фантастов и чудаковатых ученых. Я думаю, брехня!
Был период, когда все ринулись в прошлое, и страны опустели. Народ перестал возвращаться. Потом из прошлого народ других эпох повалил
на краденых машинах. Прямо бедствие какое-то стало! Поедет семья, скажем, Фермопильское сражение посмотреть, а у них средство передвижения и уведут.
И застрянут они там, пока родственники не всполошатся. Пришлось полицию
времени организовывать, законы новые, чтобы стандарты времени поддерживать и восстанавливать, после того как, к примеру, Пушкину на дуэли хотели
«Беретту» с лазерной наводкой подсунуть или Спартака перед боем водкой на-поили. Обязательной стала регистрация по прибытию в прошлое. Куда, к кому, насколько? Чтобы в случае чего… найти было легче.
Понатыкали этих регистрационных пунктов в каждом десятилетии. В
некоторые периоды, такие, как Первая и Вторая мировые, Ближневосточная, вход совсем запретили.
Наконец появились двухтактые машины. И в прошлое, и в будущее.
Они к нам, мы к ним. Прогресс! Но в будущее народ не очень рвется. Осторожный стал. Прошлое все же понятней. Знаешь, что ожидать.
Чистенько. А в будущем, чего там хорошего? Дышать нечем. Если уже
из настоящего бегут.
157
158
Отец всегда говорил, что я ни на что не способен. Только по времени
на родительских машинах с дружками болтаться. И я решил доказать ему, что
болтаться можно и с пользой.
С детства я обожал ударные инструменты. Даже когда отца направили на работу в средневековую Францию, я развлекал себя до головной боли
игрой на корытах и горшках в принадлежащем нам замке. К рекомендации не
замусоривать прошлое предметами нашего настоящего мой папочка относился
серьезно и не позволял мне иметь даже простенькую ударную установку. Сам
же втихаря всегда таскал запрятанный в секретном кармане плейер с музыкой
его (хе-хе) эпохи. Все взрослые такие. Говорят одно, а… Однажды на выходные
отец взял меня с собой в Ливерпуль на концерт его любимых «Битлз». С тех пор
я тоже подсел на их музыку!
Так мне и пришла в голову идея стать одним из Битлов. Много лет прошло с тех пор. Историю «Битлз» я знал, пожалуй, не хуже самих музыкантов.
Точнее, даже лучше. Так я сбежал в третий раз. Готовился долго и тщательно.
Копил. Поселился в 1958 году, в Ливерпуле. Так близко к настоящему меня
никто не искал. Решение, кого заменить в четверке, было нетрудным. Талан-том Маккартни и Леннона я не обладал. Гитарные партии Хариссона любил, но
повторить бы не смог даже под гипнозом, а вот Ринго… С чувствами ритма и
юмора у меня все было в порядке, да и с носом, спасибо папе, тоже. Пришлось, конечно, потрудиться, особенно над тем, чтобы сдержаться и не выдать что-то революционное. Ведь я «всю историю рок-н-ролла» переиграл. Сделал так, чтобы Ринго с ребятами никогда не встретился. Сам же все время с ними крутился и даже замещал пару раз Пита Беста, когда тот заболевал или серьезно
опаздывал. Неудивительно, что предложение играть с «Битлз» получил именно
я. Потом были концерты по всему миру, популярность. Мне удалось предот-вратить встречу Джона с Йоко, и сейчас у него хорошенькая вьетнамочка, что
самое главное, нормальная.
Заканчиваем запись нового альбома, созданного сразу после «Let it be». Вернулись к концертной деятельности, расходиться не собираемся. Счастлив ли я? Конечно. Только вот одно событие, случившееся недавно, сильно
подпортило мне настроение. Мы отдыхали после концерта у себя в отеле. Даже
через закрытые окна доносились восторженные крики толпы, всегда поджидаю-щей нас у входа. Курили и просматривали выборочно от нечего делать то, что
передавали и посылали нам поклонники. И тут вдруг Джон, прочитав записку, спрашивает вслух, пожав плечами:
— Ребята! А кто такой Ринго?
Я взял у него из рук бумажку и увидел написанное на ней крупными
буквами: «А Ринго все же играл лучше!»
Ну, как тут не жаловаться на замусоренность времени!
159
нАМ не дАно ПредугАдАть… кАк вреМя нАШе отзовется
Господа, любящие читать наискосок… Не тратьте время. Это детек-тивный фантастический рассказ. Упустив деталь, трудно будет понять целое…
«Не играйте, дети… со временем… особенно в песочных часах», «Три
дня в минуте прошлого» (Из газетных заголовков того времени).
С высоты пятидесятого этажа Лос-Анджелес выглядел как мусор, вы-сыпанный из корзины на расчерченную квадратами зеленую лужайку. Джон переехал на голливудские холмы из Аризоны. После ухоженных, как собственный
двор, улиц восточного Феникса этот калифорнийский город вызывал у него ас-социации с давно забывшей о гигиене молодящейся старухой. «Город немытых
Ангелов» — так он прозвал его с первого дня.
200 миллионов долларов и 5 лет напряженной работы в виде огромно-го, как будто приготовленного для гигантской рождественской елки, сверкающе-го шара, опутанного гирляндами кабелей и проводов, возвышались в середине
комнаты, залитой ярким искусственным светом. Об отсутствии в помещении
окон Джон шутил:
— Как в казино! Чтобы не за временем наблюдали, а… занимались делом! Хотя противоречивость каламбура была налицо. Создавая машину времени, о нем не думать очень трудно.
Джон, получивший свое состояние от удачно и вовремя вложенных его
отцом акций Майкрософта, безжалостно тратил его на науку.
Последний этаж, на котором располагалась лаборатория, имел даже
свой собственный грузовой лифт, который постоянно доставлял заказанные на
заводе в Детройте тяжеленные металлические зеркала в форме полусфер. Несколько техников работали с ними каждый день, создавая по появляющимся
в ходе экспериментов чертежам Джона, различные комбинации переменного
магнитного поля, варьируя скорость и углы вращения десятков сверкающих
оболочек шара. Людям, проявляющим творческую смекалку и интерес к делу, умеющим спорить, отстаивать свою точку зрения и возражать признанным ав-торитетам, работать с Джоном было легко. Молодых ребят, выпускников разных университетов, лично набранных им, не надо было этому учить. А других
он не держал.
31-го декабря, отправив всех сотрудников с роскошными подарками
домой, Джон остался в лаборатории только со своим неизменным помощником
Грегори. Тянуть с экспериментом было нельзя. Сегодня он должен состояться.
160
Во-первых, все для него подготовлено. Во-вторых, скандал из-за пострадавшей
почти по всему зданию электронной аппаратуры во время предыдущего опыта
и начатое по этому поводу разбирательство вынуждали поторопиться. За ними
неизбежно последуют иски и замораживание работ. Меньше всего Джон хотел
неприятностей до получения им реальных положительных результатов. А там…
Победителей не судят! Была еще третья причина. Джон патологически не умел
проигрывать и не хотел, чтобы еще хоть кто-то мог оказаться свидетелем его
возможного поражения. И особенно… особенно… милая секретарша Джойс, в
которую Джон влюбился с момента, как услышал стук ее каблучков, спешащих
на интервью. Единственный
