Чтобы не вступать в открытый огневой контакт с армейскими подразделениями Украины, командир принял самое простое решение – приказал бойцам выбраться из ложбины, бросить оружие и сложить руки за головой. Операция сводной группы российского спецназа завершилась, не начавшись…
Северо-восточная Украина
Полигон
18 августа
Раннее утро
– Занятная история, – злобно ухмыльнулся Коваль. – Вот за что, значит, мои хлопцы полегли. Только ты, америкос, смешной какой-то. Я тоже догадался, что это. Хотя о ваших боевых задачах не знал ровно ничего.
– Я сам до последнего момента не знал ничего толком о своем боевом задании, пока не получил шифровку, – сказал Митин. – Может быть, поэтому и провалил задание. Мало того. Я нарушил приказ. Мне уже давно надо было покинуть Полигон. Вместе с остатками своей группы.
– Провал задания – не самое главное в нашей жизни. – Томсон пододвинул к себе мешок с генераторами и начал развязывать узел.
– Скажи, – произнес Коваль, взглянув на Томсона, – я вот обратил внимание, что у вас штурмовые карабины последнего поколения. И бесшумные пули не используете. Это для чего? Типа того: вот мы какие смелые, работаем во время рейда в открытую, никого не боимся. Так?
– Мы не собирались вступать в огневой контакт. – Томсон слегка улыбнулся. – У нас бойцы спецназа проходят долгий тренинг. Тестируются психические особенности, проверяется устойчивость к любым неожиданным вариантам. Если есть приказ применять оружие только в самом крайнем, экстренном случае, значит, это и должно быть исполнено.
– Интересная история. Американцы не изменяют себе. Получается, вас снабдили такими боезарядами для того, чтобы вы почти ни при каких условиях не вступили в бой?
– Ничего интересного. – Митин вытащил обойму из своего «ПСС» с одним-единственным патроном и тут же резко задвинул обратно, постучал по рукоятке пистолета. – Мы тоже имеем только вот это бесшумное хозяйство, а глушители на «Грозе» я лично приказал снять. Нельзя расслаблять бойцов. У них в рейдах и без того нервы на пределе.
Митин замолчал, стиснул челюсти, стараясь не смотреть в сторону бункера, где покоились тела погибших спецназовцев. За что они сложили свои головы? За то, чтобы он, командир группы, который не смог сохранить жизнь боевым товарищам, сидел здесь бок о бок с врагами, спокойно беседуя на отвлеченные темы?
А может, сейчас и происходит самый важный разговор?
Митин взглянул на Томсона и Коваля.
Разве они враги? Враг – противник непримиримый, тот, кто наполнен ненавистью к тебе, твоему дому, твоему роду, твоей стране…
Двух же этих профессиональных спецов следует скорее назвать старинным словом «неприятель». «Неприятель» – тот, кто не является приятелем. Необыкновенно емко!
Просто у них было задание. Но они его не выполнили. Так же, как и Митин.
«Каждый из нас…»
Его взгляд упал на мешок, который неспешно распаковывал командир американской ДРГ. Неожиданная мысль заставила Митина на мгновение вздрогнуть. Ведь эти генераторы, находящиеся сейчас у штатовского спеца, и есть настоящие враги. Любое оружие призвано убивать. Но существуют определенные различия. Если правда то, что рассказал Томсон, в его руках оказались совершенные запалы для чудовищной машины по уничтожению себе подобных…
– А как насчет трассеров? – тоже внимательно наблюдая за манипуляциями Томсона, спросил Коваль.
– Трассеры, – Митин убрал свой пистолет в кобуру, – по-моему, просто необходимы для ночного боя. Вот и все объяснение.
Коваль ничего не сказал, хмыкнул, но потом опустил голову, тяжело вздохнул.
– А что это у тебя? – Митин кивнул на небольшой сверток, аккуратно лежащий на траве около автоматического пистолета «SR-2».
– Пластит, – коротко ответил Томсон. – Запасной комплект. Всегда у меня с собой. На всякий случай.
– Может, взорвем к едреной матери все эти руины? – пошутил Коваль.
– А толку-то что? – серьезно ответил Томсон. – Новые построят. Такие вещи они умеют делать. На всех континентах земного шара.
Коваль подумал в тот момент, что еще никогда в жизни не видел более странной картины – три официальных врага мирно беседуют около заброшенного бункера на уничтоженном Полигоне особого назначения.
– Я знаю, что нам нужно сделать, – вдруг произнес Митин.
Коваль удивленно посмотрел на него, а Томсон понимающе улыбнулся.
– Раз уж у нас такое необыкновенное трио, мы должны кое-что сотворить, мужики. Не догадываетесь?
Митин кивнул на пластит и мешок с генераторами, которые, словно убитые в схватке противники, лежали рядом на траве, едва тронутой первыми утренними лучами.
– Ты все-таки предлагаешь поделить это хозяйство по-братски? – усмехнулся Коваль.
– Да нет. Уничтожить…
Северо-восточная Украина
Бывший Полигон Вооруженных сил СССР
18 августа
Восходящее солнце освещает полуразрушенную стену бункера.
Оно только начинает подниматься над горизонтом, чтобы через несколько часов залить своим безжалостным светом степные просторы. Самые упорные лучи, прорвавшись сквозь густые ветви степной вишни, терновника, ежевики, листья репейника и тонкие стебли крапивы, проникают внутрь подземелья, касаются редких травинок, вместе с подорожником пробившихся из-под развала вросших в землю кирпичей у входа.
А еще они, как карандаш в руке талантливого художника, легким движением очерчивают склад странных, лежащих на трех камнях футляров, по форме напоминающих древние школьные пеналы. Солнечные блики играют на черной матовой поверхности, как на шкатулках из редкой породы дерева.
Двадцать четыре компонента генераторов, замурованные в бункере инженером Широковским и найденные группой американского спецназа двадцать лет спустя, отправляются в свой последний путь. С краев они обмазаны пластиковой взрывчаткой современной модификации, имеющей необыкновенную убойную силу. Сменяются цифры на закрепленном таймере; на электронном табло высвечиваются убегающие в вечность мгновения. Едва слышное тиканье похищает финальные секунды, оставшиеся до взрыва…
* * *
Они стоят на небольшом холме у края лесополосы в полутора километрах от Полигона, там, где стертая временем старая дорога, некогда изрядно разъезженная армейскими грузовиками, соединяется с пыльной грунтовкой, на которой ныне глубокими следами доисторических монстров отпечатались елочные протекторы колесных тракторов. Метрах в двухстах впереди, у очередного возвышения, пыльная грунтовка вдруг разделяется на несколько ответвлений, словно для того, чтобы заставить любого человека, поднявшегося на этот естественный водораздел, поразмыслить о сложности ответственного выбора.
Митин, Томсон и Коваль об этом сейчас уже не думают. Пружинящее далекое эхо взрыва заставляет каждого из них на мгновение вздрогнуть. Как-никак вместе с едва слышным звуком уходит в прошлое не только последнее задание. Они уже нашли одну из этих дорожек, выводящую к вершине очередного холма. Там, за гребнем, освещенным лучами, начинается совсем другая жизнь.
– Еще раз повторю. У каждого из нас есть самая простая мотивировка: генераторы захвачены противником, – после долгого молчания говорит Митин. – Хотя не буду долдонить очевидное: за уничтожение групп отвечать всем придется по полной программе.
Он внимательно вглядывается в лица своих недавних противников, неожиданно ставших сообщниками, соратниками, почти друзьями.
– Тебя, может, и оставят в рядах, – произносит Томсон. – У нас такой номер не пройдет.
– Да и у нас тоже, – добавляет Коваль. – Особенно после моих ночных дел.
Они опять долго молчат.
– Люди все разные. И пути у них разные. Но есть такие дороги, которые нас чем-то объединяют, – продолжает Митин. – Там, где я служил, принято своим на прощание ничего не желать. Не из суеверия. Просто не стоит…
В лучах восходящего солнца, вдали, на фоне светлеющего неба, появляется величественный силуэт степного орла. Расправив крылья, хищник парит в вышине, как подлинный хозяин проклятых богом мест.
– Посмотрел на эту птицу и придумал очень хороший тост. – Коваль, ухмыльнувшись, достает из кармана камуфляжной куртки флягу, запаянную в хлопчатобумажное защитное покрытие. – Извините только, братцы, без закуски придется.
И добавляет, коверкая слова фальшивым кавказским акцентом:
– Пусть ваши дороги станут самыми прямыми из всех, что существуют на свете!
Фляжка обходит по кругу трех бойцов и возвращается на свое законное место.
– Ты что, ее всегда с собой носишь? – удивляется Томсон. – Не проверяют, что ли?
– НЗ, неприкосновенный запас. Ну ты, америкос, и правда смешной, – на лице Коваля расплывается довольная улыбка, – кто меня проверять будет, дурила?
