центре Хулы. Он и его приспешники заняли это древнее, дышащее на ладан здание сразу же, едва арабские войска выбили из деревни израильский гарнизон. Захир-Наим сам принимал участие в той операции. Однако жить при штабе, как и все верные Карам-Фатхи люди, он отказался. Боевик снял в Хуле отдельный дом, хозяйкой в котором была молоденькая вдова. Захир-Наиму удалось быстро поставить женщину на колени и заставить подчиниться себе. С людьми он, как правило, не церемонился. Да и вообще мало кого считал за полноценных людей…
До нужного места оба мужчины добрались чуть раньше оговоренного по телефону времени. Карам-Фатхи в нетерпении расхаживал по комнате из угла в угол. Рубашка на командире была расстегнута до пояса, и это обстоятельство позволяло окружающим лицезреть золотой кулон в форме полумесяца, прилипший к лоснящейся от пота волосатой груди Карам-Фатхи. Двое близких приспешников наместника ливанской армии занимали скромные места на длинной лавке у дальней стены. Они оба были вооружены черными короткоствольными автоматами. В углу беззвучно работал телевизор, транслируя полуденный выпуск новостей. Диктор вещал о событиях в Пекине.
