— Чудны дела твои, господи... — пробормотал Иванов, наблюдая в бинокль. — Это что же такое творится?
На запасной полосе стоял старенький «ЯК-40». «Ауди» остановилась у самого фюзеляжа, из нее кто-то вышел... Далековато было — даже в бинокль люди казались букашками.
— Серый, угости своим фирменным, — попросил Иванов.
— Держите, — Серега протянул свой двадцатикратный бинокль. — Только вряд ли поможет. Докладываю: опознание не состоялось. Лица не видно, далеко.
Иванов кивнул, но все равно долго смотрел в чудесный бинокль, как будто рассчитывал увидеть нечто, недоступное острому взору лейтенанта. Ничего такого там не было: у самолета стояли несколько человек — лиц и в самом деле не различишь, и о чем-то беседовали. Минут через десять двое сели в машину, «Ауди» развернулась и покатила к КПП. Две фигурки немного постояли на полосе и направились к самолету.
— Поехали домой, — распорядился отчего-то помрачневший Иванов. — Боюсь, тут не все так просто, как кажется...
Домой сразу не поехали, а прогулялись в центр. Созвонились с Зелимханом, попросили вынести на третью «явку» диктофон. Переговорили. Ничего нового Зелимхан не сообщил, сказал, что просто посидели за столом, болтали о всякой всячине.
Дома прослушали запись. За полтора часа пребывания в гостях Абу три раза разговаривал с кем-то по телефону — по-арабски. Серега старательно перевел все, слово в слово, и для верности записал в блокнот. Из отрывочных фраз складывалась довольно невнятная картина. Весь контекст не прослеживался, поскольку фразы собеседников Абу отсутствовали, а в целом получалась сумбурная мешанина, не дававшая абсолютно никакой полезной информации. Абу говорил о каких-то пилотах (теперь понятно, о каких именно), с веселым смехом упоминал о ком-то, кто не в состоянии защитить свой гарем, спрашивал о качестве сервиса на курортах в Анталии, о ценах на нефть и так далее. И при этом чему-то сильно радовался.
— Как будто уже взорвал «Низами» и удрал на своем самолете на курорт, — пробурчал Иванов.
— Да, все это просто «бытовуха», — поддакнул Глебыч. — Парень, видимо, после этого мероприятия собирается на курорт и планирует совершить набег на гарем какого-нибудь своего арабского кунака. Однако самолет — это серьезно...
Второй джип с водителем отпустили, Алиева решили не травмировать душевно... А в половине второго ночи команда при полной экипировке выдвинулась на «таблетке» в Бинагади. Лизу оставили «на хозяйстве» — нечего дивчине по ночам шляться где ни попадя.
Дежурная пара — Костя и водила, добросовестно дремала на посту. Разбудили, коротко посвятили в ситуацию.
— Я должен доложить майору, — сонный водила потащил из кармана телефон. — Если вы собираетесь...
— Мы пока что собираемся провести разведку, — успокоил водилу Иванов. — Если будем действовать, я тебя проинформирую. Пусть человек отдыхает, и так вкалывает сутками...
Разведку и в самом деле собирались провести, но... разведку перед боем. Сейчас Вася заберется в усадьбу, вычислит систему охраны, всех сосчитает... И если окажется, что там все благоприятно, операция будет завершена уже в ближайшие полчаса. Завтра можно будет лететь домой и крутить на кителе дыру под орден...
Вася деловито наносил на личико жуткую боевую раскраску. Не для куража, а просто чтобы личико в темноте не белело. Закончив туалет, он проверил работу инфракрасных очков, подогнал экипировку, чтобы не болталась, и нырнул в темноту, сопровождаемый Петрушиным. Петрушин в усадьбу не полезет — хоть и мастер, но больно уж габаритный.
С такой задачей может справиться только первый ниндзя группировки, уникальное сибирское явление природы по имени Вася. И спасибо, что в усадьбе поселились истинные мусульмане: проверено, собак нет... Петрушин в данном случае работает трамплином, его задача — бесшумно переправить Васю через забор и потом принять обратно...
Потянулись минуты напряженного ожидания. Рашид, возбужденно раздувая ноздри, нервно оглаживал свой карабин, закрепленный за ним на время всей разработки. В глазах абрека читалось сомнение... Удастся ли в таких условиях сделать то, что обещал психолог Костя? При внезапной ночной атаке обычно всех подряд быстренько валят, пока не очухались, — это азы, которым Рашид обучился еще на первой войне...
Через пятнадцать минут Петрушин с Васей вернулись. Разведчик выглядел невозмутимо, как будто не у врага под боком ползал, а за мороженым ходил.
— Давай рассказывай! — нетерпеливо потребовал Рашид. — Как там?
— Никак, — Вася покосился в сторону водилы и многозначительно посмотрел на Иванова. — Ничего не получается.
— Не понял... — у Рашида от обиды даже губы затряслись. — Ты что такое говоришь? Почему не получается?!
— Двери железные; на окнах толстые решетки, — Вася опять покосился на водилу. — Все заперто. Во дворе — никого. Короче, ломиться будем полчаса.
— Понятно, — кивнул Иванов. — Ну, и на том спасибо. Поехали домой...
Домой поехали все — и дежурная смена тоже.
Иванов сказал, что, коль скоро объект вычислен, дежурить уже нет смысла. Добрались быстро — тут рядом, отпустили водилу с джипом...
Тут все насели на Васю и потребовали объективного доклада.
Вася доложил. Ни фига там не закрыто на железные двери, никаких решеток... В усадьбе находятся как минимум три десятка человек, треть на постах. Охраняют себя крепко, стоят плохо. Для нас плохо. Двор огромный, стоят с большим разносом, чтобы бесшумно снять разом всех часовых, нужно, как минимум, еще отделение Вась Крюковых. У нас есть такое отделение? Увы, нет. Значит, и ловить там нечего. По крайней мере, на данный момент. Далее. В сарае — арсенал. Проверял без очков, на ощупь, и так понятно. Пять «ПКМС» (пулеметы Калашникова), боезапаса — немерено, четыре ящика с «Агленями» (гранатомет одноразового применения), три «СВД» (снайперские винтовки), противотанковые мины, два ящика с «АКМС»... и пять комплектов «Стрел». Вот и все...
— Ни хрена себе... — оценил Иванов. — Запасливые ребята!
— Они не будут рвать семинар, — компетентно предположил Глебыч. — Они хотят его захватить, как тот «Норд-ост». С такой экипировкой можно организовать неслабую оборону в этом кинотеатре. Я его видел, ничего себе домишко...
— Короче, так, — решил Иванов. — До двадцать третьего еще не скоро... Но, боюсь, это дело выходит из сферы только лишь нашей компетенции. Я буду думать, завтра скажу решение. А сейчас — всем отдыхать...
* * *
В десятом часу утра следующего дня Иванов, Лиза и Серега пили во дворе кофе. То есть те, кто самостоятельно проснулся, — насильственно будить никого не стали, пусть люди отдохнут. Чего уж теперь...
Лиза листала прессу, Серега тупо смотрел в экран ноутбука, прокручивая новостную полосу Интернета — деньги казенные почем зря расходовал, а Иванов хмуро размышлял.
Вася немного не угадал, думая прежде всего об интересах команды и решив не посвящать в детали местного чекиста. Брать такую базу силами команды нереально, надо связываться напрямую с загадочным Гулиевым, который по понятным причинам не желает идти на личный контакт. А деятельность команды, похоже, на данном этапе заканчивается. Можно, конечно, поразмышлять в этом направлении, но по всему выходит...
— Черт... — Иванов поморщился — показалось, что кофе, приготовленный Лизой, чересчур горький. — Гарем, говоришь...
Да, отчего-то в голову все время лез этот неуместный вроде бы «гарем». Точнее, веселая фраза Абу про какого-то недотепу, не способного защитить свой гарем. При чем тут, вообще, гарем? Надо по ситуации мозги ломать...
— Это, видимо, иносказание, — лениво зевнув, отреагировала Лиза.
— В смысле?
— Ну, фраза насчет гарема, — пояснила Лиза. — Это сугубо мусульманский аспект.
— Лиза, при чем тут гарем? — раздраженно буркнул Иванов. — Какой тут может быть аспект?
— Вы сказали — «гарем», — Лиза смущенно поправила корсет, фиксирующий сломанную ключицу. — Значит, думаете об этом. Вот я и...
— Лиза, гарем здесь совершенно ни при чем, — отмахнулся Иванов. — Просто я анализирую этот бред, вот и вырвалось...
— А может, это и не бред, — Лиза кивнула в сторону задумчивого Сереги. — Спросите нашего арабиста, он вам скажет. Арабы частенько облекают свои мысли в этакие причудливые формы... Серый, что может значить высказывание наподобие «...он не может защитить свой гарем...»?
— Несостоятельность, — ответил Серега не задумываясь. — Причем, полную. Гарем мужчины — это его престиж. Он может горы свернуть и завоевать целые страны... Но если он не в состоянии защитить своих женщин, он не мужчина. Он просто ноль без палочки. Это, пожалуй, по мусульманскому менталитету, равносильно смертному приговору для такого мужчины.
— Вот такое дрянное иносказание, — Лиза хихикнула. — Это как в «Шакале».
