— Женя, пойдем мы или нет? — Юля требовательно смотрела на меня.
— Куда? — я вздрогнул: «Опять что-то пропустил».
— Женя…
— Конечно, пойдем, — спохватился я, — все время хотел тебе сам предложить, а ты прямо буквально вырвала у меня изо рта это предложение.
— Изо рта? — усмехнулась Юля.
— Да. Прямо оттуда.
— И…
— Из глубины души моей! Из самого сердца! — быстро сориентировался и исправился я.
— Немного лучше.
— К тому же, в этом мероприятии есть один огромный плюс. Это существенно и откровенно важно. — Я стал серьезным.
— Какой? — купилась на этот нехитрый трюк Юля.
— Дело в том, что… — я замялся.
— Ну?
— Ты уже студентка и тебе теперь можно, — скороговоркой проговорил я. — Хотя читать мысли неприлично. Разве тебя этому в детстве не учили?
— Ох, Евгений, Евгений, как можно так игнорировать любимую девушку?
— Почему это игнорировать? Что за терминология такая? — я попробовал опротестовать такое заключение.
— Не слушать, о чем она говорит, это, по-твоему, как-то иначе называется? — Юля приперла меня к стенке.
— Сдаюсь, — поднял я руки, — извини, задумался о голубых далях и бескрайних просторах, где мы с тобой на белом верблюде…
— На двух.
— Нет, на одном, но двугорбом.
— Пусть на одном, но едем на выставку художников-абстракционистов. Едем?
— Вот именно. Это я тебе и хотел предложить, — быстро сообразил, вспомнив афиши, которыми обклеен весь город, — а ты говоришь, что я тебя не слушаю. Я тоже мысли твои читаю…
— Мои мысли?
— Твои, читаю!
— Причем до того, как они приходят в мою голову.
— Точно.
— Тогда готовь верблюда.
— Белого?
— Любого.
— Будет исполнено.
Я поднялся и, обойдя столик, наклонился и поцеловал ее в губы. Она глазами спросила: «А как же посетители? Ресторан? Официанты? Люди окружающие, одним словом?»
«Они, — также безмолвно ответил я, — пусть завидуют!»
«Я, Парфенов Иван Сергеевич, находясь в здравом уме и твердой памяти, проживающий по адресу улица Краснофлотская дом двадцать четыре квартира шестнадцать, по сути заданных мне вопросов могу пояснить следующее. Моя деятельность по обналичиванию денежных средств происходит следующим образом…»
Писклявый дрожащий голос Парфена наполнял кабинет, передавая страх и нервозность его хозяину — управляющему филиалом банка «Дисконт» Войтовскому Геннадию Игнатьевичу.
Он прослушивал кассету уже второй раз и приступ гнева сменился трусливым ознобом. Цепкие пальцы ужаса сковали его, скрючившегося в неудобной позе в директорском кресле. Какое счастье, что он просматривал корреспонденцию сегодня сам — можно только предположить, что бы произошло, попади этот пакет с кассетой и несколькими листами ксерокопий, примерно такого же текста, как и на магнитной ленте, в руки к референту. В лучшем случае, последний продал бы компромат ему же, своему начальнику. В худшем… О худшем и думать не хотелось: «Связался с сопляком. Польстился на деньги. Идиот старый».
Последнее утверждение было клеветой — Геннадию Игнатьевичу исполнился всего сорок третий год. Это был импозантный мужчина спортивного сложения, с волевым лицом. В волосах паутинкой серебрилась благородная седина. Он некоторое время посидел в раздумье и начал себя оправдывать: «Если посмотреть с другой стороны, без помощников никак не обойтись. Действительно, не самому же брать деньги с клиентов? Прокладки просто необходимы. А паренек был шустрый, к тому же, рекомендовал его старый приятель-однокурсник, с которым много чего провернуто было за последние два десятка лет. Они с ним какие-то дальние родственники, вроде бы как. Теперь это совсем не важно. Парфенов хороший паренек был, но прокололся где-то, и колонули его по самую задницу. Был, был, именно был хороший паренек. А стал — смертельно опасен.
Бумажки без живого свидетеля, а, тем более, лента магнитная немногого стоят. Во всяком случае, гораздо дешевле обойдутся без их автора. Это точно. Надо решать вопрос быстро. Конкретно и грамотно. Кого поставить на это дело?
Как неохота своих подписывать на такое! Лишний козырь даже им давать нельзя. Отрыгнется обязательно. Шлепнуть сопляка — дело плевое, зато понтов потом с задиранием носа от собственной значимости будет…
Дешевле со стороны кого-то нанять. Разово отстегнуть и: «Привет!» Я тебя не знаю, ты — меня. Хотя это еще хуже — самому под шантаж подставляться. Нужен посредник… Блин, целое дело получается, — Геннадий Игнатьевич встал и нервно обошел вокруг свой стол, на котором при желании можно было легко играть в теннис. Опять сел в кресло, — а вдруг бандероль ко мне не единственная? — От этой мысли управляющего бросило в жар, — надо срочно решать с парнем, срочно…»
Нажал на кнопку селектора: «Маша, меня ни для кого нет».
Положил квадратный подбородок на левую руку, правой взял ручку и начал чертить геометрические фигуры на чистом листе еженедельника. Невеселые мысли полностью захватили его мозг…
Из раздумий, вызванных вполне объяснимым страхом, Войтовского вывела противная трель сотового телефона. Он вздрогнул, возвращаясь к реальности. Звонил телефон, номер которого был известен очень узкому кругу лиц. Взглянул в окошечко мобилки и еще раз вздрогнул — английскими буквами высвечивалось имя вызывающего абонента — «Парфенов».
Он нажал кнопку:
— Да. Войтовский.
— Здравствуйте, Геннадий Игнатьевич, это вас Иван беспокоит.
— Здравствуй, Ваня, — деревянно произнес управляющий.
— Я бы хотел встретиться, есть интересное предложение.
— Предложение? — Войтовский удивился. — У тебя все в порядке?
— Вполне, Геннадий Игнатьевич. — Заверил Парфенов. — Были мелкие неприятности, но я их практически решил.
— Рад за тебя. А то я уже начал волноваться.
— Не стоит. Все хорошо. Когда вам удобно встретиться?
— А ты когда хотел бы?
— Желательно сегодня, если возможно.
— Возможно. Почему нет?
— Во сколько?
— Приезжай ко мне минут через сорок.
— Буду.
— Успеешь?
— Конечно. До встречи. Спасибо.
— До скорого, — Войтовский отключился и осторожно положил черную коробочку на стол, так, как будто она была из тонкого хрусталя: «Вот такой получается раскладец. На ловца, как говорится, и зверь бежит».
Когда Парфен вошел в кабинет, Геннадий Игнатьевич встретил его радушно. Встал из-за стола, обнял. Долго тряс руку и заглядывал в глаза:
— Ну, рассказывай, горемыка.
— Да что тут собственно рассказывать…
— Не прибедняйся. Как это тебя угораздило?
— Я особенно и не старался…
— Это понятно, — хохотнул управляющий. — Кофе, чай?
— Кофе.
— Маша, — нагнулся управляющий к селектору, — два кофе, — залез в бар и, покопавшись, достал початую бутылку коньяка.
— По кофейку с коньячком. Тонизирует. Не против?
— Наоборот. Всецело за!
— Так на чем тебя мусора повязали? Я уже начал свои концы поднимать. Подсобить хотел, — легко соврал Войтовский.
— Спасибо. Очень вам признателен, Геннадий Игнатьевич.
— Не за что, Ваня. Это само собой разумеется. Мы же с тобой в одной связке, — отмахнулся управляющий. — Рассказывай.
— А взяли меня ни на чем.
— Как ни на чем?
— Вот так…
И дальше Иван рассказал сущую правду. Про то, как его захомутали с какой-то волыной и шалой левой. Как качнули на деньги и как, не напрягаясь, сняли пятерку. На всякий случай приврал, что хотят еще пять. После этого мягко увязал клиента на кредит в сто тысяч долларов и свое желание с этого кредита в качестве оплаты получить больше чем обычно, чтоб спрыгнуть с долгов. Единственное, о чем умолчал, так это о том, что заемщик тот же следак, от которого зависит закрытие дела.
— С кредитом мы, конечно, решим, — легко согласился управляющий. — Проверим, естественно! Если все чисто — дадим.
— Это хорошо, а то я…
— Ваня, не переживай. Тебе какая-нибудь копеечка лишняя за страдания твои, безусловно, капнет.
— Спасибо, Геннадий Игнатьевич.
— На здоровье. Это вопрос рабочего характера. Других проблем нет у тебя сейчас? — елейным голосом поинтересовался Войтовский.
— Других? Мне и этих хватает «выше крыши»! — Иван натурально пожал плечами: «О чем это он, интересно?» — Какого рода проблемы вы имеете в виду?
— Ну, в общем и целом, какие-нибудь терки нездоровые… — управляющий рисовал руками в воздухе неопределенные фигуры.
— С братвой, в смысле? — недоуменно переспросил Парфен.
— Почему сразу с братвой? Хотя, может, и с ними…
— Нет. С ними все в порядке, — твердо заверил Иван и, подумав о Рембо, добавил: — Тут у меня все схвачено.
