– Мы уже давно готовы. У нас стволы от нетерпения перегрелись.
– Я думаю, разведку уже можно рассылать по местам наблюдения. Вы определились с группами разведчиков?
– Выделил сразу. Пока отсыпаются...
– Пора проснуться. Рассылайте. Средств связи хватает?
– Хватает. Рации надежные, и мне привычные. Израильские. Мы с такими всегда работаем.
– Хорошо. Надеюсь, проблем не возникнет. Место засады?..
– По третьему варианту. Я считаю его наиболее логичным и целесообразным.
– Действуйте. Как только вы отработаете, вам навстречу выйдет танковая рота, чтобы отсечь возможное преследование. Часть группы оставьте в прикрытие танков, с остальными отходите до наших позиций.
– Понятно. Как, говорите, зовут командующего «пятьдесят восьмой»?
– Хрулев. Генерал-лейтенант Анатолий Хрулев. Ваш будущий крестник.
– Кто-кто? – не понял Ицхак.
– Это так... Непереводимо... Из полурелигиозного жаргона. Грубо говоря, ваш подопечный.
– Буду рад с ним познакомиться...
– Я тоже буду рад, если знакомство состоится. До связи!
– До связи...
* * *
Порой срывающиеся на бег торопливые шаги, идущие с северной стороны, говорили, что приближаются вести. Первым встал от костра Акаки, выглянул.
– Тенгиз к нам спешит.
Тенгиз – это тот самый капитан, что вывел группу из боя с небольшими потерями, когда погибли командир с заместителем. Парень вроде бы деловой, как показалось Ицхаку, но с постоянным винным запахом, а Леви такого на службе не одобрял не меньше, чем чрезмерное употребление кофе. И потому Леви не поспешил довериться капитану, предпочитая держать к себе поближе старшего лейтенанта, уже проверенного в бою с ОМОНом.
Отставной подполковник не встал, дожидаясь, когда Тенгиз подойдет ближе. Тот не подошел, а подбежал.
– Неприятности, господин подполковник!
Вином от Тенгиза несло еще сильнее, и глаза блестели сильнее, чем час назад.
– Приснилось или действительно? – почти равнодушно спросил Леви, охлаждая таким образом пыл капитана. – Что случилось?
– Северный пост у нас перебили...
– Как? – встал Ицхак.
– Снайпер стрелял. Всех троих.
– Как обнаружили?
– Я смену привел. А они лежат. Первый на месте, в окопчике. Второй на шаг в сторону отошел. Третий побежать пытался, четыре шага пробежал...
– В вас стреляли?
– Нет.
– Значит, снайпер дурак? Или его самого кто-то подстрелил? Снайпер хорошо знает, что посты через определенный срок меняют. Он бы ждал смены, чтобы и смену положить. А почему решил, что снайпер?
– Недалеко еще один пост. Там выстрелов не слышали.
– Дистанция между постами?
– Метров сорок – сорок пять...
– Да, должны были бы слышать. А со стороны выстрелы?
– Тоже не слышали. У осетин есть «винторезы». Их с пятидесяти метров вообще не слышно. И с двадцати-то почти не слышно...
Похоже, Тенгиз был в легкой панике. Таким людям бывает не страшно идти в бой, где все зависит от них самих. Они храбро будут драться. Но им бывает страшно неизвестного. Неизвестно, где сидит снайпер, неизвестно, кого он выберет следующей жертвой. И эта неизвестность всегда пугает даже самых отчаянных и отважных.
– Характер попаданий?
– Что? – не понял Тенгиз.
Леви вздохнул. Этому он, в самом деле, не учил «командос». А по характеру попаданий вполне можно понять, откуда стреляли.
– Откуда стреляли – не понятно?
– По лежачему в окопе – попадание прямое, в грудь чуть ниже горла. Над бронежилетом. Точно... Так издали попасть без оптики невозможно. Он, похоже, высунулся далеко. Что-то высматривал. И нарвался... Тот, что в стороне, когда падал, винтом скрутился. Не поймешь откуда стреляли. По бегущему – в затылок. Как бежал, так и полетел прямо. Значит, фронтовая атака...
– Калибр?
– Разве его разберешь? Скорее всего, «девять»[18]...
– Выходные отверстия?
– Только одно. Пуля в затылок попала, на выходе лоб разворотила. У других выходных нет.
Леви медленно встал и вздохнул. Опять непредвиденные потери, и, судя по всему, не последние. А в группе «командос» свой снайпер остался только один, второго убили на дороге вместе с командиром. Оставшийся был молодым неопытным парнем, и, как говорили, хотя и стрелял хорошо, многих тонкостей снайперского дела еще не постиг. Выставлять такого на дуэль с профессиональным снайпером, если против «командос» работает такой, – убийство. Тем не менее, сделать это следует. Никто не даст гарантию, что с осетинской стороны не действует точно такой же неопытный снайпер. По крайней мере, если осетинский снайпер не дождался смены часовых, это уже говорило о его растерянности и неопытности.
– Что предпринял?
– Часовым приказал быть внимательнее, залечь плотно, сам побежал докладывать...
Ицхак снова вздохнул.
– Акаки, возьми своих парней, обойди пост стороной и исследуй пространство на дистанции метров в пятьсот. Возьми с собой «переговорку», что будет, сообщай. Тенгиз, выставь в поддержку часовым еще три человека. И на соседний пост столько же. В случае чего, пусть поддержат Акаки огнем...
* * *
Акаки вышел на связь только через сорок минут, почти сразу после того, как в стороне от лагеря раздалось подряд два взрыва.
– Господин подполковник, была группа ОМОНа. Пыталась выйти на соседнюю высотку, чтобы оттуда рассмотреть наш лагерь. Там тоже пост, их заметили и ждали. Мы чуть-чуть опередили и накрыли «подствольниками».
– Сколько человек?
– Пятеро. Среди них и снайпер с «винторезом». «Винторез» не поврежден. Только чуть-чуть осколками посекло. Можно использовать. Только патронов мало...
– Все равно забери. Осмотри пространство дальше. До километра. Могут быть дополнительные группы.
– Понял, господин подполковник. Выполняю...
Отослав Акаки искать дополнительные группы, Леви сам себе задал вопрос – откуда здесь взяться дополнительным группам? Не должно было быть здесь никаких групп. Даже этой, только что уничтоженной, тоже быть не должно было. Никто не только не знает, что здесь «законсервирован» сильный отряд «командос». Осетины и предположить не должны были, что такой сильный отряд что-то делает в месте, где ему даже делать нечего. Тем не менее, группа омоновцев появилась именно здесь, и не просто появилась. Если бы она шла поисковым маршрутом, часовые определили бы ее сразу, и определили бы до того, как омоновцы определили «командос». Эти шли, зная, куда идут, и шли такими силами, какими могут идти только разведчики, не собирающиеся вступать в бой. А вступил в бой снайпер, и, скорее всего, только по своей неопытности. А потом командир группы дал ему нагоняй, и снайпер с «охоты» ушел, не стал дожидаться смены часовых, чтобы пополнить свой список.
Что-то происходило не так, как должно было происходить, и Леви, всегда обладавший острой интуицией, начал чувствовать опасность. Она словно бы тучами собиралась вокруг их голов, еще не угрожая основательно, но намекая на будущую угрозу.
Ицхак поднялся и вышел из-за камней, чтобы пройти по лагерю. Костер был разведен один единственный на всех, никто больше у огня не сидел. Да погода и не требовала того, чтобы люди к огню тянулись. Весь отряд разбился на небольшие группы. Так всегда бывает. И вовсе не обязательно, чтобы в одной группы собрались бойцы одного взвода или одного отделения. Кучковались просто по родству душ. Ни к кому отдельно не присматриваясь, Леви прошел между группами и периферийным зрением увидел, что в группе сбоку что-то прячут от него. Естественно, он сразу повернул туда и подошел. Прятали два небольших меха, судя по повисшему в воздухе запаху, с вином.
– Вино хоть хорошее? – спросил он.
– Хорошее... – мрачно ответил один из бойцов, понимающий по-английски.
– А где здесь можно хорошего вина достать? – вопрос прозвучал невинно и совсем не по-командирски.
– Далеко... – сказал другой, легко поддаваясь на удочку и сразу подсказывая Ицхаку, откуда может тянуться след к группе ОМОНа. – Шесть километров топать...
В шести километрах лежало ближайшее село. Село грузинское, хотя находилось на административной территории Южной Осетии.
– А там у кого взять?
– Спросить, господин подполковник. Любой подскажет.
– Ты что, прямо так и спрашивал?
– Прямо так и спрашивал? – ответил боец.
Ицхак поддел ногой наполовину пустой мех.
– Выливай! На землю выливай!
Боец опешил.
– Это приказ.
– Позовите нашего капитана...
– Это его вино?
– Он деньги давал. Я не хочу от него в морду получать.
Ицхак вытащил переговорное устройство и вызвал Тенгиза. Но капитан и так спешил уже к месту разговора.
– Ты людей в село посылал? – спокойно спросил отставной подполковник.
– Я. Вы, господин подполковник, грузин плохо понимаете. Грузины без вина не грузины.
Никто не понял, как в руках подполковника оказался пистолет. Выстрел был единственный. Прямо в лоб Тенгизу. Капитан упал боком на мех с вином. Все остальные вскочили на ноги, и все с оружием в руках. И не только те, кто здесь сидел и винишком баловался, но и все остальные.
