Возражений не было. Риск – не только благородное, но и, безусловно, добровольное дело. Никто никого не призывал и уж тем более не принуждал пасть на этой высотке смертью храбрых.
– Я тоже, – шагнул вперед Игнатий.
– Нет. Тебе нужно уходить. Даша, – коротко объяснил ему причину отказа я. – К тому же ты ранен.
Длинная автоматная очередь, срезавшая верхушку сосны на окраине леса, заставила нас поторопиться. Я занял огневую позицию там, где лежали изрубленные самурайским мечом солдаты удачи – надо отдать им должное, выбрана она была со знанием дела, а Спокойный, вооружившись пулеметом, спустился в расщелину, где находился уже не подававший признаков жизни четвертый араб. В нашем распоряжении был целый арсенал – «РПК», гранатомет, два автомата Калашникова, ящик гранат и несколько цинков патронов. «АН-94» с подствольником я отдал Игнатию, два пистолета Макарова унесли с собой мастера восточных единоборств – на тот случай, если бандиты вздумают выставить еще один заслон. Теперь мы могли драться по-настоящему и держать тропу сколь угодно долго. Чтобы выбить нас отсюда, понадобился бы по меньшей мере мотострелковый взвод, прошедший полный курс горной подготовки.
Стрельба в лесочке участилась. Сквозь стрекот автоматов прорывался внушительный баритон «Носорога»: Садовский вел по террористам беглый огонь. Я оглянулся назад, чтобы убедиться: Игнатий и иже с ним ушли. Они действительно ушли. Мы же остались и молили Бога лишь о том, чтобы бандиты не вызвали вертолет огневой поддержки.
Наконец, я увидел Садовского. Сущий черт в камуфляже, он большими прыжками передвигался по низине. Его бросок был стремителен, как атака барса, движения быстры и при этом по-кошачьи мягки. Пули цокали вокруг него, будто маленькие серебряные молоточки, но он продолжал бежать, изредка останавливаясь и отстреливаясь из-за камней. Я налег на автомат и на одном дыхании выпустил четыре рожка, прикрывая его отход. Клекот пулемета, доносившийся из расщелины, свидетельствовал о том, что Спокойный достаточно просвещен в вопросах организации общевойскового боя и хорошо понимает свою задачу. Кинжальным огнем из двух стволов (для верности я долбанул по опушке из гранатомета) мы заставили бандитов остановиться. Садовский беспрепятственно пересек «линию фронта» и благополучно приземлился рядом со мной.
– Ну ты даешь, – не смог скрыть своего восхищения я.
– Принцип десанта – с неба об землю и в бой, – сказал он, восстанавливая дыхание. – А вы тут неплохо поработали. Сколько?
– Их было четверо. С нашей стороны потерь нет. А как у тебя?
– Один попал в ловушку-самострел, двоих гранатой наповал. Жаль «Носорог». Хорошая игрушка, при стрельбе рука почти не подпрыгивает. «Бизон» не в счет.
– Как ты думаешь, они еще полезут? – спросил я.
– Не полезут – попрут. По-моему, их интересуем не мы, а что-то другое.
Садовский взял свободный автомат и передернул затвор, готовясь к бою.
– Они ищут казну. С премиальными и деньгами, которые были заработаны на тотализаторе. Мне кажется, произошло вот что...
Я на минуту прервался, всматриваясь в движение на «переднем крае»: по всем признакам, бандиты готовились к штурму.
– От Миледи... Кстати, ты помнишь ее?
– Конечно. Она почти не изменилась.
– Так вот, от нее я узнал, что Богуславский, человек, организовавший турнир, решил кинуть всех. И не просто кинуть – устранить физически.
– Этого следовало ожидать, – прокашлявшись, заметил Садовский.
– Для этого он и нанял боевиков.
– Ты хочешь сказать, что учитель, то бишь гуру или как там его, приватизировал казну?
– Не исключено. Иначе зачем нужно было его пытать? Деньги хранились в тайнике. Тайник открывался нэцке с микрочипом.
– Пропуском?
– Да, эти статуэтки служили пропуском в монастырь. То есть точно такие же. Наверное, учитель перепрятал деньги.
– Ты думаешь, он действовал в одиночку?
– Не знаю.
– Маловероятно. Иначе зачем им гнаться за нами?
– Лишние свидетели ни к чему.
– А что думает по этому поводу наша старая добрая знакомая?
– Миледи? Ее уже нет.
– Кто?
– Снайпер. Снайпера тоже нет. Это был Эрнст-киллер. Он стрелял в меня, но промахнулся.
– Стоп, они, кажется, перегруппировались и что-то затевают.
За валуном, который в свое время послужил мне укрытием, «чечены» установили крупнокалиберный пулемет. Где-то в отдалении послышался гул вертолета.
– Не пора ли нам пора? – сказал Садовский, кивая на грот в скале.
– Похоже, будет жарко, – ответил я и, прихватив с собой ящик с гранатами, потащил его в каменную нишу.
– Парочку оставь мне. На растяжку.
– Сверху они тоже могут нас достать. Самурай так и сделал.
– Понял, будет им и сверху, – деловито проговорил Садовский, отматывая леску. – Кстати, эти замечательные бонбоньерки срабатывают мгновенно, от детонации.
– Будь осторожен.
– С бонбоньерками я обращаться умею...
Из-за скалы показались вращающиеся лопасти «вертушки». Одновременно с ее появлением раздался грохот крупнокалиберного пулемета; возможно, это был автоматический гранатомет. Работал он, как зверь, круша и измельчая в пыль все вокруг.
– Задымляемся! – крикнул Садовский и бросил одну за другой две шашки. Клубами белого и оранжевого дыма заволокло весь склон.
– Спасибо нашим друзьям-арабам, они хорошо экипировали нас.
Едва он это произнес, как по нам, точнее, по нашей позиции, в дополнение к убийственной долбежке крупнокалиберного пулемета, ударил вертолет. Сквозь плотный дым сплошной картечью, прямо и рикошетом, по камням хлестал смертоносный металл, в воздухе пахло гарью. Если существует ад для псов войны, то выглядит он именно так...
– Спокойному, наверное, хана! – закричал я.
Мне было страшно и весело, как в постели женщины, в спальню которой ломится внезапно вернувшийся муж.
– Спокойному точно кранты! – перекрывая шум боя, отозвался Садовский и на всякий случай метнул гранату «под окошко».
Внезапно все стихло. И в этой тишине раздался хриплый мужской выкрик: «Аллах акбар!» Вслед за этим где-то сверху раздался взрыв.
– Понеслась душа в рай, – сказал Садовский и покинул укрытие. Я рванул за ним и вовремя: на подступах к нашей позиции сработала вторая растяжка.
– Мы с Тамарой ходим парой, – сквозь зубы проговорил я и разрядил в рассеивающийся дым всю обойму. Кажется, кому-то я сделал больно. Вопли и стенания отползающих «чеченов», среди которых, по-видимому, были раненые и как минимум двое убитых, говорили сами за себя.
В скале проснулся пулемет. Спокойный жив! Эта мысль приободрила меня, что было очень кстати, поскольку все магазины были расстреляны, а для снаряжения новых требовалось какое-то время.
Садовский с помощью пращи запустил несколько гранат в стан врага и вновь принялся за сооружение растяжек.
– Ума не приложу, – сказал я, – как им удалось тебя взять.
– Ты про плен? Все очень просто. Я слишком глубоко увяз в их разборках, защищая госсобственность. А когда уволился из армии, решил бросить все, уехать к чертовой матери куда глаза глядят, прочь с черноморского побережья. Сел на джип – у меня был подержанный «Мицубиси Паджеро» – и срулил из нашего городка. Взяли меня на ночевке. Просыпаюсь – между глаз ствол, в каждом окне по небритой физиономии. В общем, рыпаться было бесполезно. А потом я прошел специализацию в качестве боксерской груши – на мне отрабатывали удары...
Садовский опустился чуть ниже, устанавливая растяжку.
– Когда я загасил их главного Рэмбо, они предложили мне принять ислам и поработать у них инструктором по рукопашке. Я, разумеется, ответил гордым отказом. Тогда они выставили меня против какого-то абрека из другого тейпа. Я заставил его рыть носом землю. Ребятишки смекнули, что на мне можно делать неплохие деньги. И вот я здесь...
Садовский вынырнул из-за нагромождения камней и приник к просвету в скалах, через который хорошо просматривалась опушка леса.
– Дело плохо. Они решили использовать «живой щит».
Я поднял голову и увидел цепочку заложников, приближавшихся к нашей высотке. За их спинами прятались боевики. И тут произошло нечто неожиданное для всех – и для «чеченов», и для нас: Спокойный ударил по ним из пулемета. Уложив несколько человек, он рассеял «живой щит».
– Кажется, у Спокойного сдают нервы, – сказал я.
– Для кого Спокойный, а для кого и тихопомешанный. Но, возможно, он и прав. Все они хотели нашей крови.
– Ты случайно не знаешь, куда подевались наши патроны?
– Все цинки взлетели на воздух.
– У тебя еще что-то есть?
– Не хватит даже на то, чтобы застрелиться. Пора сваливать, пока они не очухались.
– Надо предупредить Спокойного.
Я подполз к обрыву и кинул камушек – предположительно туда, где должен был находиться мастер шоу-дао. Кто-то похлопал меня по плечу. Я обернулся. Это был он.
– Не дано ли нам на самом деле именно то, что мы ищем, не являемся ли мы уже обладателями искомого? – спросил он. – Это сказал кто-то из русских.
