- Садись вперед! - уже не таясь, прокричал Шмидт. - Место пилота сзади!
Саша забрался в узкое и не очень удобное пластиковое кресло. Шмидт сел позади него. Белов нащупал ремни и пристегнулся.
Дмитрий поддал газу; моторчик взвыл на высокой ноте, и «Фрегат» начал неспешный разбег.
На втором этаже башенки авиадиспетчера загорелся свет.
- По-моему, они немного опоздали, - сказал Шмидт.
Мотодельтаплан, подпрыгивая, бежал по полю все быстрее.
- Взлетаем! - Шмидт взял штурвал на себя; капроновые тросы подтянули купол, изменив угол атаки, и «Фрегат» легко оторвался от земли.
По мере того, как мотодельтаплан набирал скорость, шум двигателя становился тише; он оставался позади, только ветер свистел в ушах.
Белов подставил лицо набегающей ночной прохладе.
- Хорошо! - закричал он.
- Эта техника делает шестьдесят километров в час! - заявил Шмидт. - Ну, или чуть больше.
Саша кивнул.
- К рассвету будем на месте! Держи курс во-о-он на те огни! Это Кировское. Обойдем его справа, а там сориентируемся.
- Не боись, Санек! - ответил Шмидт. - Все сделаем в лучшем виде! Зачисляю тебя в отряд Зевесовых орлов.
- Спасибо за доверие! Теперь у нас есть, что отметить! - «Если мы, конечно, вернемся», - добавил Белов про себя.
Но вслух это говорить не стоило - Шмидт и так все прекрасно понимал.
Игорь Леонидович Введенский уже два часа был, как на иголках. Получив звонок от Лайзы, он тут же принялся бить тревогу. Первым делом Введенский связался с камчатским отделением ФСБ и затребовал все материалы. Увидев, что материалов - кот наплакал, а меры приняты самые серьезные, Игорь Леонидович сразу смекнул, что к чему, и доложил о происходящем генералу Хохлову
Начальник обещал помочь и договориться об аудиенции у Батина. Хохлов не сказал, что лично доложит президенту, но попросил Игоря Леонидовича подождать. Из этого Введенский сделал вывод, что сейчас судьба Белова обсуждается на самом высоком уровне и, быть может, висит на волоске. А вместе с Сашиной судьбой, коль скоро Введенский за него вступился, - решалась и его собственная карьера. В любом случае - отступать было поздно. Игорь Леонидович решил идти до конца.
Каждый человек, топтавший красные ковровые дорожки в коридорах власти, может допустить ошибку: скажем, проталкивать заведомо провальное решение или поддерживать неугодного сильным мира сего человека.
Многие сгорели на этом, позабыв одну простую истину: в политике не бывает верных друзей, есть лишь временные союзники. Но по отношению к Белову Введенский почему-то не мог так поступить: сначала - помочь, а потом, в трудный момент - отречься.
И если бы ему вдруг намекнули: мол, вы заблуждаетесь, Игорь Леонидович, Белов - фигура уже списанная. Тогда бы Введенский лично спорол генеральские лампасы, но продолжал стоять на своем. Ведь он считал Белова порядочным человеком, вот в чем дело.
Приняв окончательное решение, Введенский успокоился. Тщательно скрываемое волнение, незаметное для посторонних, но все же очень сильное, постепенно отпустило.
Когда Хохлов позвонил Игорю Леонидовичу и сообщил, что Батин примет его в пятнадцать тридцать и уделит пятнадцать минут, голос Введенского вздрогнул. Но затем, когда он повесил трубку, быстро пришел в себя и сконцентрировался на самом главном.
Сначала он хотел взять лист бумаги и написать рапорт на имя президента, но потом подумал, что это будет грубейшим нарушением субординации, чего Батин как человек военный очень не любил. Игорь Леонидович решил ограничиться устным обращением. Действовать, если уместно будет так выразиться, в частном порядке. Тем не менее он взял с собой папку и положил в нее чистый лист бумаги на случай, если сразу после аудиенции придется писать рапорт о досрочном выходе на пенсию, поскольку подобных ошибок в его организации не прощали. Затем, после минутного размышления, он положил в красную папку сообщение военного атташе из Лондона о связях Зорина с беглым олигархом Берестовским.
Введенский, зная, что для беседы с президентом ему отведено только четверть часа, заранее отрепетировал доклад. В четырнадцать сорок пять он вызвал машину и поехал в Кремль. В пятнадцать пятнадцать он уже был в приемной президента России. Кроме него здесь было еще четыре посетителя. Учтивый секретарь, мягко ступая по ворсистому ковру, подошел к генералу и тихо сказал:
- Всеволод Всеволодович примет вас в назначенное время.
Введенский кивнул и опустился на стул, отметив про себя, что сидит «по стойке смирно». Он улыбнулся про себя и постарался расслабиться. Красная кожаная папка лежала у него на коленях. Генерал еще раз обдумал ситуацию, правильно ли он поступает, и решил, что правильно.
Часы, стоявшие в углу, показывали пятнадцать двадцать восемь, когда дверь президентского кабинета открылась, и на пороге появился министр обороны. Он был хмур и сосредоточен. Ни на кого не глядя, министр пересек приемную и вышел.
- Ваша очередь, Игорь Леонидович, - сказал секретарь.
Введенский встал, машинально проверил, все ли пуговицы на мундире застегнуты, одернул китель и уверенным шагом вошел в кабинет. Батин поднялся ему навстречу.
- Здравствуйте, Игорь Леонидович! - сказал он, протягивая Введенскому руку. И добавил теплым дружелюбным тоном: - Чаю не хотите? С лимоном?
- Спасибо, Всеволод Всеволодович, - ответил генерал, осторожно пожимая руку первому лицу государства. - Не откажусь.
- Принесите нам чай, пожалуйста, - сказал Батин секретарю и жестом пригласил Введенского присесть.
Они устроились за столом друг напротив друга.
- Из чиновных кабинетов этот мне нравится больше всех, - сказал Батин. – Только здесь нет портрета президента.
Введенский улыбнулся, давая понять, что оценил шутку по достоинству.
- Ну? - Батин стал серьезным. Он взглянул на часы, и генерал понял, что ему положено ровно пятнадцать минут и ни секундой больше. - С чем пожаловали?
- Всеволод Всеволодович, - начал Введенский. - Камчатский федеральный регион готовится к выборам нового губернатора.
Батин слегка наклонил голову, давая понять, что это ему известно.
- Одним из кандидатов является Белов. Александр Николаевич.
В ответ - еще один кивок.
- По моим сведениям, некоторые политические силы используют в предвыборной борьбе недопустимые средства.
Батин с интересом посмотрел на говорившего.
- Факты можете привести в доказательство?
В этот момент в кабинет вошел секретарь. В руках у него был поднос, на подносе - два тонкостенных стакана в серебряных подстаканниках. На фарфоровом блюдце лежали тонко нарезанные ломтики лимона. Секретарь поставил стаканы на стол и вышел. Впечатление было такое, будто он не касался пола, - по крайней мере, Введенский не услышал даже легкого шороха. Генерал дождался, когда за секретарем закроется дверь.
- Белову предъявлено обвинение в преступлении, которого он не совершал. Я ни минуты не сомневаюсь в его честности и порядочности.
- Это хорошо, что вы можете за него поручиться, - сказал Батин и подцепил маленькой двузубой вилочкой ломтик лимона. - Но есть ли у вас неопровержимые доказательства его невиновности?
- Всеволод Всеволодович, ситуация прямо противоположная. Как раз у соперников Белова нет никаких серьезных доказательств его вины. И потом - разве гражданин обязан доказывать свою невиновность? По отношению к Белову применяются очень жесткие меры, и я считаю, что они имеют целью его физическое устранение.
- Вот как?
Батин сделал глоток душистого чая и ненадолго задумался. Точнее, сделал вид, что задумался - Введенский нисколько не сомневался, что Батин принял решение задолго до того, как генерал пересек порог его кабинета.
- Скажите, Игорь Леонидович... - Батин отодвинул стакан, испытующе посмотрел генералу в глаза. - Вы готовы выехать в регион и детально разобраться со всеми обстоятельствами дела?
- Так точно, - кивнул Введенский.
- Я знаю вашу личную симпатию к господину Белову, - продолжал Батин. - Но, чтобы нас... - генерал моментально отметил это «нас» и расценил как добрый знак, - не обвинили в потакании любимчикам, вы можете обещать мне, что будете абсолютно беспристрастны?
- Конечно, Всеволод Всеволодович, - заверил президента Введенский. - Ничего личного. Я считаю, что Белов с его жизненным опытом мог бы многое сделать для декриминализации камчатского региона. Он местным авторитетам организует укорот, я в этом уверен, потому что он знает как. Помните, чем завершилась одиссея капитана Блада?
- Или Моргана... - задумчиво произнес Батин. - Может быть, вы и правы. Но вопрос не так прост, как вам кажется, именно в силу прошлого. Белова. Надо просчитать последствия такого шага.
Он ненадолго задумался. У него на столе, о чем Введенский, естественно, подозревать не мог, лежала бумага о связях Зорина с беглым олигархом Берестовским.
