– Пойдемте в дом, – позвал Антон и направился к калитке.
Ювелир, суховатый, преклонного возраста старичок, довольно шустро снял пальто и зимнюю шапку, оголив почти лысую голову с остатками реденьких седых волос.
– Зря разделись. В доме не топили печь. Можете простудиться, – предостерег его Антон.
– Ничего, – вешая на один из прибитых прямо к стене крючков пальто, проскрипел тот в ответ, прошел к столу и, усевшись за него, открыл пенал. – Ну-с, приступим?
Мирзо встал спиной к стене между окон.
Филиппов подал знак Лебедю. Тот выложил перед ювелиром два холщовых мешочка.
– Я должен пересчитать и проверить деньги, – напомнил Асуеву Антон.
– Будем проверять каждый камень и сразу давать за него деньги.
– Помилуйте! – воскликнул оценщик. – На это уйдет не один день! Мне ведь необходимо пересчитывать даже число граней.
Он уже ссыпал в специальный лоток часть алмазов, установил небольшие электронные весы и сейчас с недоумением смотрел поверх очков на Асуева.
– Мы же договорились, – Антон начал злиться, – каждый десятый камень. Затем самый дорогой из партии и самый дешевый. Находим среднюю стоимость, взвешиваем, и вы отдаете деньги, я алмазы. Дом оставляем одновременно. Мои люди ждут меня за огородом, ты отъезжаешь от ворот, предварительно забрав то, что находится в подвале.
Пока Антон говорил, Асуев молчал. Он стоял, скрестив на груди руки и глядя прямо перед собой, играя желваками.
Неожиданно сработал вызов портативной рации.
– Слушаю, Филин, – отвлекшись от разговора, ответил Антон.
– Это Лангуст. Со стороны огорода движения непонятные. Я ребятишкам сказал: пока не мочить никого.
Антон вопросительно посмотрел сначала на Асуева, затем на Мирзо.
– Иди, верни всех к выезду из села, – побагровев то ли от стыда, то ли от злости, почти крикнул Ахмад.
– Ай-я-яй, – Антон покачал головой. – Не ожидал от тебя заподлянки.
– Хорошо, – кивнул головой чеченец. – Твоя взяла. Поступим, как договаривались. – Он улыбнулся: – Я ведь не настаиваю, а только предложил.
Лебедь достал оборудование для проверки денег и установил его на табурет.
– А вы, я вижу, тоже не лыком шиты, – удивился Асуев, при этом с нескрываемым уважением посмотрел на Антона.
Закипела работа.
Лебедь проверял и пересчитывал деньги в пачках, доставая их из кейса, который принес Мирзо. Филиппов следил за действиями ювелира.
– Ну, как там камушки? – не вытерпел через час Асуев.
– Превосходные! – Ювелир развернулся на стуле в его сторону и сдвинул на лоб лупу. – Высокое качество огранки, хороший вес.
– Ты работай и говори, – сквозь зубы процедил Мирзо, по-прежнему стоя в простенке.
Еще через полчаса в дверь постучали.
– Кто? – спросил Антон.
– Тахир.
– Это мои люди, – успокоил Антона Ахмад, узнав своего человека по голосу. – Что нужно?
– Мы готовы ехать, – донеслось снаружи.
– Поезжайте, – не оборачиваясь к дверям, бросил Асуев, завороженно наблюдая за работой ювелира.
К утру все было кончено. Произведя несложные расчеты на калькуляторе, ювелир устало откинулся на спинку стула и с шумом перевел дыхание.
– Средняя стоимость лежащих передо мной бриллиантов составляет, с учетом вашей скидки, девятьсот семьдесят пять тысяч долларов.
Антон посмотрел на Лебедя, который справился раньше ювелира и уже около часа скучал, держа на коленях автомат.
– Один миллион долларов США, – догадавшись, что от него требуется, прокомментировал тот результат своей работы. – Как в аптеке.
– Верни двадцать пять.
Мирзо сделал шаг в сторону Лебедя, который принялся отсчитывать сдачу, но Асуев его остановил:
– Не надо, Мирзо, они пошли на большие уступки и дали много оружия, сняв тем самым с нас груз проблем. – Он перевел взгляд на Антона: – Я уважаю серьезных людей. Пусть это будет авансом нашего дальнейшего сотрудничества.
* * *
Опасаясь насторожить чеченцев, Линев, несмотря на довольно холодную ночь, ни разу не завел двигатель.
Промерзший, с красными от бессонной ночи глазами, он появился на пороге квартиры Раенко за полчаса до ее отъезда на работу.
– Господи! – Она всплеснула руками и испуганно оглядела его с головы до ног. – Где ты был?
– Пиво пил, – осипшим голосом отшутился он. – Набери мне, пожалуйста, ванну. И погорячей.
Раздевшись, он прошел на кухню. Страшно хотелось есть.
Наложив себе полную тарелку картофельного пюре и сразу несколько котлет, он набросился на еду.
Вошла Лена и села напротив. Подперев кулачком подбородок, она некоторое время с жалостью смотрела на него.
Наконец Данила не вытерпел:
– У нас дома, когда я еще учился в школе, был пес Барсик. – Он выдержал паузу, перемалывая челюстями очередную котлету, запил ее соком. – Гоняясь за кошкой, он однажды спрыгнул в люк теплотрассы. Было лето, и поэтому он там не помер от жары. Нашли его дня через три-четыре. Как сейчас помню, грязный, ободранный, глаза дикие и страшно худой. Еще и лапу повредил.
– К чему ты это? – не выдержала она затянувшегося монолога.
– Да к тому, что, когда мама выхаживала этого барбоса, она смотрела на него точно так, как ты сейчас смотришь на меня.
– Ну, если это тебя смущает, – она перевела взгляд на окно. – Вчера полностью разобрали завал на месте взрыва дома Подковыркина. Нашли много интересного.
– Не тяни резину. – Линев перестал жевать и с нетерпением уставился на нее.
– По предварительным данным, взрыв произошел от прорыва струи работающей ацетиленовой горелки внутрь металлической емкости со взрывчатым веществом типа пластид. – Она помолчала и добавила: – Кроме этого, найдено около сорока обработанных алмазов, некоторые извлекли из тела депутата...
– Что?! – почти выкрикнул Линев.
– Предмет, который Подковыркин пытался разрезать газосваркой, возможно, служил контейнером для хранения алмазов. – Она пристально посмотрела на него. – А почему ты так заволновался?
– Нервы ни к черту, – ушел он от ответа. – Несколько суток почти не сплю.
Она с сочувствием посмотрела на него:
– Ладно, не буду тебя с утра пораньше грузить. Иди. Ванна уже, наверное, набралась.
– Нет. – Он посмотрел на часы, потом на Лену. – Сначала тебя на работу подкину. Рассказывай дальше.
– До этого Подковыркин навестил Белоцерковского и, по всей видимости, забрал у него эти контейнеры, оборудованные взрывными устройствами. В пользу этой версии говорит тот факт, что рядом с беседкой была обнаружена свежевыкопанная яма, в которой скорее всего тот их и хранил.
– Какие у тебя на этот счет соображения?
Она потерла пальчиком крышку стола, собираясь с мыслями, и едва заметно пожала плечами.
– По-видимому, Белоцерковский хранил бриллианты в контейнерах, оборудованных взрывными устройствами, и знал, как их обезвредить перед вскрытием. Подковыркину, который при помощи пыток узнал, где они хранятся, он этого говорить не стал.
– Возможно. – О чем-то сосредоточенно размышляя, он собрал со стола посуду. – Собирайся, поедем.
– На метро доберусь, – отмахнулась она. – Если ты меня повезешь в таком состоянии на работу, я весь день буду чувствовать себя неловко.
– Хорошо, – согласился Данила, зная характер Лены.
Приняв ванну, он собирался пару часов поспать, однако царивший в голове хаос мыслей мешал заснуть.
Из разговора с генералом Родимовым в Управлении ФСБ он понял одно – Филиппов работает по его личному распоряжению и вмешиваться, а тем более мешать ему не надо. После полемики с начальником отдела по борьбе с терроризмом полковником Ереминым генерал все же признал свою деятельность не совсем законной и согласился на сотрудничество. По сути, было организовано некое подобие штаба, в состав которого вошли Родимов и Еремин. Возникающие в процессе работы вопросы договорились решать коллегиально.
Узнав о планируемой продаже бриллиантов, Линев предложил осуществить задержание. Однако Родимовым это было принято в штыки. Ему удалось убедить Еремина, что основная задача – найти склад террористов, который, по его мнению, находится в черте города. Узнать, для каких целей Асуев концентрирует оружие у себя, кто за ним стоит и каковы его планы. Не исключал он и возможности внедрения Филиппова в круг особо приближенных к нему людей. Собственно, этим он и «купил» Еремина.
После рассказа Лены о ходе расследования у Данилы вновь возникло подозрение по поводу участия Филиппова в устранении Белоцерковского и Подковыркина. Значит, руководит всем этим генерал Родимов. А не следует ли из этого, что, прикрываясь высокими фразами о борьбе с терроризмом, Родимов попросту прикрывает свою криминальную деятельность?
Придя к выводу, что, пока не выскажет свои соображения Еремину, спать не сможет, Данила поднялся с дивана и принялся одеваться.
* * *
– Я же тебе до обеда отоспаться разрешил, – бросив взгляд на часы, удивился Еремин. – Зачем ты мне сейчас, полусонный, нужен?
