Взвод старшего лейтенанта Распекаева залег впереди и позади места встречи.
Во взводе, к сожалению, не было своего снайпера для подстраховки, поскольку снайперы обычно бывают ротными, и на каждый взвод их не напасешься. Но хороших стрелков отыскать можно было и в каждом взводе, и Распекаев, представляя, положил руку на плечо солдата, которого подвел к подполковнику.
– У меня Сережа всегда только одиночными стреляет. Говорит, что в очереди патроны зря тратятся. Говорит, за последние пять лет ни разу не промахивался. Куда бы ни стрелял. Если знает, что не попадет, не стреляет. Я верю. Видел, как стреляет… И лучшего ничего представить не могу. Но и этого должно хватить – надежный…
– Я с пятого класса – охотник… – сказал солдат.
– Он подстрахует. На скалу заберется. Оттуда хороший обзор и дистанция идеальная.
– Добро, – согласился Тамаров. – Думаю, обойдется без эксцессов, но на всякий случай, пожалуй, надо…
– Может, трубку все-таки возьмете? – предложил Распекаев в дополнение. – Чтоб товарищ подполковник Бурлаков не волновался. Он связи будет ждать.
– Если мне связь понадобится, я найду способ позвонить. И все равно моя трубка прослушивается нашим спутником. Я не вижу необходимости… Разговор мой до него дойдет… Ты своими делами занимайся и за меня не переживай…
Старший лейтенант плечами пожал и отошел к персональному месту в засаде.
Артем Василич сел на придорожный камень неподалеку от километрового столба. Стал ждать, опять войдя в состояние полудремы, тем не менее все окружающее прекрасно контролируя, и руку с автомата, лежащего на коленях, не убирал. Движения на дороге совершенно не было. И это не удивляло. Поверху дорога перекрывалась боем бандитов с ментами и спецназом ГРУ, понизу, видимо, получив информацию о событиях не перевале, тоже перекрыли путь, предварительно пропустив только пять грузовиков с ингушской милицией. Все остальное, похоже, тормозилось на дальних подступах, чтобы избежать жертв среди мирного населения.
Машина появилась через полчаса, когда Тамарову и ждать уже надоело. Потертый временем и слегка помятый седан «Лексус». Но ехала быстро. Двигатель, видимо, был покрепче и повыносливей кузова. Тормоза заскрипели, когда машина Тамарова миновала и развернулась уже у него за спиной. Артем Василич не обернулся.
– Эй! – крикнули ему. – Нас ждешь?
Так было договорено с Бежуашвили. Простой ненавязчивый разговор вместо пароля.
– А тебя кто послал?
– Кахир с Ризваном…
– Тогда тебя…
– А ты сам кто?
– Василичем меня зовут…
И это имя было оговорено.
Машина подъехала ближе. Распахнулась дверца на заднем сиденье. Там уже сидел один человек, но и для второго места хватало с избытком.
– Эй, автомат под ноги положи. В окно его не свети… – сказал водитель. – Мимо ментов ехать. Они, конечно, давно куплены, но все же…
Голос у водителя был легковесный. Вообще, показалось, парень легкий характером.
Тамаров послушно выполнил сказанное.
Машина быстро и плавно, без визга прокручивающихся по асфальту колес, набрала скорость. И так же быстро поехала, хотя горная дорога к лихачеству располагать не должна бы. Но водитель не лихачил. Он, кажется, просто не умел ездить иначе. Попутчик, что сидел рядом, молчал, и вообще непонятно было, зачем он здесь.
– Спать хочется. Двое суток не спал… – сказал Тамаров.
– Спи, – разрешил водитель. – Никто тебя здесь не обидит… И нам спокойнее… Чтобы нас не обидел… Девять человек ментов, говорят, сегодня положил…
В этой фразе была сокрыта важная информация. Про девять якобы убитых ментов только Бежуашвили знал. Оттуда, значит, и утечка… Значит, бандиты сведения получают с грузинской стороны, а сама грузинская сторона получает с российской из кругов, близких или к ментам, или к следственному комитету, не считая того, что сам Тамаров передавал. Естественным в таком положении становится предположение, что бандитам бывает известна вся информация о готовящихся против них акциях. И хорошо, что нынешняя проводится в режиме такого мощного обеспечения режима секретности.
Плавный ход машины в самом деле сильно укачивал. После большого дефицита сна это действовало убийственно. В разрешении водителя не чувствовалось угрозы. Кроме того, подобное расслабленное поведение работает только на подтверждение версии спящего – человека, который спокойно засыпает в машине, трудно заподозрить в провокации. Даже сон в этом случае был на пользу делу. И, помимо всего прочего, силы человеческие запасом прочности обладают всегда, хотя у каждого этот запас разный, а когда в следующий раз представится возможность выспаться, неизвестно, следовательно, запас требовалось пополнить.
– Вы же, надеюсь, не менты…
И Артем Василич закрыл глаза…
* * *
Лесная зелень не только спецназовцев скрывала от взглядов со стороны, она и спецназовцам позволяла видеть слишком мало. И потому Александр Григорьевич предпочитал находиться ближе к кромке леса, чтобы видеть как можно больше.
Звонок из Москвы предупредил подполковника Бурлакова категорично:
– Александр Григорьевич… Связь временно ограничиваем… По данным управления космической разведки, к границе Грузии с Северной Осетией в стороне от Южной Осетии выставлены мощные мобильные радиопеленгаторные узлы украинского и израильского производства. Одинаково осуществляют перехват радиопередач и телефонных разговоров. Грузинская сторона пытается взять под контроль все действия российской стороны по предотвращению террористической деятельности бандформирований.
– У вас же, товарищ полковник, на трубке «контроль прослушивания»… И меня, кажется, подключали…
– Эта система контроля действенна только против спутникового слежения. Против ОРПУ[23] она бессильна. Просто не обнаружит, когда твой разговор поймали… Потому все прекращаем… Работа в полной «автономке» до моей особой команды…
– И у нас нет систем борьбы с ними?
– Есть, но на разворачивание систем подавления сигналов пеленгаторов в нужном районе требуется не меньше недели… А для того, чтобы разбомбить их, у нас пока нет оснований… Пока… Надеюсь, скоро они появятся…
– Понял, товарищ полковник. Последний сеанс даю. Кодированный приказ всем группам работать в «автономке». Без этого никак…
– Понял. Делай в темпе, пока ОРПУ не включились… Когда станет известно, что Тамаров на месте, я тебе сообщу кодированной фразой. Тогда и начнешь… Конец связи…
– Конец связи…
Бурлаков убрал трубку.
– Акинфиев!
– Здесь, товарищ подполковник.
Младший сержант, как и полагается радисту, развернул свою полевую аппаратуру среди штабных офицеров.
– Сколько до сеанса?
Младший сержант глянул на часы.
– Полторы минуты.
Подполковник достал из планшета кодировочную книгу, нашел нужную страницу, отмеченную сегодняшней датой, пальцем по строчкам прогулялся, пока не нашел нужную.
– Передай общий приказ: «Всем судам: полное погружение».
– Что-то новое придумали… – заметил один из офицеров штаба. – Морская терминология…
– Пусть грузины думают, что к их берегам стягивается эскадра атомных подводных лодок… – сказал второй.
– И надо бы стянуть, – сказал третий. – А заодно и к украинским. Заслужили давно…
* * *
– Опять менты… – сквозь сон услышал подполковник Тамаров слова водителя. – Чего им опять неймется…
Сказано это было по-вайнахски. Вайнахский язык состоит из чеченского и ингушского, которые друг от друга отличаются меньше, чем украинский от русского.
– Те же самые… – Это были первые слова, произнесенные человеком на заднем сиденье с тех пор, как Артем Василич сел в машину. – Ты этим уже платил.
– Если им мало покажется, мне проще перестрелять их.
– После обеда… Можешь вернуться и перестрелять. Можешь даже домой к нему вечером на ужин приехать, покушать и застрелить. Я разрешаю… Но сейчас еще рано. Лучше заплати…
Артем Василич открыл глаза и потянулся. Увидел впереди мента, помахивающего жезлом, требуя остановки, и медленно потянулся рукой к полу, где под ногами лежал автомат.
– Не надо, – сказал человек, сидящий рядом, и придержал руку за рукав. – Пропустят так…
«Лексус» остановился, не доехав до ментов метров десять. Водитель вышел и двинулся к ментовской машине. Человек рядом с Артемом Василичем держался спокойно, как вообще свойственно держаться чеченцам и ингушам даже в самых сложных ситуациях, демонстрируя завидное хладнокровие, и еще чуть высокомерно. Это тоже свойственно и чеченцам, и ингушам. Тамаров тоже не показывал беспокойства. Он привык полагаться на людей, знающих обстановку лучше, чем он. Точно так же пассажир поезда полагается на машиниста, который поезд ведет, даже не задумываясь о его действиях и вообще не вспоминая о его существовании.
Водитель вернулся через пару минут, на ходу пряча бумажник в задний карман брюк.
