— Но особо не обольщайся. Я говорю о том, что мы должны помогать друг другу, если возникнет необходимость.
— И как мне помочь тебе соскочить с иглы?
— Никак! Чтобы ты не ломал голову, скажу: наркоту мне предложил сам Вампир, в прошлый свой приезд. И не героин. Впрочем, какая разница?
Розин удивленно взглянул на дочь. Этого он никак не ожидал. Переспросил:
— Сам Вампир? Но почему? Он же вытаскивал тебя из этого дерьма…
— А ему показалось, что я не так активна в постели, как хотелось бы. И мы вместе нюхали кокаин. Вот так-то, папенька.
— Ничего не понимаю!
— Куда тебе… Да оно и к лучшему, что не понимаешь. Я у себя в комнате. Позвонит Толик, предупреди!
Алиса ушла в свою комнату, оставив Розина в растерянности. Он не мог сообразить, зачем Кучерину понадобилось вновь сажать дочь на наркотики. То, что ему показалось, будто Алиса ведет себя в постели пассивно, ерунда. Раньше его все устраивало. И Алису тоже. И вдруг что-то не понравилось… Нет, здесь кроется подвох. Наверное, у Вампира была более веская причина подавить волю дочери. Но вот какая? Об этом Розин вряд ли узнает. Да не надо уже ничего узнавать. Он должен думать о себе. Алисе все одно долго не жить, а ему подыхать рановато. Он на Востоке еще молодушку в свой дом у океана приведет.
Отвлекшись от сериала, Розин выключил телевизор. Прилег на диван — и незаметно для себя задремал.
Его разбудила трель звонка сотового телефона. Иван Петрович взглянул на часы:
Ого! Почти девять! Неплохо вздремнул…
— Алло!
Услышал голос Кучерина:
— Вечер добрый, Петрович! Узнал?
В комнате появилась Алиса, в черном обтягивающем коротком платье, таких же черных чулках и туфлях. Успела даже прическу сделать. Впрочем, времени для этого у нее было достаточно.
— Узнал, конечно! — проговорил Розин. — Здравствуй, Толя, Вели предупредил о твоем приезде.
— Алиса дома?
— Где ж ей быть? Ждет тебя. Дать ей трубку?
— Не надо. Ты вот что, выйди-ка в сад, к схрону.
— Хорошо, выйду! А что Алисе сказать?
— Все, что надо, я сам ей скажу. Позже. Пусть ждет!
Отключив телефон, Розин взглянул на дочь:
— Приехал гость! Велел ждать…
Через дверь веранды он вышел в сад, прошел к бане. У схрона стоял Вампир, чуть сзади его помощник — Текинец[1], Бяшим Мурадов. Туркмен, по словам Кучерина, служил с ним в армии. У ног Текинца стоял объемистый баул.
Розин пожал руку Кучерину и Текинцу:
— С приездом, гости дорогие. — Повернулся к Вампиру: — Ты вызвал меня открыть схрон?
— Догадливый! Опусти баул в тайник.
— Надеюсь, в нем не атомная бомба?
— У тебя хорошее настроение, Дед? Могу испортить.
— На это ты мастер… Ладно, давай за дело.
Он открыл крышку схрона, опустил вниз тяжелый баул, набитый какими-то твердыми небольшими брикетами. Но не мыло же привез с собой террорист Вампир! Значит, взрывчатку. Для чего? Ну, уж точно не для праздничной иллюминации.
Поднялся наверх, закрыл крышку. Текинца уже не было. Только за забором раздался звук мотора уезжающей машины. Кучерин курил.
— Как Алиса? — спросил он.
Розин пожал плечами:
— А как она может быть? Нормально, не хворает. Сидит дома, тебя дожидается.
Кучерин неожиданно выкинул сигареты, схватил Розина за отвороты спортивной куртки:
— Дома, говоришь, сидит? Меня дожидается? С каких это пор ты решил, что можешь врать мне?
— Я тебя не понимаю, Вампир.
— Почему, старый пес, ты не сообщил мне, что Алиса завела себе пацана на стороне? И встречается с ним ежедневно?
— Отпусти куртку, порвешь!
— Новую купишь, не бедный, — сказал Кучерин. Но куртку отпустил. — Почему не сообщил?
— Да потому, что сам только вчера узнал об этом. А тебе Кубаев доложил? Спешил прогнуться? Только вот что я тебе скажу, Толя, Алиса баба молодая, ей мужик нужен. Но дочь с ним не спит. Этот пацан, с которым она якобы изменяет тебе, лох последний. Увидел где-то Алису и, видно, влюбился. Куда бы дочь ни пошла, он таскается за ней. Ну, прошлась она с ним пару раз по микрорайону, в кабаке посидела. Но чтобы спать? Этого не было.
— Ты что, всегда рядом был? Все видел, чтобы утверждать, что они не трахались?
— Нет, Вампир, не был, не видел.
— Так какого черта лапшу мне на уши вешаешь? Ладно, пойдем в дом, я с ней сам разберусь.
— Идем! Ты надолго?
— До утра. А что?
— Разговор у меня к тебе есть.
— Что-нибудь серьезное?
— Это тебе решать.
— Хорошо. Поговорим, но утром!
— Утром так утром!
Розин провел в дом своего гостя, где тот сразу же попал в объятия лживой, развратной Алисы. Вампир не оттолкнул любовницу, и это был хороший признак. Ивану Петровичу, если и не удалось убедить Кучерина в «верности» дочери, то сомнения в собственной правоте у бандита он вызвал. На сегодня и этого достаточно. А завтра будет новый день с новыми проблемами. И с разговором, который ничего хорошего Розину не сулил.
27 июня, пятница
Розин проснулся в 6 утра. Стараясь не разбудить дочь с любовником, прошел в ванную. Но Вампир и Алиса уже не спали. Из комнаты дочери доносился приглушенный разговор.
В ванной Иван Петрович умылся, побрился, затем надел неизменный спортивный костюм и пошел на кухню готовить завтрак.
Вскоре появились Алиса и Вампир и сели завтракать. Ели молча. Допив кофе, Кучерин попросил Алису оставить его наедине с отцом. Та подчинилась, скрывшись у себя в комнате.
Кучерин прикурил сигарету, взглянул на Розина.
— Вот что, Дед, — сказал он, — подумав, я решил, что ничего страшного не произойдет, если Алиса будет спать с этим пацаном.
Розин подозрительно посмотрел на Вампира:
— Ты шутишь?
Кучерин затушил окурок в пепельнице:
— Какие могут быть шутки, Дед? Я говорю вполне серьезно.
— А Алисе ты сказал об этом?
— Ты скажешь. Пусть она думает, что я не в курсе. А вот ты не мешай им. Понял?
Розин пожал плечами:
— Как скажешь. Ты начальник.
— Вот это верно. Начальник — я! Но ладно, давай информацию по железке.
— Сейчас.
Розин прошел в свою комнату, достал из шкафа блокнот. Вернувшись, положил его перед Кучериным:
— Здесь все о товарняках, проходивших по железке в сторону города за период твоего отсутствия.
Вампир взял блокнот, начал внимательно знакомиться с содержанием каждой страницы. Пролистав блокнот, проговорил:
— Так! Значит, составы с нефтью проходят примерно в одно и то же время, где-то с 6 утра до 06–30. Составы большие, по 60 с лишним цистерн. В каждой по 60 тонн нефти. 3600 тонн. Это много. И это хорошо. Я забираю твой блокнот.
— Забирай, мне он не нужен. А ты, смотрю, только наливниками интересуешься? Уж не планируешь ли пустить под откос один из составов?
— Ты задаешь лишние вопросы. Что я планирую, тебя не касается. Ответь лучше, с какой скоростью идут наливники.
— По насыпи медленно. Километров тридцать, может, сорок в час, не больше. Но последние вагоны ускоряются.
— Это значит, что ближе к мосту поезда набирают ход?
— Получается так.
— Ага! Добро!
— Мне купить новый блокнот и продолжить каждый день торчать на озере?
— Нет, на озере торчать больше нет необходимости.
Розин вздохнул с облегчением.
— Слава богу, а то эта рыбалка уже достала.
— Что, так и не пристрастился?
— Нет.
— А придется еще поиграть в рыбачка.
— Не понял?
— Ну что тут непонятного? Рыбачить ты продолжишь, только не на озере, а на реке, недалеко от железнодорожного моста.
— Но на реке сейчас никто не рыбачит. Загадили реку так, что даже зимой, в лютые морозы, не замерзает. Только идиот будет ловить на реке.
Кучерин усмехнулся:
— Значит, тебе предстоит играть роль идиота. Мне нужно знать, охраняется ли мост, когда пути проверяются спецбригадами, регулярно или нет. С какой скоростью локомотивы тащат составы по мосту. Какие суда плавают по реке в том районе, до частных лодок включительно. Бродят ли по берегам люди. В общем все, что происходит на мосту, на реке и на берегах. И особенно, можно ли подойти к мосту незамеченным. Скажем, группе из трех человек.
— Так, значит, ты все же решил сбросить в реку состав? Но зачем, Вампир?
Кучерин повысил голос:
— Сколько раз тебе повторять, что мои дела тебя не касаются?
— Но светиться у моста мне! И если что, то меня первым возьмут за задницу.
— Не беспокойся. Если при наблюдении ты обнаружишь что-то угрожающее твоей безопасности, я скорректирую твои действия. Но учти, информацию я перепроверю!
— Зачем тогда высылать меня к мосту, если намерен сам установить за мной контроль?
— Потому что я так решил. А значит, так оно и будет. Но ты калач тертый — сработал же чисто на озере!
