Это был сложный момент. Белов колебался, и он прекрасно знал, почему. Можно ли до конца доверять боксеру? Насколько чисты его помыслы? В себе-то он не сомневался; ночной поход к камню был оплачен и подготовлен всей его предыдущей жизнью. Все, что произошло с ним, сделало его тверже, но не озлобило. Говорят, что грязь не пристает к белым лебединым перьям. Вот и к нему она не пристала, хотя когда-то он утонул по горло в дерьме. Главное, что скрытый в нем невидимый стержень, стержень, не дающий согнуться, когда его ломают остался цел. А вот Степанцов… Едва ли он готов к этому испытанию. Но и запретить ему никто не имеет права.
— Попробуй, — согласился Белов. — Надеюсь, у Хозяина тайги хватит сюрпризов на всех.
Однако когда Сергей подошел к мегалиту и положил на него руку, камень так и остался черным. Сколько боксер ни старался мысленно воздействовать на него, ничего не получилось.
— Лимит исчерпан, — констатировал Саша, — нет смысла здесь торчать, пошли отсюда…
Может, шутливый тон подействовал, а может, сила, полученная Сашей от камня, но только Степанцов не стал возражать.
Они вернулись к центру поляны. Белов отыскал глазами Полярную звезду. Медвежка находилась к югу от Алатырь-камня, значит, звезда должна была оставаться за спиной.
ХХХ
Белов и Сергей двинулись вперед, подошли к южной оконечности поляны, и деревья словно расступились, образуя неширокий проход. Впечатление было такое, словно кто-то вырубил!здесь просеку; однако ни поваленных стволов, ни пеньков нигде не было. Но самое главное: Белов, обернувшись, все время мог видеть Полярную звезду.
Странная просека была прямой, как стрела; дорожку заливал лунный свет, и от красоты этого зрелища захватывало дух. Темно-синяя трава отливала серебром; капельки ночной росы блестели, как маленькие и удивительно чистые бриллианты. Запахи, прелой листвы, хвои и лесных трав наполняли свежий воздух. Дышалось легко и свободно. Кругом царил покой и умиротворение.
Они шли по просеке уже два часа, а она все не кончалась и не кончалась. И, что самое удивительное, она вела строго на юг, нигде не поворачивая и не меняя направления. Белов в очередной раз оглянулся на Полярную звезду и заметил, что небо немного изменилось. Утренняя заря еще не тронула чернильную синь неба, но оно словно дрогнуло и напряглось; приготовилось к перемене. Наступили те самые минуты, что отделяют ночь от утра. Впереди показалась большая поляна…
И вдруг сзади раздался грозный, похожий на звук охотничьего рога, рев.
— Что это? — вздрогнул боксер.
В этот момент Белов все понял. Он вспомнил свой сон, шрамы на теле Акима и его слова «Хозяин говорит: бери все, что хочешь, но не забудь за это заплатить». Вспомнил и покрепче сжал в руке копье.
Зверь, — ответил Белов, даже не отдавая себе отчета в том, что говорит, как бывалый таежник.
Они никогда не говорят, медведь, только — Зверь Говорят с уважением и страхом. — И это правильно. По тому что другого Зверя в тайге нет.
Огромный бурый медведь стремительно мчался по просеке, настигая людей. Его бег был плавным, движения — исполнены силы и легкости. Он двигался бесшумно: черные подушки на лапах смягчали толчки. Огромные когти оставляли в земле глубокие борозды.
Шкура его лоснилась и переливалась в лунном свете. Чуткий нос улавливал симфонию запахов, которую исполняла ночная тайга. И два чужих человеческих следа на его территории звучали как вызов.
Маленькие, глубоко посаженные глаза Зверя напоминали угольки, выпавшие из печи: черные, с багровой искрой посередине. Медведь ревел, скаля белые клыки. Вязкие нитки слюны свисали из пасти; они мотались при каждом скачке и попадали на шею и грудь, где шерсть была реже и светлее.
Внезапно Зверь замедлил бег. Еще один запах ударил в широко раскрытые влажные ноздри, Тревожный, опасный запах. Запах боли и смерти, запах металла. Медведь сбился с шага, но это длилось всего лишь одно короткое мгновение. Затем его снова захлестнула всесокрушающая злоба, и он, забыв об осторожности, понесся вперед, как ветер. Расстояние между ним и людьми быстро сокращалось.
— Бежим! — Белов рванул прямо перед собой что было духу.
Боксера тоже не пришлось упрашивать дважды. Они добежали до середины поляны, и здесь Белов остановился. Ночь постепенно уступала свои права рассвету. Небо прояснилось, и звезды стали не такими яркими. Но, по крайней мере, теперь Саша и Степанцов ясно видели, что творится вокруг. Сергей предложил бежать дальше, но Белов остановил его.
— Бесполезно. От Зверя не убежишь. Это в зоопарке и в мультфильмах он кажется неуклюжим, а в жизни бегает быстрее лошади.
— Тогда, может… — Степанцов с затаенной надеждой посмотрел на дерево.
— Это тоже ничего не даст. Он лазает по деревьям, как кошка.
Зверь приближался. Они уже видели его горящие глаза и слышали его прерывистое дыхание.
— И что же делать? — вскричал Степанцов.
Он поразился, насколько спокойно прозвучал ответ Белова. Саша говорил тихо, почти шепотом. Казалось, он совсем не был испуган и напряжен.
— У тебя на поясе нож. Вот единственный достойный выход. Мы будем драться. Но прежде сними куртку и обмотай ею правую руку, до самого плеча.
Сергей повиновался. Одним движением он скинул с себя брезентовую куртку, оставив правую руку в рукаве. Затем обмотал руку тканью и вытащил нож.
Рукоять из лосиного рога вписалась в ладонь, как будто была сделана по заказу. Медведь в несколько огромных прыжков выскочил с просеки на поляну…
Он не стал атаковать в ту же секунду, а резко кинулся вправо.
— Следи за каждым его движением, — сказал Белов, прижимаясь плечом к Степанцову. — Главное — не двигаться с места и не отступать. Он боится высоко поднятых рук.
Медведь перешел на шаг. Теперь он обходил людей по дуге, держась на расстоянии не больше трех метров. Саша и боксер, оставаясь на месте, все время поворачивались к нему лицом.
— Для атаки он встанет на задние лапы, — продолжал Белов.
— А если не встанет?
— Встанет. Обязательно встанет. Только не вздумай от него бежать.
Зверь остановился. Он внимательно смотрел на людей и мотал большой лобастой башкой. Казалось, он размышлял, кого из двух нарушителей выбрать, высокого или того, что пониже. Наконец медведь присел на задние лапы и заревел, задрав голову к небу. Затем он встал и двинулся на людей… Это движение было таким быстрым, что Белов и Сергей едва его заметили. Зверь выбросил правую лапу. Чудовищные когти со свистом рассекли воздух.
Степанцов обладал отменной реакцией — для бокса это необходимо — но далее он не смог превзойти Зверя в ловкости и вовремя отскочить. Степанцов почувствовал, как что-то вроде зубьев вил ударило его по груди, и в то же мгновение ощутил жуткую раздирающую боль. Легко, как пушинка, он отлетел в сторону, упал навзничь, но тут же вскочил. Перед глазами у Сергея поплыли разноцветные круги, ноги начали заплетаться. Он взмахнул ножом и заорал что было мочи, чтобы перекричать, пересилить боль.
Медведь, вставший на задние лапы, был огромен— наверное, далеко за два метра. Впервые он ударил человека и понял, что попал. Ноздри уловили запах теплой крови — слишком жидкой и сладкой для лесного зверя. Второй человек был ниже ростом, и лапа, вооруженная длинными когтями, пролетела над его головой. Зверь решил нанести удар сверху. Он выпрямился во весь свой исполинский рост и приготовился обрушиться на низкого человека, но тот внезапно шагнул ему навстречу и какой-то палкой нанес сильнейший удар снизу в грудь напротив сердца.
Прочное, острое, как бритва, лезвие в вошло в толстую шкуру, как в масло. Медведь ревел и продолжал по инерции наваливаться на человека, но чем ближе была цель, тем глубже проникала в его плоть острая заноза, разрывая мышцы и связки…
Слабое существо без шкуры, клыков и когтей обмануло зверя, обратило его силу и злобу против него самого. Высокий человек, оправившись, бросился в драку. Он с отчаянным криком по самую рукоять вонзил нож под лопатку Зверя. Медведь, огрызаясь, резко повернул голову; но сомкнувшиеся с лязгом челюсти поймали лишь пустоту. Человек ловко увернулся. Он ударил зверя еще раз, а потом еще и еще…
Темная густая кровь вырвалась наружу и хлынула по мохнатой шкуре на землю. Зверь чувствовал боль, такую сильную, что, казалось, она затопила его целиком, с головой и потрохами. Он начал падать на человека с палкой, пытаясь подмять его под себя, но тот упер ее конец в землю, а сам отскочил в сторону. Перо копья достигло сердца зверя и разорвало его на две трепещущие половины. Земля ушла у медведя из-под ног. Последним усилием он попытался достать человека с ножом, но остатки сил вытекли из него вместе с кровью. Когти его загребли землю, вырывая пучки травы. Потом лапы разжались, медведь заревел в последний раз и забился в конвульсиях. Все было кончено.
