А Тимофей продолжал дальше развивать свою мысль:
– Вот какая у тебя машина?
– Старенькая, «Рено», – безнадежно махнул рукой Невольский.
– Вот видишь, «Рено», да еще и старенькая, а через неделю можешь пересесть на крепкую «Тойоту».
– Так что нужно сделать-то?
– Да совершенно ничего! – убежденно заверил его Тимофей. – Просто отнесешь записку по адресу, который я тебе дам, вот и все!
– А что будет в этой записке? – подозрительно прищурился Невольский.
– Ты сможешь ее прочитать, запечатывать конверт я не стану. В записке я просто передаю привет.
– И кому же эта записка?
– Одной девушке. Ее нужно отнести по адресу, где она живет.
– Хм… И надо тебе это? Теперь для тебя начинается новая жизнь, ты ничем не обременен; говорят, что даже новый паспорт получишь.
– Твоя шутка не удалась. Мы с ней о многом не поговорили. Даже не попрощались толком. Просто хотел напомнить о себе, дать понять, что не забыл ее. Так ты как, согласен?
– А тебя на кого оставить?
– Так за соседней дверью твой напарник, – кивнул он на дверь, из-за которой раздавался могучий храп.
– И когда же я получу деньги?
– Они у меня с собой, – кивнул Тимофей. – Пять тысяч долларов ты можешь забрать уже через пару часов.
Колебания продолжались недолго.
– Хорошо, пиши записку!
Тимофей едва сдержал вздох облечения: уговаривать особо не пришлось. Взяв лист бумаги, он написал несколько строк.
– А на словах передай ей мой телефонный номер… Хотя нет, я его тоже запишу!
– Не положено, – вяло напомнил Невольский.
– За это получишь еще пару тысяч баксов.
– Ну что с тобой сделаешь? – улыбнулся Игорь. – Умеешь ты уговаривать.
* * *
Автофургон был идеальным местом для наблюдения. Кроме подслушивающей аппаратуры, в нем помещалась небольшая раскладушка, так что Рамзиль чувствовал себя вполне комфортно. Правда, он сильно сомневался в том, что к Земфире заявится ее прежний ухажер, но обсуждать приказы было не в его правилах: если так решили, стало быть, нужно. Им наверху ситуация видится во всех деталях. И он терпеливо записывал все разговоры, которые девушка вела по телефону. Несколько жучков было установлено и в ее комнате, и он мог слышать, как Земфира напевает песни, а по вечерам, когда она принимала душ, раздавался шум падающей воды, и, подключая воображение, Рамзиль рисовал в мельчайших деталях ее аппетитную фигуру.
За то время, пока он нес вахту около ее дома, к ней наведывались трижды. Первой пришла соседка (судя по голосу, немолодая) попросить соли, да так и осталась у Земфиры часа на три: говорили о каких-то пустяках, но больше о том, что ей очень не везет с мужиками и она была бы рада встретить кого-то достойного, который украсил бы ее старость. Обычные бабьи разговоры, так что от скуки у него просто сводило скулы.
Вторым пришел слесарь, но задержался минут на пятнадцать, что-то прикрутил в ванной, пару раз крепко обматерился и, приняв заслуженное вознаграждение, ушел, что-то напевая не в такт.
Третьими гостями была молодая пара, зашедшая в квартиру случайно. Разыскивали какого-то Александра Анатольевича и, удостоверившись, что тот здесь не проживает, направились этажом выше.
И вот сейчас в квартиру позвонили четвертый раз. Рамзиль поправил наушники. Щелкнул замок отворяемой двери, а затем негромкий мужской голос спросил:
– Вы Земфира?
Рамзиль невольно насторожился.
– Да, – удивленно протянула девушка.
– У меня к вам записка от Тимофея.
– От Тимофея? – невольно воскликнула Земфира.
– От него.
– Вы проходите в комнату. Чего же вы стоите на пороге…
Рамзиль, опасаясь пропустить хотя бы слово, поплотнее прижал наушники.
– Возьмите.
– Что это? – Голос девушки звучал очень взволнованно.
– Это записка вам… От Тимофея. Здесь номер его телефона, он просил, чтобы вы ему позвонили.
Рамзиль отчетливо различил шорох бумаги. После минутной паузы виноватый вопрос:
– Ой, что это я! Может, вы чаю хотите?
– Какой там чай! Идти надо, дела! Ну, надо же!..
– Что такое? – обеспокоенно спросила девушка.
– А я-то все размышляю, о ком это он все время думает – а оказывается, вот вы какая.
– И что?
– Да ничего, просто подумал, как ему повезло. Почему мне в свое время не встретилась именно такая девушка?
Раздался звук затворяемой двери, и следом раздался девичий вздох.
Отложив наушники, Рамзиль с интересом принялся смотреть на дверь подъезда. Через пару минут из подъезда вышел коренастый мужчина лет сорока, совершенно непримечательной наружности: круглолицый, с гладко зачесанными русыми волосами; на нем мешковатые темно-серые джинсы, белая рубашка в тонкую голубенькую полоску. Не оборачиваясь, он заторопился вдоль здания, уверенно повернул за угол и направился на противоположную сторону улицы. Пропустив машины, мужчина направился к старенькому «Рено», стоявшему у бордюра. Коротко квакнула отключаемая сигнализация.
Широко распахнув дверцу автомобиля, мужчина грузно плюхнулся в кресло и повернул ключ зажигания. Еще через минуту машина отъехала. Стараясь не упустить гостя из виду, Рамзиль покатил следом.
Вытащив телефон, быстро набрал номер.
– Мухаджир, у меня для тебя хорошие новости.
– Выкладывай, – прозвучал спокойный голос.
– Минуту назад к Земфире заявился гость. Он передал ей от Тимофея какую-то записку.
– Ты видишь этого гостя?
– Да. Он едет в машине.
– Какой номер?
– Номер семьсот пятьдесят три. Белый «Рено».
– Езжай за ним. Старайся не упустить.
– Он может уйти, у меня фургон.
– Хорошо, мы его перехватим, рядом с тобой находится одна из наших машин. Будешь докладывать, как он передвигается.
Рамзиль, стараясь сохранять дистанцию, ехал следом.
– Договорились.
Ехать за «Рено» было одно удовольствие. Водитель двигался неторопливо, соблюдая все правила, не стремился проскакивать на желтый свет и терпеливо пропускал пешеходов на перекрестке.
– Он выехал на Вернадского, – сообщил Рамзиль.
– Какой у него номер? Семьсот пятьдесят три?
– Да, белый «Рено», – напомнил Рамзиль.
– Возвращайся к Земфире, от нее можно ожидать всякого. Не хотелось бы именно сейчас получить какой-нибудь неприятный сюрприз. Вот что сделай, убери ее! Сейчас же!.. Нам не нужны лишние свидетели.
– Понял, – ответил Рамзиль, перестраиваясь на правую полосу. – Возвращаюсь.
Старый «Рено», притормозив у перекрестка, включил поворотник и скоро скрылся за углом.
* * *
Прочитав записку, Земфира набрала телефонный номер, поймав себя на том, что с волнением считает длинные гудки. На четвертом они оборвались, и такой знакомый голос произнес:
– Слушаю.
– Это я, Земфира.
– Я понял, что это звонишь ты, – негромко сказал Тимофей. – Настроил телефон только на вибровызов. Не сразу догадался, что звонят. Сейчас я спрятался в туалете, только здесь можно спокойно поговорить. Ты кому-нибудь показывала мою записку?
– Конечно же нет! А потом, я ведь живу одна, кому я могу ее показать? Так ты не один?
– Не один, – подавив вздох сожаления, ответил Тимофей. – Давно бы убежал, но вот только не знаю пока, как это сделать. За мной присматривают; совершенно непонятно, что это за люди. Теряюсь в догадках, зачем я им нужен: не то хотят спасти, не то грохнуть по-тихому.
– Где ты?
– Где-то недалеко от города. В какой-то небольшой деревушке, лесок тут есть неподалеку, а вот за ним высотные дома. Скорее всего, окраина. Меня везли в закрытой машине, так что сориентироваться я не смог. Но я здесь ни разу не был.
– Ты что-то хотел мне предложить?
– Именно! Давай удерем. Но сделать это нужно как-то по-хитрому. Уверен, что за тобой тоже наблюдают и ждут, что ты приведешь их ко мне. Переоденься в какую-нибудь одежду и выходи!
– Куда?
– Давай встретимся у входа в кафе, где мы с тобой познакомились. Хорошо?
– Хорошо, я так и сделаю, только давай встретимся не у кафе, там нас могут увидеть какие-нибудь знакомые, а на противоположной стороне. Там, где начинается бульвар. Вот на одной из лавочек мы и увидимся.
– Договорились, – отключил Тимофей телефон.
* * *
– Ты что, уснул там, что ли? – послышался за дверью недовольный голос. – Дай людям в сортир сходить, ведь уже целый час там торчишь.
– А ты время, что ли, засекал? – недовольно отозвался Тимофей, спрятав телефон в карман. – Нормально справить нужду не дают.
Воропаев зло дернул за ручку унитаза. Послышался рассерженный шум падающей воды: как же ей не сердиться, когда всякий раз приходится смывать нечистоты.
Открыв дверь, он увидел Ермолаева, второго охранника: высокого, белобрысого и невероятно рыхлого, словно снежная баба. Выглядел тот всегда невыспавшимся. Казалось, что Ермолаев оказался в квартире только для того, чтобы как следует отдохнуть, поесть от пуза и выспаться на всю оставшуюся жизнь. Охранник практически с ним не общался, и Воропаев мог по пальцам пересчитать, когда слышал его голос.
