У Лао запиликал мобильный телефон. Он включил его и в разговоре назвал адрес нашего казино. Закрыв крышку мобильника, он сказал мне:
– Тебя ждет еще один сюрприз!
Первым сюрпризом он, видно, считал себя. Я не стал проявлять любопытство.
Мы раскланялись и переместились в бар. Дядя Коля уже несколько раз зазывно махал нам рукой.
– Что это за люди? – спросил Сильвио.
– Это мои враги. Наркомафия, – пояснил я лаконично, не вдаваясь в предысторию. – Толстый китаец – Лао – промышляет кокаином в Юго-Восточной Азии – «Золотой треугольник», слышал, наверное? Шамиль – наш отечественный бандит, бывший командир, как сейчас говорят, «незаконного вооруженного формирования». Воевал в Чечне против федеральных войск. Сейчас освоил новый вид борьбы с нашим многострадальным народом, занимается крупными поставками наркоты на территорию России и зарубежья.
– Может быть, их замочить? – спросил Сильвио. – Есть у меня хлопцы, кстати, с опытом чеченской войны.
– Если бы это решило проблему… Наркомафия расплодилась, как спрут, имеет оборот в миллиарды долларов. Лоббисты есть в Думе, правительстве, во всех силовых структурах. Да это все знают, чуть ли не на заборах об этом написано.
Сильвио согласился, представив, как круто может измениться его жизнь:
– Ты прав, Володя, в одиночку войну не объявишь…
Завершив разговор, мы подсели за столик к нашему Профессору. Дядя Коля находился в прекрасном расположении духа, чему способствовал сложный коктейль, которым он был наполнен до краев. Мы кратко сообщили об итогах последнего сражения за колесом рулетки. Потом мне пришла идея продать китайцу «черный бриллиант». Естественно, не сегодня. Дядя Коля одобрил. Как и любому художнику, ему хотелось признания не только со стороны правоохранительных органов, но и подлинных ценителей, располагающих свободно конвертируемой валютой.
Пока мы строили планы, Лао и Шамиль исчезли. И вместо Паттайи у стола скучала, ожидая клиентов, другая девушка-крупье. Я обошел все залы и закоулки. Спрашивать о Патке у коллег-крупье было очевидной глупостью, номер своего телефона она не сообщила. Птичка улетела, и не надо было иметь много извилин, чтобы понять, с кем. Жирный китайский индюк опять оставил меня с носом. И где – в столице нашей Родины Москве!
Какая наглость!
– Может, ее похитили? – высказал предположение Сильвио.
– Да нет. Лао слишком давно ее знает. В некотором роде они дружны. Он помогал Паттайе в трудные минуты ее жизни.
Сильвио от комментариев воздержался, хотя я понял, что такую вольность он женщинам не прощает. «С кем уехала, с тем и приехала».
Мы стали прощаться с Профессором. Он протянул нам все те же хорошо известные мне визитки, где черным по белому указывалось, что он «нужный» и «всё могущий» человек.
Мы не успели их спрятать, как вдруг неожиданное развлечение заставило нас вновь опуститься в кресла. Сначала мы услышали требовательные крики: «Вернитесь, молодой человек!» Оказалось, молодым человеком был не кто иной, как Веракса. На этот раз он пришел со спутницей – стройной женщиной в открытом вечернем платье и шляпке с вуалью. Сам же он вырядился в коричневый клетчатый костюм, который дополняла ядовито-оранжевая бабочка. В сочетании с вечно обветренным лицом он походил на освободившегося каторжника, которому захотелось шикануть.
– Мужик, ты чего пристал? – Джоник побагровел и стал от ярости почти черным. – У меня костюм, как у короля.
– Администрация казино имеет право выдворять клиентов по своему усмотрению и без объяснений причин. Деньги вам вернут.
– Мурик, ты хоть знаешь, с кем связываешься? Да я сейчас вас тут всех раком поставлю! Зови, бля, директора!
– Сию минуту, – пообещал секьюрити и, обратившись к спутнице Вераксы, сказал: – К вам это не относится.
– Я его не знаю, – холодно ответила женщина и неторопливо прошла к стойке бара.
Сотрудник безопасности действительно пошел звать директора.
Директором оказался тот самый двухметровый молчун, которому с его внешними данными что-то говорить или увещевать было излишним. Веракса съежился, посерел. Вечер явно не удался.
– Ну а в сортир хоть можно сходить?
– Нет, туалеты только для зарегистрированных клиентов. Рекомендую зайти в «Макдоналдс», – посоветовал «говорящий» секьюрити. – Там бесплатно.
Поняв, что его снова опустили «ниже ватерлинии», Веракса повернулся к залу и картинно изрек:
– В следующий раз приду с братками и все тут пожгу! И краники в сортире поотрываю!
Кто-то отреагировал аплодисментами, кто-то прослезился от смеха. Но этих слез не увидел Веракса. «Неговорящий» придал субтильному поджигателю мощное ускорение, и на этом инцидент исчерпался.
Незнакомка, которая легко открестилась от Джоника, села за стойку бара, откинула вуаль, томно закурила. Официант принес ей какую-то жидкость в высоком стакане с соломинкой. Она сидела к нам спиной и чувствовала, наверное, не только наши взгляды. Всех разбирало любопытство: как такая эффектная девушка (а ей явно не было и двадцати пяти) могла прийти в казино с таким идиотом! Но я-то знал, что это за идиот, имеющий по жизни специализацию наемника-убийцы. Гастарбайтер мокрых дел… А вот охрана, надо отдать должное, профессиональным нюхом бывших ментов или фээсбэшников, учуяла, что на смуглом мужичке клейма ставить негде, хоть пусть он напялит на себя все от «Версаче».
– Ты знаешь того придурка? – разглядывая незнакомку, спросил Сильвио.
– Это мелкоразрядный наемный мокрушник, – пояснил я. – Даже среди этого отребья – конченый подонок. Одно время охотился на меня… Потом я исчез – поменял личину, в смысле, лицо.
– ?
– Я сделал по совету одного должностного лица правоохранительных органов пластическую операцию. Видите ли, они не могли защитить меня даже с 50-процентной гарантией, когда я оказал им «неоценимую услугу» по разоблачению, или, как там пишут в отчетах, ликвидации … Короче говоря, по моей информации накрыли большую «тропу», от Таиланда, «Золотого треугольника», через Афган, минуя высокогорный Гиндукуш, далее, естественно, через Таджикистан, а там и паровозом, и самолетом – в Россию.
– И ты из-за него решил поменять лицо?
– Он только исполнитель. А за ним – легион.
Получив ответ, Сильвио окаменел. Видно, представил себя на моем месте.
– Вот этого надо точно шлепнуть… Земля чище будет.
– Нет, хватит… Даже грешного на душу брать – грех.
– Пусть по-твоему, Володька… А имя-то у тебя прежнее?
– Как родители нарекли…
– Эх, Володя, я бы лучше на десять ножей пошел, зная, что меня заказали. Пусть бы рожу мою пописали «финарями», но под хирурга не пошел бы…
– А у меня, Сергей Ильич, кроме моей рожи, никого и не осталось. Мама и папа умерли. Жена с дочкой ушла, не вынеся тягот и лишений моей службы в Афгане. И вот девчонка, Патка, вроде родная, вроде как была тут, рядом, а вроде как ее и нету… Поэтому не суди: рожи-то разные, а внутренность неизменна. В общем, не суди по лицу, а то получишь по роже…
Сергей Ильич согласился.
Во время нашей бурной дискуссии дядя Коля щелчком заказывал всем нам свой любимый сироп. Может, у него уже язык не проворачивался, но скорее он, как художник, ловил и впитывал неповторимый момент: перед ним сидел человек, решившийся изменить то главное, что воплощало, зеркально отражало его суть, – лицо! Что там долгие и мучительные метаморфозы на холсте в истории Дориана Грея!
– И потом, – мне захотелось добить Сильвио, – скажи мне одну-единственную вещь: есть ли разница между кражей кошелька, грабежом квартиры нефтяного босса, которому банда Ельцина отвалила кусок нефтяного края, «наездом» на мошенника, внезапно обогатившегося за счет общенародного достояния, и наркобизнесом?
– Я понимаю, что ты хочешь сказать. Есть грязные деньги и очень грязные.
– Все знают, что сейчас в вашеммире раскол. Есть воры старой формации, которые соблюдают кодекс и чести, и новой формации, которые оплачивают коронацию по определенной таксе. И вот им до фонаря ваши воровские былины.
– Оставь эти проблемы для того мира, в котором тебе нечего делать. Чтобы еще раз не менять лицо…
– Ты знаешь, Сильвио, почему при задержании вашего брата всегда, как будто невзначай, находят в карманах аккуратно упакованную дозу, так называемый «чек» качественного героина?
– Я бы сказал, как само собой разумеющееся… Сначала было два грамма, сейчас по семь кладут – чтоб наверняка.
– Беспредел на беспредел… Конечно, дурь подкладывают не только тем, кто наркоту по России рассыпает… А тех, кто посыпает Русь наркотой… я бы их в большую яму свалил и сверху героином, кокаином, креком, анашой засыпал. Но не убивал бы… Пусть бы обожрались… Ты же знаешь, Ильич, мои принципы. Я уже наубивался…
Дядя Коля уронил свои поповские патлы на стол. Видно, нить нашего спора в каком-то месте оборвалась для него, и он перешел на восприятие информации в ходе сна. Что, как известно, практикуется в изучении иностранных языков. (Впрочем, на самом деле на таком изученном языке люди говорят только в сновидениях.)
