Полковник, бледный от злобы, сунул трубку в карман и сообщил нам радостную весть:
— Вот что, ребята... По-моему, ни фига он нам не поможет. Я понимаю, в планах у нас этого нет... Но, похоже, нам сейчас придётся совершать жуткие глупости...
* * *
Спустя три минуты команда развернулась в боевой порядок, наспех предложенный Петрушиным. Выглядел он следующим образом (не Петрушин, а порядок):
— «калеки» — Иванов и Лиза, лежали на правом фланге, в тридцати метрах от круга;
— рабочий состав — Глебыч, Рашид, Костя и ваш покорный слуга, разместились в пятидесяти метрах левее, на опушке кустов, с интервалом в семь-восемь метров;
— Петрушин и Вася, пробежавшись вдоль круга метров сто пятьдесят, уже бодро ползли по полю параллельно трассе.
Задачи у всех элементов боевого порядка были разные. Иванову с Лизой предстояло первыми начать битву, вызвав на себя огонь противника и таким образом дать возможность остальным поработать по открывшимся огневым точкам. Отстрелявшись ровно десять секунд, им следовало метнуться через дорогу и залечь за обочиной. Ползать они сейчас не могут, так что на следующем этапе вояки из них — никакие. Петрушин с Васей на момент начала боестолкновения должны выбраться аккурат в тыл врага и, ни много ни мало, выключить сзади всех пулемётчиков. Без пулемётов жить можно, это уж вы мне поверьте...
Рабочей группе, то есть нам, оставалось лишь валить всё, что движется в своих секторах, и ни на секунду не забывать, что нельзя смещать огонь влево: там Петрушин с Васей. При этом после каждой очереди перемещаться. Потому что при ожидаемой плотности ответного огня нахождение на одном месте более нескольких секунд равносильно самоубийству.
И вся эта развесёлая потеха, которую я почему-то для себя называл "Операция «Моджахед», затевалась с единственной целью: чтобы охрана первой леди, увидев, что впереди идёт бой, развернула кортеж и убрала его подальше.
Варианты более разумных действий в данной ситуации отсутствовали. Вспомните, как Гулиев, который в курсе по всем раскладам и обладает, по словам Вити, незаурядным умом, отреагировал на сообщение Иванова. А теперь представьте себе, как бы повели себя тупоголовые полицейские на «Фордах», когда вдруг из кустов выломился бы взвинченный Иванов и с ходу начал орать, чтобы сообщили по рации об опасности. А мчаться на «таблетке» навстречу кортежу — то же самое, что и наш план, только в три раза хуже. Во-первых, те же полицейские на круге откроют огонь вдогонку, во-вторых, их тут же поддержат ребята Абу. Эффект тот же, но труп за рулём гарантирован. Так что уж лучше мы из кустиков, потихоньку — шансов уцелеть больше.
А ещё мы надеялись на поворотливость Гулиева. Ждали, когда он позвонит и обрадует: всё, ребята! Кортеж стоит, национальная гвардия летит — отползайте потихоньку до дому...
* * *
Трасса была пуста, Гулиев молчал...
Через прицел своего «ВАЛа» я не видел решительно никаких позиций, обнаруженных востроглазым Васей при помощи моего хитрого бинокля. То есть правильно всё рассчитал Петрушин — пока они не откроют огонь, не видать нам тех позиций, как своих ушей...
К вагончику подъехал «Форд» с круга, из него вылез толстенный полисмен и замахал рукой. Рыжие спецовки послушно зашли в вагончик. Полисмен повернулся к сидевшим на укладчиках товарищам, опять помахал рукой. Те слезли, присели сзади укладчиков. Как ни странно, но такое их поведение полисмена вполне удовлетворило. Значит, плебс по норам загоняет, чтобы высокие гости не увидели ненароком. Или... Или даже думать не хочется... Неужто у них везде так всё схвачено?!
«Форд» вернулся на место. В наших рациях раздался прерывающийся от волнения голос Васи Крюкова:
— Серый, давай к нам!
Вот так, открытым текстом, никаких тебе позывных...
— Что там у вас? — прошипел в рации голос Иванова.
— Нам срочно нужен Серый, — Вася не пожелал углубляться в детали. — Короче, вопрос жизни и смерти!
— Давай, «Седьмой», — разрешил Иванов. — Работать потом будешь оттуда, на обратное выдвижение уже времени не останется...
Я развернулся и пополз через кусты к кругу. Выбравшись к дороге, пробежал сто пятьдесят метров, вновь углубился в кусты, и, оказавшись на поле, пополз по-пластунски. Хорошо, трава здесь высокая. Я ведь не Вася-ящерица, ползаю как нормальный офицер-аналитик...
Петрушин с Васей обосновались в крохотной рощице акаций, на краю неглубокой обширной балки. Но до той рощицы я так и не дополз, потому что замер на месте, увидев на дне балки... вертолёт. Не привычную военному взору «корову», или «двадцатьчетверку», а аккуратный такой гражданский геликоптер, человек на пять, не больше.
Возле вертолёта на траве сидели двое. Было до них метров сто, чтобы рассмотреть лица, я достал бинокль...
— е...ный ты по голове, — отчётливо сказала моя рация до странности спокойным голосом Иванова — я от неожиданности вздрогнул и потянулся убавить громкость. Убавлять было некуда, и так на минимуме, хоть в полный голос говори, шёпот получается, — е...ный Гулиев и иже с ним. Всё, хлопцы, — кортеж. Готовность — минута...
— Ты лежи, лежи там, — прошептала спустя пару секунд моя рация голосом Васи Крюкова. — Хорошо лежишь. Опознал?
— Да. Это он...
— Ну, вот, я же говорил...
Это был Абу — собственной персоной. Со времени нашей встречи он не изменился ни капли... Только постригся слегка. Не было роскошных тёмных «змей», вполне приличная цивилизованная причёска. Через свой бинокль я видел его так, как будто он находился в пяти метрах. Рядом с ним сидел какой-то мужлан, опершись на автомат, жевал травинку и что-то рассказывал, беззаботно улыбаясь. Вид у мужлана был совсем не боевой. И вообще, с первого взгляда создавалось впечатление, что два офисных сидельца приземлили вертолёт в балочку, подальше от посторонних глаз, чтобы отдохнуть на природе. Похоже, Рашид был прав. Завалить всех, кто едет в кортеже, с таким раскладом несложно. А если учесть, что в салоне остаётся ещё три места...
— Справишься? — уточнил по рации голос Петрушина.
Я замялся, сразу не ответил. К горлу вдруг подступил комок. Мы выложились без остатка, гоняясь за этим волком, в кровь обдирая руки, карабкались по горам, подставляли свои дурные головы под пули... И теперь боевые братья доверяют мне эту великую честь, хотя могли бы сделать это сами...
— «Седьмой»?
— Справлюсь.
— Вот и славно. Работай после «Первого», не спугни...
Я проглотил комок и обругал себя последними словами. Боевые братья и не помышляли о высокой патетике. Эти боевые роботы и слова-то такого, наверное, не знают. Они позвали меня, чтобы опознал спорный объект и отработал второстепенную цель. Потому что им этим заниматься недосуг. Их цели — пулемётные гнёзда, сейчас стократ важнее всех вместе взятых арабских амиров. И от скорости и точности, с которой они погасят эти цели, сейчас зависит нечто неизмеримо большее — жизни членов команды...
Абу достал рацию, поднёс её к уху. Его хлопцы сидят значительно ниже полковника, только сейчас увидели кортеж и доложили.
— Потрудимся же, братие, — пробормотала рация голосом Иванова.
"Работать после «Первого» — понятие абстрактное. Звука выстрела «ВАЛа» и с пятидесяти метров не услышишь, а уж с такого расстояния...
Абу вновь поднял рацию и вдруг машинально сделал пару шагов в сторону трассы. Как будто надеялся со дна балки рассмотреть, что там происходит.
Та-та-та-та-та! — за моей спиной, где-то у вагончика, заголосил первый проснувшийся пулемёт.
Ту-дух! — раскатисто шлёпнул с наших позиций карабин Рашида.
Всё, можно.
Я подвёл «троечку» прицела под аккуратно остриженную бороду Абу и нажал на спусковой крючок. «ВАЛ» плюнул короткой очередью, борода в прицеле дёрнулась влево — вниз, пропала. Я выровнял прицел, нащупал рухнувшее на траву тело и выпустил в него ещё две очереди. Потом продырявил успевшего залечь неподалёку мужлана и с низкого старта рванул к вертолёту.
Абу был мёртв, как, впрочем, и его товарищ. Я несколько секунд смотрел на его размозжённое лицо и прислушивался к своим чувствам. Всё-таки не просто моджахед — террорист номер два...
И знаете — никакой патетики. Просто работа...
Зафиксировав отсутствие пульса у обоих, я развернулся и пошёл обратно. Самое время было принять участие в закружившейся вовсю карусели скоротечного боя...
Глава двенадцатая
СЕРГЕЙ КОЧЕРГИН
Под занавес...
"Первая леди в гостях у Алиева.
Весь минувший день супруга российского президента Людмила Путина провела в азербайджанской столице. Её визит в Азербайджан проходил в рамках Всемирного конгресса русскоязычной прессы, личное приветствие которому направил Владимир Путин.
В аэропорту Бина г-жа Путина появилась в бежевом костюме, в вишнёвых туфлях и с того же цвета сумочкой. Её встречала с букетом роз супруга премьер-министра Азербайджана Мехрибан Алиева. С самим Ильханом Алиевым её встреча произошла несколько часов спустя. Из аэропорта г-жа Путина направилась возлагать цветы на Аллее Шахидов и к мемориалу Вечного огня. Затем её кортеж направился в Бакинский славянский университет (БСУ) — одно из самых престижных учебных заведений республики. Приём был настолько тёплым, что Людмила Путина даже не смогла скрыть смущения. Ей показали так называемую московскую аудиторию — Российский культурно-образовательный центр, где студенты — будущие преподаватели начальной школы изучают русский язык при помощи новейшего технического оборудования. Ректор университета Кямал Абдуллаев говорил о том, что «в Азербайджане сегодня действуют 29 школ, где обучение полностью осуществляется на русском языке, и ещё 363 русско-азербайджанские школы, в которых образование на русском языке получают 100 тыс. школьников».
