– Ищут, поганцы… – Верховцев думал о том же, о чем и я.
Кровотечение у него прекратилось, и он выглядел бодрячком.
Это целый подземный город! Дом был лишь айсбергом, у которого видна лишь верхушка! Мы стали дергать ручки всех дверей подряд. Дойдя до середины коридора, я опустился на очередную ручку всей силой и чуть не упал внутрь. В комнате передо мной была темнота. Верховцев, как кошка, скользнул взглядом по абсолютно черной стене и уверенно нажал на выключатель.
Мать… моя!..
Сказать, что мы оцепенели, – это ничего не сказать. К огромному массивному кольцу, намертво вкрученному в стену, была присоединена цепь длиной около двух метров. К другому концу цепи присоединялся металлический ошейник. Ошейник, словно ворот водолазки, плотно облегал шею человека, сидящего на полу. Мужчина около сорока лет имел недельную щетину и красочные зарисовки на лице. Их характер позволял сделать однозначный вывод: этого человека били постоянно. На его теле виднелись желтые, синие и бордовые синяки. Живой экспонат для начинающего судмедэксперта.
От яркого света пленник прищурился, вскинул перед глазами руки и подобрал под себя ноги. Так сделал бы человек любого возраста, приготовившийся к избиению. От пятилетнего ребенка до старца.
– Ты кто такой?! – Дима опустил ружье.
Мужчина медленно убрал руки и, привыкая к свету, стал нас разглядывать. Внезапно из его опухших от побоев глаз потекли слезы. Я ни разу не видел, чтобы слезы появлялись так быстро.
– Вы – милиция?! Я знаю, вы – милиция!.. Спасите меня! Ну, пожалуйста… Вы не представляете, что они здесь со мной делают!!! – он не останавливался ни на секунду, ползая перед нами. За неделю заточения его отучили передвигаться на ногах. – Только не оставляйте меня! Только не оставляйте!
Понимая, что уходит драгоценное время, мы все же расспросили мужика. Я врезал ему две пощечины, чтобы прекратить истерику, но оказалось, что это лекарство не помогает. Пленника столько «прессовали», что побои у него стали вызывать обратный эффект – истерика усилилась, и речь стала невнятной. Нам еще не хватало спалиться из-за этого парня!
– Если не прекратишь, мы сейчас уйдем.
В точку! Молодец, Верховцев. В комнате стало так тихо, что снова стал различим топот по потолку. Минута у нас была. Именно в нее и уложился побитый мною пленник. Как только он представился, я сразу вспомнил Валеру Жмаева, нашего оперативного дежурного. Ровно восемь дней назад, во время моего очередного дежурства, он вошел ко мне в кабинет и положил на стол заполненный протокол:
– Баба модная приходила, мужа «безвестником» объявила. Я заявление принял, может, для себя чего интересного найдешь…
«Безвестником» значился президент благотворительного фонда. Название было мне неинтересно, точно так же, как и само заявление. Однако протокол заявления прочитал. На вопрос: «У вашего мужа есть враги?», заявительница ответила: «В последнее время у него возникли проблемы с корейским представительством «КИА-моторз». Жмаев написал: «Кийя-моторс», очевидно, привязывая «кий-я» к восточным единоборствам.
И вот уже неделю президент благотворительного фонда сидит, как в конуре, на цепи, терпит унизительные побои от представителей другого государства и ждет, пока его… выкупит жена.
– Не понял, – сознался Верховцев.
Честно сказать, я тоже ничего не понял.
– Мне позволили позвонить жене, и я попросил ее заявлений в милицию не писать, а подготовить сто тысяч долларов. Она передает деньги, а меня выпускают.
Теперь понял я, и понял Верховцев. Он звонит жене и просит подготовить выкуп, а жена идет в милицию и делает «заяву» на неизвестных.
– Вы единоличный президент фонда?
– Визе-президент – моя жена.
Мы с Верховцевым понимающе переглянулись и принялись снимать с мужика ошейник. Не получилось. Тут нужна «болгарка». Да еще чтобы ее в руках держал опытный спасатель, иначе ошейник отлетит вместе с головой. Мы выключили в комнате свет, приказали бедолаге не орать, пообещали светлое будущее и двинулись дальше.
– Теперь ты понимаешь, что в этих комнатах? Здесь все «безвестники» города. Это мини-тюрьма! – Дима прихрамывал, но не настолько, чтобы сбивалась его речь. Слабости он не чувствовал. Может, просто работал «через не могу»? Вполне возможно. Есть такие люди, которые не хотят грузить других своими проблемами.
Впереди раздался топот. Уже не глухой, а совершенно отчетливый. По одному с нами коридору, только навстречу, двигалось несколько человек. Отрывистая речь. За то короткое время, когда мы пробирались по лабиринту и снимали показания с президента, люди Юнга успели проверить ловушку. Убедившись, что мы оказались умнее, чем они себе это представляли, Юнг отдал команду действовать наверняка – «мочить» пришельцев среди миниатюр. Отсюда – такое сосредоточенное и ответственное дыхание. Они теперь точно знали, где мы, и были готовы ко всему. Коридор уходил вправо, и до встречи оставалось не более пяти секунд…
– Ложись! – тихо скомандовал я и плюхнулся на пол.
Только это сейчас могло нас спасти. Нелогичность нашего положения.
Дима, сморщившись от боли, распластался на бетонном полу и выставил перед собой, как при выполнении упражнения по огневой подготовке, оружие.
Трое!
Изумленные глаза… Растерянность, длиною в миг, и наш залп в этот момент…
Я знаю, кто мой ангел-хранитель. Андрей Первозванный восемь последних лет моей жизни закрывает меня от беды своим плащом. Он словно готовит меня к чему-то важному, не давая смерти прикоснуться к моему плечу. Уже столько раз костлявая взмахивала косой над моей головой! Но невидимые высшие силы оберегали меня от неминуемой погибели. Они уводят беду прочь, словно давая понять мне – главное в жизни я еще не совершил. А там – как знать…
Грохот ружья Дмитрия и длинная очередь моего автомата перечеркнули все надежды поисковой группы на блестящее выполнение задания. Один из них, уползая в сторону, откуда он пришел, держался рукой за живот и широко раскрытыми глазами смотрел на свои сизые внутренности, что волочились за ним по грязному бетонному полу. Заряд шурупов, предназначенный для вышибания дверных замков, пришелся ему в нижнюю часть туловища. Выстрел производился не под прямым углом, а наискось. Только поэтому он еще жил. Бандит полз и полз, словно пытаясь так убежать от нас и своей смерти, оставляя после себя широкую полосу крови…
Они хотели, чтобы так выглядели мы. Но мы этого не позволили. Мы пришли в этот дом не ради обогащения. Нельзя в моем городе безнаказанно убивать людей. Но и стоять у меня на дороге с оружием в руках – тоже не дело. Мне было до боли жаль этого человека, безнадежно пытающегося убежать от собственной смерти. Но разве я ему вложил в руки автомат и сказал: «Найди мусоров, и убей!» Может, Верховцев его заставил?! Или Юнг не догадывался, кто пожаловал к нему в гости? Он знал наверняка, что у него в доме менты! Капитан Горский, застреливший его сына, и еще один опер. Люди Креста никогда не стали бы проникать к нему в дом. Юнга можно уничтожить менее рискованным способом: взрыв, снайпер да что угодно. Запланированная милицейская операция – тоже нонсенс. Во двор давно бы въехал бронетранспортер и смолол эту «пагоду» за минуту. Пятьдесят спецназовцев из группы «А», армейских или милицейских – и все бы закончилось. Но в дом пришли люди, которым нужно нечто большее. Шумиха только помешает. А почему? Потому что нам требовалась информация. Для последующей ее реализации. Я не телепат, но был уверен, что почти прочитал мысли Юнга.
– Пойдем… – с трудом отводя взгляд от умирающего бандита, промолвил Дима. – Мать моя, чем мы занимаемся…
– Своей работой.
Подняв с пола два магазина от «АКМ», я сунул их за пояс. Пришло время быстро убираться отсюда и подниматься наверх. Иначе нас просто запрут здесь, как в барсучьей норе.
Не задерживаясь больше ни на минуту, я решительно двинулся по коридору. Выход был где-то рядом. Когда эти трое выскочили на нас, мы их услышали сразу. Какая-то дверь? Проход?
Дима шел за мной, вставляя в приемник под цевьем новую партию смертоносных зарядов.
– Пальбу они уже слышали, – пробормотал он. – Сейчас ждут результата. Андрей, на выходе нам нечего делать. Нас превратят в кусок говна.
Я огляделся. Что это? Над нашей головой, уходя в стену, располагался воздушный лабиринт. Труба квадратного сечения с прикрученной снизу решеткой. Осторожно выглянув за угол, я измерил расстояние до выхода. Метров восемь-девять. Маловато. Если даже разнести к чертовой матери эту решетку, то залезть в воздуховод и удалиться от этого места будет просто невозможно. Не хватит времени. За спиной оставалась последняя дверь. Я вернулся и дернул за ручку. Створка послушно отворилась, открывая передо мной лестницу, уходящую вниз. Третий уровень? Не много ли для одного скромного замка? А что там? Государственные преступники, неприкосновенный запас золота или циклоп на цепи? Я уже ничему не удивлялся.
