Вдоволь нагулявшись по праздничным улицам центра Ганновера, Стас, Горан и Дэн зашли в гаштет. «Хундер» грамм, пиво, поджаренная сосиска прошли на ура. Задерживаться не стали. Горан, хорошо знающий немецкий язык, услышал разговор за соседним столиком. Муж предлагал жене поехать на какую-то «плац» — площадь, Станислав не запомнил ее названия, где сейчас проходило массовое гулянье. Жена не согласилась, а вот Гордеев с напарниками, перевесом в один голос решили воспользоваться подслушанной информацией. Дэн пытался откосить от этого мероприятия, доказывая, «хундер грамм унд бир» они везде одинаковые, однако под давлением напарников сдался. Горан расспросил кельнера, как туда добраться, и троица отдыхающих от суровых будней наемников на метро отправилась в народную гущу продолжать праздновать католическое Рождество.
Площадь, где проходили гулянья, была не очень большой и располагалась в старом центре Ганновера. Народу было много, но толкотня как таковая отсутствовала. По периметру стояли торговые палатки, вился дымок над жаровнями, кружилась небольшая карусель, играл духовой оркестр. Кругом — елочные ветки, игрушки, цветная мишура, на деревьях — дождь из огоньков… И кругом — улыбающиеся лица.
Они прошли по кругу, разглядывая, как народ веселится. Пару раз останавливались у импровизированных стоек, промачивали горло. Станислав вслушивался в разговоры окружающих людей. Говорили не только на немецком, но и на английском, и на французском, и на итальянском, а вот и русский язык прорезался…
На втором круге остановились у оркестра, танцующие мешали им пройти. Молодые и старые приглашали друг друга, весело выплясывали на ровном булыжном покрытии «плаца». Неожиданно к ним подскочили две смеющиеся девушки, одетые в народные одежды: под теплыми плащами-накидками виднелись стянутые на талии красные блузы с открытым лифом, пышные юбки, на головках чудом удерживались сбитые набок плоские шапочки с двумя помпонами по бокам.
Весело щебеча по-немецки, они потянули Стаса и Горана в круг танцующих. Гордеев и хорват растерянно переглянулись, однако ничего другого, как принять приглашение девушек-веселушек, им не оставалось. Оказавшийся в одиночестве Дэн скучал недолго. Оглянувшись по сторонам, он направил стопы к ближайшей палатке, где дымился мангал и на полках стояли бутылки с горячительными напитками.
Что Станислав танцевал, он не знал. Может, польку, может, какой-то галоп. Танец был незамысловат. Требовалось притопывать ногами, чуточку подпрыгивать, вертеть вокруг себя даму и идти по кругу. В общем, это было не сложнее, чем совершить дорожку в боевом танце «журавля», и, уж конечно, намного приятнее. Партнер тебе пяткой в лоб не тычет и не пытается в селезенку локтем заехать и дама на ощупь очень даже приятна… Скоро Гордеев почувствовал себя заправским танцором. Он уже не просто кружил девицу, а пытался даже приподнять ее от земли.
Как-то сразу они с Гораном оторвались друг от друга. Пройдя круг в танце, на очередном витке его партнерша, вдруг перестав лопотать по-немецки, на чистом русском негромко произнесла:
— Джинн передает привет Аладдину. Ну, куда вы, держите же меня! И улыбайтесь, Аладдин.
От неожиданности и изумления Станислав действительно едва не уронил девушку. Но он быстро совладал с собой. Изобразив на лице радостную улыбку, Гордеев оглянулся, ища глазами Горана. Тот был далеко и занят своей партнершей.
— И что имеет сообщить мне Джинн? — с одесской интонацией небрежно поинтересовался Стас, взяв прежний темп в танце.
— Он желает подарить вам маленький сувенир, именуемый флешкой, который после просмотра необходимо уничтожить, — взяла тот же тон девушка. — Код доступа — ваш псевдоним Аладдин латинскими буквами. Не забудьте, пишется с двумя «д». Если ошибетесь хотя бы в одном символе, записанная информация уничтожится.
— И где этот замечательный подарок? Я спешу им насладиться, — оторвав от земли «немку» на заключительном аккорде танца, весело вопросил Гордеев.
— В правом кармане вашей куртки, Аладдин, — совершив быстрый книксен, сообщила девушка.
Махнув ручкой и подарив на прощание Стасу ослепительную и одновременно загадочную улыбку, она упорхнула в толпу.
— Однако! — пространно подытожил произошедшее Гордеев и, сунув руку в карман, нащупал небольшой продолговатый предмет размером с зажигалку. — А я думал, это любовь с первого взгляда!..
Подошедший Горан, оглядев несколько озабоченную физиономию Стаса, смотрящего вслед скрывшейся среди людей девушке, язвительно хохотнул:
— Что, Алан, и ты имел на баварочку виды? И я тоже, как это говорится у вас: губы раскатил… А птички улетели!
— Почему баварочку? — удивился Гордеев.
— Их одежда «дриндл» — пышные юбки, лифы, вот эти пушистые шарики на шапочке…
— Помпоны, — уточнил Гор.
— Ну да, пом-по-ны, — произнеся трудное для него слово по слогам, согласился хорват. — Это отличительная особенность национального головного убора баварской женщины. Так что, понравилась девушка?
— Виды-то имел, да не разумел, — задумчиво произнес Стас. — Так баварочки, говоришь?…
Девушки действительно были прелесть. Правда, судя по раскладу, родились они вовсе не в Баварии, а совсем даже в средней полосе России, хотя и Урал и Сибирь из этого списка также нельзя исключать. И где генерал Веклемишев таких очаровашек нашел? А сработали как классно!
Похоже, вели Стаса от самого лагеря. И вряд этим занимались девушки, их, вероятнее всего, подключили на последнем этапе. Срисовать его с ходу в Ганновере, ничего не ведая о предоставленной группе увольнительной, это уже из разряда очевидного-невероятного. Скорее всего, искали с ним встречи и, как только возможность представилась, использовали ее. И девушек переодели соответствующим образом. Если бы не на танец затащили, в другом месте бы перехватили…
Выходит, сработал его звонок на автоответчик, включилась система, шестеренки закружились…
— Да ладно, думаю, это не последние девчонки в нашей жизни. Ну что, присоединимся к Дэну? — с воодушевлением спросил Станислав у Горана, кивнув в сторону торговой палатки, у которой бросил якорь бывший прапорщик. — Веселиться так веселиться!
На душе у него действительно стало легко, словно он скинул с плеч тяжелую ношу. Так и хотелось воскликнуть: «Жизнь удалась!» Вот и суди после этого, много ли нужно человеку для счастья. Чтобы помнили, ну и за красивую девчонку подержаться…
— Я не против веселиться, — бодро поддержал командира Горан. — Кстати, стоит поспешить, а то Дэн осушит все рождественские запасы города.
Приняв крохотную рюмочку шнапса, Станислав закусил ее горячей, прямо с жаровни колбаской и взял бокал с пивом. Гордеев с улыбкой оглядывал гуляющих и веселящихся на площади людей. Правда, мысли в голове крутились совсем не праздничные, не рождественские, а деловые.
Можно с уверенностью предположить, что за лагерем Синдиката установлено плотное наблюдение. Люди генерала Веклемишева работали профессионально, в чем Стас уже убедился на примере шустрых «баварских» девушек. Он звонил на автоответчик в первых числах декабря. Выходит, почти двадцать дней Синдикат находится под плотной «опекой» команды Веклемишева. И, похоже, есть серьезные результаты, иначе и не стоило разыгрывать сложную сцену с переодеванием, чтобы вручить ему носитель с информацией. Могли и на словах во время танца привет от Вадима Александровича передать.
Флешка буквально жгла карман, хотелось узнать, что несет в себе электронная игрушка, но, увы, в ближайшие часы, если не дни, сделать это было невозможно. У Станислава в комнате стоял компьютер, он изредка включал его, в основном чтобы узнать через Интернет погоду и новости. Пару раз раскладывал пасьянсы, расслабляясь после напряженного дня. Но для того чтобы добраться до информации, записанной на флешке, использовать его было опасно. Во-первых, Стас был почти уверен, что за его комнатой ведется видеонаблюдение, а во-вторых, и сам компьютер мог быть на контроле через общий сервер.
Флешка «жгла» карман Станиславу еще четыре дня, до очередного увольнения. Он с ней не расставался ни днем ни ночью, чтобы никто чужой случайно ее не обнаружил.
А рождественские каникулы продолжались. Вероятно, заказчики расслабились и решили отложить решение неотложных дел или, вполне возможно, группа Стаса-Алана не вписывалась в формат заказов Синдиката.
На этот раз гулянья получились скучными. Празднества в городе поутихли, да и Гордеев со товарищи уже нагляделись на чужую радость. Они неспешно прошлись по центру Ганновера, посетив несколько гаштетов. День был пасмурный, сумерки рано легли на город. Как в том стишке: дело было вечером, делать было нечего. Случайно набрели на кинотеатр, в котором проходил ретроспективный показ фильмов Эмира Кустурицы. Горан загорелся и с трудом, но все-таки уговорил не проявлявших особого интереса Станислава и Дэна посмотреть картину земляка «Белая кошка, черный кот».
