– Ты вообще кто такой?
– Сам знаешь, если дорогу ко мне нашел... Я тебя в гости приглашал? Какого хрена ты ко мне приехал?...
– Я за девками приехал!
– А я тебе не сутик, чтобы ко мне за девками приезжать...
– Я не о том...
– А я о том!!!.. Хочешь разбора? Пошли в лес... Там тебя и похоронят...
Громила уже понял, что попал впросак. Ромчик производил впечатление крутого, битого жизнью пацана. И команда за ним не слабая. Мало того, в лесу могла находиться группа поддержки – с автоматами и даже пулеметами...
– Погоди, какой лес? Нам девок забрать надо, – заколыхался громила, как плохо натянутый транспарант на ветру.
– Ты чо, совсем дубовый? – заорал на него Ромчик. – Ты приехал ко мне домой, нагнал ко мне на улицу своих уродов... А ты не подумал, что здесь люди вокруг живут, а не волки. Мне приходится разбор с тобой клеить, люди будут думать, что я бандит отмороженный, косяки на меня бросать... Ты, вообще, чем думал, когда ко мне ехал?
– Надо было, – померкшим тоном буркнул громила.
– Не надо было, а надо! Хоронить тебя надо, раз такая маза пошла. В лес пошли, ну!..
– Давай без напрягов разберемся. Не хочешь девок отдавать, не надо. Ты мне скажи, зачем на человека моего наехал?
– Где этот человек?... Давай его сюда. Или его в расход, или вас всех...
– Да ты погоди, дело выеденного яйца не стоит...
– Я спрашиваю, где чмо это сутенерское? Или ты сдохнуть из-за него хочешь...
Резким движением Ромчик сунул руку в карман спортивной куртки, уверенно вытащил оттуда «лимонку» и, ничуть не сомневаясь в правильности своего поступка, выдернул из нее предохранительную чеку. Громила совсем упал духом. Он явно не рассчитывал на такой отпор.
– Где он? Считаю до двух...
Но уже на счете «раз» Ромчик ослабил мышцы сжимающей гранату руки. Громила смертельно побледнел.
– Здесь он, ик...
– Давай сюда!
Сутенер явно не хотел выходить из машины, но его силой выдернули оттуда, бросили к ногам победителя, как фашистское знамя под мавзолей.
– Лукьян?! – удивленно протянул Ромчик. – Лукьян-младший, ничего себе...
Он вставил чеку обратно в запал, разжал усики, сунул гранату в карман. И с благодарной улыбкой глянул на громилу.
– Ты, братан, извини, что погорячился. Но ты и сам виноват, из-за такого чмошника братву на понятия хотел поставить...
– Да ладно, я понимаю, – порозовел браток.
– Сам чьих будешь?
– Да ростовские мы...
– «Крышуете» козла этого?
– Да есть немного...
– Ну, если немного, то я его вам не отдам, себе оставлю. Завтра верну, вместе с бабами... Завтра подъезжайте, пять девочек вам верну...
– Так вроде ж четыре там у вас...
– Этот пятой будет, – хмыкнул Ромчик.
И попытался ударить Лукьяна-младшего ногой. Но тот поставил блок и отпрянул назад.
– Ничего себе!
Ромчик подал знак, и его «быки» разом набросились на парня. Его свалили на землю и пинали до тех пор, пока не убралась ростовская братва.
Чернов позвонил поздно вечером.
– Игорь, я тебя не разбудил?
– Не успел, – усмехнулся Гарик.
Он еще и не собирался ложиться спать. И Марина до сих пор занята малышкой. Нянька есть, а она сама Яночке пеленки меняет; впрочем, на то она и мать...
– Игорь, тут к тебе твой бывший вдруг пожаловал, видеть тебя хочет. На Рублевку к тебе приехал, мы его у проходной взяли. Тебя выспрашивал...
Гарик уже точно знал, что заполоцкие братки взялись за него основательно. Предпринятые контрмеры позволили отбить у бандитов Ларису и защитить от их посягательств сотрудника службы безопасности. Но было бы глупо успокаиваться после этого. Поэтому Гарик и Марина сменили место жительства, сняли в аренду дом в районе Истринского водохранилища. Далековато от Москвы, но безопасность важней.
– Кто такой?
– Непыхин Михаил Андреевич.
– Миха?
– Он самый. Что делать с ним? Говорит, что у него к тебе важное дело.
– Что еще говорит?
– Ничего... Спит он. Выпил много, не рассчитал сил. А за рулем сам был, как доехал, ума не приложу...
– Домой его ко мне отведите. А я сейчас, к нему...
Гарик далек был от мысли встретиться с Михой в доме, где он сейчас находился. Возможно, его бывшего друга используют в качестве наживки, чтобы выйти на него. Непростительно глупо подвергать опасности свою семью. К тому же он был трезв, и его спортивный «Мазаретти» вмиг домчит его до Рублевского шоссе.
– Зачем сейчас? – удивился Чернов. – Лучше завтра, с утра. А он пока проспится...
Но Гарик уже настроился на ночные гонки – его ничем не остановишь.
Уже через час он был на месте, у контрольно-пропускного пункта в элитный поселок. На охране находились его люди, но никак не ожидал он увидеть там самого Чернова.
– Ты что здесь делаешь? – удивился Гарик.
– Все очень серьезно. Если Непыхин знает, где ты живешь, то и его дружки тоже.
– Не спорю.
– Я с Шишовым связался, он сказал, что людьми поможет. Так что, если вдруг стрелять начнут, знай, это свои... А я здесь побуду. Они когда подъедут, спрашивать будут, где Серегин живет. Я им отвечу... Здесь их брать будем...
И дом, и сам контрольно-пропускной пункт охранялся службой безопасности, но уже ждали собровцев из ГУБОПа. Оказалось, что Чернов отнесся к делу чересчур серьезно. Если вообще к такому делу применимо понятие «чересчур». Лучше перебдеть, чем недобдеть...
Миха лежал на диване в холле, в одежде, но без обуви.
– Подъем! – гаркнул ему на ухо Гарик.
Миха вскочил, как подстреленный. Придерживая пальцами слипающиеся веки, уставился на него.
– Говорили, что тебе проспаться надо, а ты как огурчик...
Он достал из бара бутылку коньяка и один бокал.
– Это для бодрости, чтоб еще свежей был...
– А себе?
– Мне с тобой, Миха, как-то не с руки пить, – жестко усмехнулся Гарик.
– Почему?
– Предатель ты.
– Почему предатель? – глупо удивился Миха.
– Ты или правда сильно пьян, или дурака включил... Ты меня предал, мужик!
– Это все Степа, – потупился Миха. – Он меня с панталыку сбил...
– А ты на Степу не вали. Своей головой думать надо было... Кто меня ментам сдал, когда я с Мариной у озера был?
– Степа... Он мне потом по пьяни признался...
– А ты мне в чем по пьяни признаться хочешь?
– В том, что очень жалею, что так вышло... Не надо было мне от тебя уходить...
– Жадность заела?
– Да нет, не жадность. Затупил я, брат...
– Ты уже давно не брат мне. Нет у меня братьев, один я остался... А вы как волки позорные на меня охотитесь? Что я вам сделал?
Гарик достал из бара второй бокал, налил и выпил, даже не пытаясь увлечь за собой Миху.
– Так вот и я думаю, что ты нам сделал... Твое право было на кредитах крутиться, а Жук идиот, в бизнесе ничего не понимает, а жадный до маразма. И упрямый, как осел...
– Мое право было бизнесом заниматься. А у вас не было права его у меня отбирать. Вы его у меня отобрали, еще и предъявы мне выставляете...
– Да у меня-то никаких предъяв.
– А «Кентавром» кто сейчас заправляет?
– Ну, я...
– То-то и оно!
– Да какой там кентавр, без тебя там одно туловище и ноги... Голова здесь, в Москве...
– Почему вы думаете, что я в Москве? Лариса же говорила, что я за границей. Да и вы сами так думали...
– Ты у меня за всех спрашиваешь?... Так я за всех не в ответе... Я за себя в ответе... Ты же мне, Гарик, за брата был, а я, как тот шакал... Вместе бы сейчас были, вместе бы от козлоты отбивались. А так я сам козлота... Короче, ты Кирилла Лукьянова знаешь.
– И что? – нахмурился Гарик.
Ему не нравилось, что на грозовом горизонте всплыла еще одна темная фигура. Жук, Тема, Миха, братва... А тут еще и Кирилл, которого он до сих пор воспринимал как своего соперника.
– Он здесь, в Москве, сутенер, на проститутках зарабатывает...
– И дальше что?
– А то, что Ромчик его сегодня за жабры взял. Там из-за девок напряг вышел, ну, это не интересно... Короче, Ромчик его расколол. Кирилл видел тебя возле роддома, вместе с Мариной, вы с ребенком в лимузин садились. Он за вами поехал, до этого поселка вас довел... Если еще короче, он вас Ромчику сдал...
– Ромчик, Ромчик... И что Ромчик?
– Да что Ромчик, он лизал Жуку, лижет и лизать будет... У него с Темой типа конкуренция. Тема тебя ищет, а Ромчик уже нашел. Он сам тебя брать хочет, чтобы Тему опустить...
– Нормальным пацаном Ромчик был, – подавленно вздохнул Гарик.
И снова налил себе в бокал. Закурил.
– А как бандитом стал, так все дерьмо наружу полезло... И с тобой так, да, Миха?
– Я Жуку не подмахивал, я сам за себя...
– Да кому ты такой жирный нужен? Ты посмотри на себя, толстый, рыхлый, мягкотелый... А каким ты пацаном был, а, Миха! Вспомни, как мы жили... Жили! Мы жили, понимаешь?... Я и сейчас живу. А ты гниешь. И снаружи гниешь, и снутра... Или уже не гниешь?
– Может, и нет... – кивнул Миха. И, немного подумав, спросил: – Ты слушать меня будешь?
