— Говорите. Вас слушают, — с нетерпением в басе повторил псевдошаляпин.
Не отвечая, Тамара отключила «Моторолу» и автоматически провела ладонью под левой грудью — там, где в наплечной кобуре лежала «Беретта».
Дуга!
Веревка!!
Дефолт!!!
— Бажбанка! — громко скрипнула зубами она. — Чуть было сама, по своей бабьей упертости ни вписалась в паленую хату, набитую легашами, астафьевскими торпедами или еще бог знает кем.
«Что Петр был прав в том, что за ним, действительно, давали ливер[117] уже несколько дней, что соваться сейчас даже близко к его дому на Пулковской — это чистое палево, теперь понятно и новорожденному
Но именно мне понятно другое: соваться туда надо непременно сейчас, потому что только сейчас по горячим следам и под идеально исполненный ветошный кураж[118] можно процинковать[119] ситуацию, навести хоть какие рамсы, [120] что там произошло. Это будет напряжно. Очень напряжно! Но ведь когда по нам с Энглер ударят исподтишка, будет напряжнее в тысячу раз.
Хочешь, не хочешь, а надо идти.
Кто иной, если не я?
Кисляк, твою мать!»
Тамара еще раз провела ладонью по выпирающей из-под тонкой ветровки «Беретте», купила в ларьке бутылку дешевого пива, и направилась в сторону Пулковской улицы, где в кирпичной девятиэтажке жил (именно так, в прошедшем времени, она сейчас произнесла про себя это слово) частный детектив по имени Петр.
Пересечь узкую улицу, пройти между домами, обогнуть территорию детского садика, и вот она, лет тридцать назад новенькая и белая, а теперь потемневшая и обрюзгшая длинная девятиэтажка то ли в шесть, то ли и вовсе в восемь подъездов. Во втором жил Арчи Гудвин. У второго сейчас стояли две мусорские машины. «Обычная местная пэпээска и микроавтобус СОГ, — с первого взгляда профессионально определила Тамара. — Если СОГ, значит, мокрое дело. А если мокрое дело, то маранули Петра. Второго здесь не дано. Счастливых совпадений в подобных ситуациях не бывает».
Стремительным взглядом Тамара окинула территорию в радиусе примерно восьмидесяти метров от интересующего ее подъезда и буквально за доли секунды успела «сфотографировать» все мало-мальски существенные в сложившейся ситуации мелочи — благо, не так уж их было и много.
…Скучающий мент с автоматом прогуливается около СОГовского микроавтобуса.
…Три старухи — явно из местных — кучкуются чуть поодаль, не сводя взглядов с подъезда.
«Молча. Уже всё обсудили. Теперь дожидаются продолжения. Вот с ними бы и поговорить».
…Невзрачный мужик в добротном костюме и галстуке на длинном поводке выгуливает беспородного щенка. Мужику интересно, зачем понаехало столько ментов, но близко к подъезду он не подходит.
«Подозрительный мужичок. Подозрительный в том смысле, что в дорогих костюмах и галстуках с собаками не гуляют». Вот, пожалуй, и всё: скучающий мент, три старухи и подозрительный мужичок с беспородным щенком. Теперь прямым ходом на эшафот.
Впрочем, на эшафот она шла и так. Не сделав ни единой запинки. Ни разу не сбившись с неспешного, ленивого шага.
Изнутри: Натянутая струна, цирковая эквилибристка, без страховки ступающая по качающемуся канату.
Снаружи:Симпатичная девушка с закрытой бутылкой пива в руке, внимательно всматривающаяся себе под ноги, чтобы, не дай бог, не нарваться на собачье дерьмо и не измазать свои поношенные кроссовки. Одетая неброско и небогато. С одной стороны, вроде бы, грустная и озабоченная какой-то проблемой; с другой — явно праздношатающаяся и не знающая, чем бы себя занять.
Вот она на секунду притормозила, окинула взглядом дом и, заметив старушек, пришла к какому-то решению и направилась к ним.
— Здравствуйте.
Старухи всё-таки не молчали, о чем-то тихонечко перешептывались, но как только к ним обратилась высокая светловолосая девушка, сразу замолкли, оторвали жадные взоры от вожделенного парадняка и с интересом воззрились на незнакомку.
— Вы в этом доме, наверное, знаете всех. — приветливо улыбнулась она и вдохновенно принялась гнать пургу. — Может быть, мне и поможете. Я тут ищу одного парня. Его зовут Давидом, но он не еврей и не кавказец. Самый обычный парень. Моего возраста. Или немного постарше.
— Из какого подъезда?
— Из какого-то из центральных. Точно не помню. Может, из этого.
— Этаж-то хоть помнишь?
Тамара виновато качнула белокурой головкой. И подумала: «Петр жил на девятом».
— Какой-то из верхних. Я помню, мы долго поднимались на лифте.
— В третьем лифт уж неделю, как не работает, — пожаловалась одна из старух. А другая простодушно проговорила (правда, с такой дозой язвительности, какая могла бы вызвать изжогу и у вегетарианца):
— Уж если не помнишь, где живет твой ухажер, так, может, и имя напутала. Вовсе и не Давид никакой, а, скажем, Петр. У него кошка была? А квартира-то однокомнатная?
«Вот и всё… Ясно! — Тамара с такой силой сдавила бутылку, что, казалось, та сейчас лопнет в ее тоненьких пальчиках, до сих пор покрытых прочной пленкой „Молексина“. — Если и оставалась крупица надежды, то теперь нет даже и этого… Хотя, какая, к черту, надежда! Изначально, как только услышала бас по телефону, никакой сраной надеждой не пахло и близко… Теперь лишь остается побольше узнать, как это произошло».
Подозрительный мужичок в галстуке по-прежнему продолжал топтаться неподалеку со своим беспородным щенком.
Мент с автоматом, не сводивший с Тамары вожделенного взгляда с тех самых пор, как она объявилась в его поле зрения, что-то коротко буркнул по рации и вальяжно направился к подозрительной незнакомке.
Тамара быстро сунула руку под куртку, отцепила от пояса джинсов связку домашних ключей и принялась делать вид, что брелоком пытается открыть свое пиво.
— Нет, у него точно были две комнаты, — между делом сообщила она старушенциям. — А при чем здесь кошка? И почему именно Петр?.. Извините, вы не поможете. — С обворожительной улыбкой шагнула она к легашу и доверчиво протянула ему нагревшуюся в руке бутылку пива и связку ключей. — Мне, безрукой, никак. А вы всё же мужчина.
«Еще не хватает, чтобы этот легавый принячся проверять мой талмуд и выяснять, какого ляда я здесь шатаюсь. Пусть лучше займется чем-то полезным».
Мент открыл пиво своей зажигалкой, при этом облил пеной бронежилет и, так и не произнеся ни единого слова, смущенно отчалил обратно к машине. Никаких помех от него можно было больше не ожидать.
— Почему какой-то Петр из однокомнатной квартиры? — переспросила Тамара. — И кошка?
…Старухам хватило десятка минут, чтобы вполголоса поведать незнакомке о том, что час назад одна из жиличек девятого этажа, возвращаясь с работы, обнаружила разгуливающего по площадке кота, открытую нараспашку соседскую дверь, а за ней… Такой ужас!!!
Перед тем, как убить, Петра, похоже, долго пытали.
— Раздели догола, и, наверное, жгли утюгом. Всё тело в ожогах, — смаковала одна из старух, а Тамара при этом вспомнила, как при первой их встрече Арчи Гудвин обронил фразу вроде того, что «влез в такую клоаку, что боится не просто обжечься, а обуглиться».
«Вот и обуглился. Прости меня, Петя, дуру, за то, что не верила, смеялась над твоими предосторожностями. Еще раз прости!!! И пусть земля тебе будет пухом. — Тамара скосила глаза на продолжавшего маячить на одном и том же месте мужика с уже заметно уставшим щенком. — Сто против одного, что это топтун. При этом, безграмотный. Но какой бы он ни был, а обо мне куда следует уже сообщил. И по мою душу уже выслали бригаду. Так что, не пора ли мне свинчивать?»
Она соблюла все приличия. Любезно раскланялась со старушенциям, игриво махнула ладошкой скучающему менту и неторопливо поплелась вдоль длинного дома, делая вид, что еще не оставляет надежды случайно наткнуться на «своего Давида». Навстречу прошел симпатичный высокий парень и Тамара абсолютно естественно обернулась за ним. Широкая спина симпатичного парня ее абсолютно не интересовала, но…
…подозрительный мужичок в цивильном костюме в этот момент разговаривал по сотовому телефону.
«Теперь уже тысяча против одного, что ты топтун, дорогой, и сейчас докладываешь на базу, что объект тронулся с места. — Тамара отхлебнула из горлышка и брезгливо поморщилась. Пивко оказалось наидерьмовейшим! — Если за мной еще не подцепили хвоста, то должны сделать это с секунды на секунду. Или решат брать прямо здесь, во дворах, как только я скроюсь из виду провожающего меня взглядом легавого? Что ж… — Она сунула руку под полу ветровки и отстегнула кнопочку на кожаном ремешке, удерживавшем пистолет в кобуре. Чуть вытащила его, сняла с предохранителя и, чтобы ненароком не вывалился в самый неподходящий момент, поглубже воткнула обратно. — Хотя, похоже, что торопиться они не намерены. — Тамара свернула за угол и обнаружила там только группку детей и преклонного возраста даму с коляской. — Сейчас им надо узнать, где я живу. И с кем я кентуюсь. Какую угрозу для них могу представлять. Так что, на данный момент следует ожидать только банальной наружки. От которой не так уж и сложно оторваться в метро. Вот только…»
