Глаза бандита остекленели и сверкали опасным светом, словно предупреждающие маяки.
Круглов быстро сокращал расстояние, надеясь через несколько секунд довершить дело «вручную». Но в узком выезде показалась сытая морда «Пассата», который спутал карты контрразведчиков. Едва успев вдавить тормоз, прапорщик выкрутил руль до предела, чтобы избежать столкновения. Остановился и немец, но впритык, не давая возможности открыть дверцу, хоть в окно лезь! А Жмых бежал не останавливаясь. Пока Ивашов разъезжался с «Фольксвагеном», бандит выскочил из двора, пробежал вдоль магазинов и, завернув за угол, поймал тачку. Когда старший лейтенант Круглов обежал пробку и выбрался на дорогу, Жмых уезжал подальше от опасного места.
Через десять минут контрразведчики вошли в подвал, где без труда обнаружили насмерть перепуганного Рогожкина. Надо признать, что спрятался парень неважнецки! У подъезда дома царило заметное оживление. Мигалки машин «Скорой помощи» и милиции отбрасывали набегающие тени на лица обеспокоенных жильцов. Небольшая возбужденная толпа опасливо жалась в сторонке, наблюдая за размеренной суетой в парадном. Два суровых сержанта разгоняли любопытных, слишком близко подобравшихся к месту событий.
К услугам милиции Игнатову все-таки пришлось обратиться. После оказания первой медицинской помощи раненому Лесовозу их с Васьком оформили в соответствии с законом и передали наряду местного околотка – с рук на руки. Рогожкин же избежал печальной участи оказаться в одной камере с уголовниками и поехал отдельно от бандитов. Туда, куда и должен был отправиться.
В Лефортово.
Сегодняшний день оказался явно не его.
* * *
Напряженный день плавно въехал в прохладный, расслабляющий вечер. Бледное облако, похожее на кусок ваты, медленно двигалось по небу, подгоняемое едва уловимым ветром. Солнце садилось в апельсиновом великолепии, пропитывая оранжевым ликером света все вокруг. Казалось, что свежесть вечера медленно пожирала дневной жар угасающего солнца. Вольский въехал на стоянку перед современным зданием с фасадом из стекла и, отыскав нужную машину, остановился рядом. Взглянув на часы, он что-то прикинул для себя и, наслаждаясь вечером, вылез. Прихватив барсетку, Вольский отправился к двери под козырьком. Коротко переговорив с охранником, прошел внутрь.
Просторный светлый зал был наполнен странными звуками и объемом больших зеркал. В воздухе ощущались запахи дезодорантов и человеческого пота. На фоне ритмичной музыки что-то гудело, звякало и стучало, напоминая атмосферу производственного цеха. С десяток людей разного возраста напряженно работали, не давая покоя мышцам. Физические нагрузки охотно пожирали калории, хотя люди не производили ничего материального и не получали за это денег. Наоборот, они платили за свою работу и получали от нее удовольствие.
Групповые занятия в фитнес-клубе закончились, но желающие продолжали самостоятельную тренировку, приводя доведенные до ручки городской цивилизацией тела в порядок. Вольский окинул помещение ищущим взглядом и на беговой дорожке возле колонны заметил Марину. Спортивный костюм нисколько не умалял явные достоинства ее фигуры. Тренажер послушно утихомиривал урчание, а женщина плавно переходила с бега трусцой на быструю ходьбу. В конце концов аппарат остановился, а Марина сошла с ленты, успокаивая дыхание.
Вольский медленно приближался, наблюдая издали. Странные чувства, схожие с радостным волнением, будоражили сознание.
Какой-то молодой парень подошел к женщине, вызвав у Вольского неприязнь. Заискивающе улыбаясь, парень попросил:
– Мариночка, закройте, пожалуйста, зал – мне сегодня надо пораньше свалить.
– Ладно, беги! – улыбнулась женщина, приняв ключ. Парень неслышно удалился.
Едва Вольский вошел в зал, как Марина заметила его и с нескрываемой радостью шагнула навстречу.
– Привет! Ты как здесь оказался?! Глаза ее горели счастливым огнем.
– Да вот, мимо проезжал! Потом вспомнил, что сегодня четверг!…
– Понятненько! – прощебетала женщина и виновато добавила: – А я сегодня за старшую, поэтому уйти не могу.
– Я не тороплюсь, – произнес Вольскйй, не сводя с Марины глаз. – Как бизнес?
– По-моему, хорошо! – блеснув глазами, доложила директорша турагентства. – Сейчас раскручиваем твою идею о половинных скидках для военных и членов их семей. Проводим розыгрыши бесплатных путевок.
– И что с клиентами? – с заинтересованностью спросил Вольский.
– Заходят, спрашивают. Смотрят буклеты. Потихоньку привыкают. Покупают туры. Короче, продажи растут!
– Что за контингент? – задал следующий вопрос Вольский. Его интересовало все, даже незначительные подробности. – Все в форме?
– Да нет! – легко ответила женщина, поправив упавшую на лоб прядь волос. – В костюмчиках, при галстуках. Рядом Лубянка, и мне кажется, что все эти «военные» – оттуда. Да их сразу видно, что я, слепая, что ли!
– Ну и отлично! – повеселел Вольский, подумав о чем-то. – Пусть господа чекисты отдыхают и не думают о проблемах! Все их заботы мы возьмем на себя!
– Да пускай хоть кто! – улыбнулась Марина, не поняв, чему обрадовался ее финансовый босс. – Наша задача – продать тур, а их – купить! Вот и вся схема! Все остальное – маркетинг.
– Не скажи, Мариночка! – откликнулся Вольский и на пальцах обрисовал инвестиционную политику компании. – Не зря же мы делаем упор на военных и доплачиваем свои деньги за их отдых! Сначала скидками приучим их к себе и сервису, а потом они сами будут брать наши туры! Все просто. А военные, потому что это очень массовая и платежеспособная часть московского населения. Возможно, что среди них будет много фээсбэшников или только они одни. Ради бога! Впрочем, я приехал к тебе не для обсуждения производственных вопросов! – более мягко сказал Вольский.
– А зачем? – кокетливо улыбнулась женщина. Она все знала и в душе ждала этого. Вольский приглянулся Марине, как говорится, с первого взгляда, но мысль о флирте на стороне, да еще с шефом мужа и собственным, как-то не укладывалась в голове. Однако время и обстоятельства способны изменить многое, если не все – от мировоззрения до уклада жизни. И если один человек делает шаг навстречу другому – какой смысл отказываться от приглашения в запретную область, если имеется тяга к познанию, естественное женское любопытство, вечная надежда на лучшее и прекрасное.
– Я же сказал – к тебе, – спокойно и уверенно произнес Вольский, взглянув женщине в глаза. Марина не выдержала гипнотизирующего взгляда и опустила глаза.
Они отошли в глубину зала и, стоя у окна, болтали без остановки. Один за одним с Мариной прощались припозднившиеся посетители. Зал пустел на глазах, но ей не было до этого никакого дела.
Женщина отправилась в раздевалку.
Какое-то время Вольский бесцельно таращился в прямоугольник окна, но, не находя занятия, подчинился мгновенному внутреннему порыву. Наплевав на подобие приличий, мужчина решительно пересек зал и толкнул дверь женской раздевалки.
В облицованном кафелем помещении были слышны только его шаги. Вокруг – никого. У распахнутого настежь металлического шкафчика аккуратно сложенные вещи. На вешалке – сумка. Под ней – изящные черные туфельки.
Ее.
Вольский задержался, но, уловив ровный шум за приоткрытой дверью, осторожно вошел в душевую.
Марина стояла с закрытыми глазами, подставляя дождю лицо. Серебряные проволоки водяных струй облизывали загорелое тело. Спускаясь с волос на плечи, покрывали кожу блестящими живыми пузырьками…
Некоторое время Вольский стоял совершенно неподвижно, боясь пошевелиться. Словно тигр на охоте, он замер в ожидании удобного момента, чтобы не спугнуть намеченную жертву – Марину. Но сейчас совсем другая охота, в которой трудно понять, кто эта женщина, магнетически притягивающая взгляд. То ли жертва, то ли нет. То ли препятствие на пути, то ли добровольная попутчица? Вольский не любил смотреть далеко вперед и составлять планы на жизнь, как расписание для поезда. Его часть, носившая кличку Хирон, или другая – тщательно скрывавшаяся под псевдонимом Зоран, не могли рассчитывать на жизнь, потому что всегда были готовы к смерти. Это одна из издержек профессии наемника. Однако сейчас и Вольскому, и Зорану, и Хирону, соединенным природой в одном теле, было точно известно, что намеченный объект от них не уйдет, как не смогли спастись многие другие.
Вдохнув переполненный влагой воздух, Вольский приблизился к кабинке и потянул дверцу на себя. Полированное стекло бросило на стену смазанный блик.
Марина будто ничего не слышала, продолжая грациозно и самозабвенно натирать тело душистым шампунем. Однако никто не смог бы поручиться, что женщина не ждала или хотя бы не предвидела возможного вторжения. Только услышав звук, Марина открыла глаза и, кажется, удивилась, увидев Вольского вблизи себя. Но в ее взгляде не было ни страха, ни растерянности, ни смущения, ни стыда. Ничего. Ничего, кроме ясных глаз.
