Мы остановились напротив крыльца и вышли из машин под всё ещё идущий дождь. Охрана кафе, рослые торпеды, с удивлением смотрели на нас. Оружие мы не доставали, но у нас оно было при себе. Те тоже стояли мирно.
Рядом со мной Женька, Слава, Денис Машуков и Ярик, который приехал сразу, едва позвонили. Чуть дальше ещё несколько наших парней, которых напугать было сложно. Кто-то курил, кто-то жевал жвачку. Вроде и спокойно, но ближайшие бандиты напряглись.
Я шагнул вперёд, позвав только Женю и Славу. Женю не напугать, а Слава… иногда всякие братки его остерегались. Дед говорил, что собаки чуют живодёра, который на них охотится, ну а некоторые бандиты будто на каких-то инстинктах понимали, сколько Слава завалил им подобных в своё время. Ну или он так себе вёл, что его они опасались, да и взгляд у него тяжёлый. К сожалению, не все его опасались, иначе я бы просто таскал его с собой на все такие встречи.
Из кафе выглянул мужик в старом пиджаке и кепке, очень уж похожий на Шарикова из фильма. Помню, что у него кличка Монтёр, это старый урка, должно быть, большой авторитет для блатных. Он потёр нос, глядя на меня.
— Передай Эдику, что к нему Волк приехал, — сказал я.
— Он на месте, приглашает к себе, — прохрипел Монтёр.
Мы втроём вошли внутрь, остальные остались снаружи. В зале кафе горел приглушённый свет, музыка не играла, все столы пустые, кроме одного, за которым сидел седой мужчина в затемнённых очках и читал старую книгу. Перед ним стояла бутылка вина и бокал. При виде нас он поднялся и сделал приглашающий жест за стол.
— Максим, — Эдик кивнул мне. — Удивлён тебя видеть. Вина?
— Я за рулём, а Женя не пьёт, — сказал я. — Но в другое время выпил бы.
— Понимаю. Должно быть, что-то случилось, — Эдик сел на место, я напротив него. — Как вам новое название кафе?
— Впечатляет, но не помню, откуда оно взялось.
— Я раньше не любил читать, — сказал он, внимательно глядя на меня. Речь вежливая, а взгляд холодный. — Но потом втянулся, а одно время под рукой была только одна книга. Столько лет прошло, и меня теперь тянет на испанские мотивы. Знаете, история Испании во время Реконкисты. И книжка как раз была, про дворец в Гренаде, который назывался Альгамбра. Целый дворцовый комплект, который построили мавры. Хотелось бы там побывать.
Он кивнул на лежащую перед ним книгу, очень старую, с ободранной обложкой. Можно разобрать надпись «Альгамбра», но автора почти не видно.
— Но это вряд ли случится в ближайшее время, зато вот, на волне ностальгии, я решил принести немного Гренады в наши суровые края, — Эдик хмыкнул. — Итак, чем обязан?
— Мне нужны два человека, — сказал я. — Оба, как вы говорите, при делах, оба сидели, оба говорят, что соблюдают воровские понятия. Хотя не знаю, как в действительности.
— Тогда почему я должен их выдавать? — спросил он. Интонация в голосе моментально сменилась, от приветственно-тёплой до холодной и хриплой.
— Это нужно мне. Оба подставили моего брата, чуть не подвели его под статью и даже не объяснили, чем рискует. Просто говоря — обманули.
Эдик вопросительно поднял бровь. Над его плечом наклонился Монтёр и что-то прошептал.
— Некий Рындя, — начал я. — И его шестёрка Чугун пришли к моему брату, попросили помочь. Якобы увезти человеку в больницу, но чуть не сделали его соучастником ограбления. А мой брат — не при делах. Ему даже не рассказали в чём суть, а чуть не поставили перед фактом.
Монтёр снова что-то прошептал ему на ухо.
— Редкая привилегия, что он не при делах, — сказал Эдик чуть усмехнувшись. — Сейчас время такое, что все так или иначе… — он сжал губы. — Как-то связаны с этим, от простых работяг до самого верха. Но при чём здесь мы?
— Сегодня чуть не ограбили почту, — сказал я. — Это не объект, который я охраняю, а вот тачку с людьми, которые пошли на дело, посадили вести моего брата. Те, кого задержали с ним — малолетние сопляки младше восемнадцати. Это уже не в первый раз происходит в городе.
Эдик молчал, разглядывая меня. В зале было тихо, только Женя шумно дышал через нос. Он напряжён, зато Слава спокоен. А я продолжал:
— Но у меня мысли, — я чётко проговаривал слова. — Что это могло произойти неспроста. Как-то раз на меня накинулся один из ваших, Толя Длинный. Как вы говорите, без вашего разрешения, но дело было странным. А теперь кто-то опять хочет наехать на меня, но в этот раз решили начать с моего брата. Причём опять сидячие, говорящие про воровские понятия, как и в тот раз.
— А ты чё это нам предъявлять решил? — прохрипел Монтёр. — Пришёл к людям, и…
— А я с твоим шефом говорю, не с тобой, — отрезал я.
— Тихо, Рома, — сказал Эдик своему помощнику. — Это оправданные опасения, а не порожняк. Тот, как ты его называешь, «шестивольтовый» Толик нам оказал неприятную услугу, нагнал на нас тень.
— Понял, разберусь, — Монтёр отошёл на шаг.
— Моё слово, — Эдик посмотрел на меня. — Что я к этому непричастен. Век воли не видать, ты же должен понимать, что это у нас значит.
— Понимаю.
— Но эти два… я про них слышал, и ничего хорошего…
Интонации в голосе совсем сменились, стали неприятными и хриплыми. Будто мы сидели в какой-то бетонной коробке со стенами, покрытыми штукатуркой под шубу, а передо мной сидел старый зэчара, весь в татуировках, курящий беломор.
— Рындя — фраер, на зоне уклад не знал, а сейчас пальцы гнёт, хотя он там мужиком был. Чугун — поначалу на хате рамсы попутал, его чуть в чушкари не записали. Но люди его узнали со временем, слово за него сказали, да и он себя вести правильно начал. Косяков за ним не водилось, закон знал, не беспредельничал. Мог к нам пойти, но не с теми связался, — он задумался и вынес вердикт спокойным голосом: — Не по понятиям они поступили, короче, что пацана твоего впрягли в эту бадягу. Рома, подскажи Максиму, что ему нужно.
— Позвоню, — сразу сказал Монтёр. — Пробить надо сначала.
Позвонил он сразу, как мы выехали с территории, и назвал адрес, где эти Рындя и Чугун залегли, опасаясь ареста после того, как их подельников задержали. Женя смотрел на меня с удивлением, пока я говорил по телефону.
— Ну ты, Волк, даёшь, — сказал он, когда я закончил. — Кому скажи, не поверят, что ты к вору с предъявами приехал.
— Нет, не с предъявами. С предъявами бы ничего не вышло, предъявить по делу нечего. Мы поговорили, и я сказал, почему это важно для нас, — я повернул на перекрёстке. Девятка с парнями поехала следом. — Он понял, он продуманный, знает, когда лучше уступить, а когда наоборот, наехать. В этот раз решил уступить.
— А почему?
— Ему это ничего не стоило. Да и в городе хрен знает, что творится. То Крюкова чуть не убили, то Гошу, говорят, скоро грохнут, пивзаводские между собой стреляются, недавно Захара порешили. Эдику сейчас не нужны новые враги, у него шаткое положение. У них даже боевиков нет, все разбежались или их поубивали. А авторитет сейчас дело такое, он в разборкой с братвой не всегда помогает.
— Вот так запросто выдал своих? — Женя усмехнулся.
— Они для него не свои. Да и я не удивлюсь, если и Захара с его алюминием он сдал. Майор Кузьмичёв тогда говорил, что Захара свои продали. Тем более, я слышал, у них конфликт был. Типа Захар не по понятиям жил. Ну, это их тёрки.
Правда, меня эти тёрки коснулись, но Захар после этого кончился. А его же и правда кто-то сдал.
Ехать было далековато, снова пришлось отправляться в залинейную часть. Эти двое, кого я искал, залегли недалеко от той общаги, где тогда пивзавод и мясокомбинат постреляли остатки богатовских, кроме братьев Дунаевых.
Улочка недалеко от дороги, ведущей в город, но ездить я здесь не любил, очень узко, и огромные ямы. Но если бы я сразу поехал по этой улочке, мне не пришлось бы ехать к Эдику. Ведь возле старого дома, где не горел свет, стояла те самые жигули пятой модели. Та самая машина, которую помогал чинить Кирилл и которая в прошлый раз стала причиной его гибели. Её даже не загнали во двор.
