Бушующие волны сладкого удовольствия постепенно затихли, превратившись в легкую морскую рябь. Комната начала проявляться в своем обычном виде. Предметы стали узнаваемы. Синее небо в окне – глубже и мудрее. Белые барашки облаков no-прежнему бежали наперегонки по небесному полю.
Они ничего не знали.
Через час с небольшим Сухарик с Ольгой вышли из дома и отправились искать жену Баркаса, адрес которой и телефон парень запомнил наизусть.
* * *
Автоматически, по одному лишь звуку мотора, находились и переключались нужные скорости. Выжималось сцепление. Отпускались и нажимались педали. Вовремя включались тормоза, притормаживая на поворотах. Рулевое колесо вращалось, словно беличье. Вспыхивали и гасли указатели поворотов…
Сплошная моторика.
Ничего этого Ротан не замечал – все действия производились сами собой, а подсознание, словно бортовой компьютер, контролировало дорожную обстановку, посылая импульсы в двигательный аппарат. Бригадир знал, что его будут искать. Для этого введут специальный милицейский план, нагонят патрулей, перекроют выезды из города, устроят облавы…
И все же Ротан не торопился рвать когти за город. Не такой он был дурак. Достаточно дотянуть до своего автосервиса, и, считай, спасен.
Вот только раненая рука ныла все сильнее, словно заканчивалось действие обезболивающего укола, которым был мощный стресс скоротечного боя. Боль распространялась ноющими волнами, и казалось, кто-то дергает жилы в руке, будто зубной нерв удаляет.
Наконец «Мерседес» бригадира влетел на огороженную территорию и, въехав в открытые ворота мойки, затих. Ротан вылез из машины. Несмотря на объявленный выходной, в баре он увидел наводившую порядок Оксанку.
– Ты что, ранен? – испуганно произнесла длинноногая продавщица кофе, заметив его намокший от крови рукав. – Кто тебя?
– Член ЦК в пальто! – озверился Ротан и со злостью отшвырнул ногой попавшийся на дороге стул.
– Давай, я перевяжу, у меня аптечка! – всполошилась Оксанка и бросилась к шкафчику за прилавком.
Ротан не стал противиться, поскольку кровь продолжала сочиться, а рану следовало перевязать. Тяжело дыша, бригадир опустился на стул.
– Захвати телефон, – крикнул он девице и, когда она вернулась к столику с аптечкой и трубкой, сказал: – Набери директору. Голова раскалывается…
Барменша послушно набрала номер Чугуна и передала телефон Ротану.
– Боря, это я! – гробовым голосом произнес бригадир. – У нас проблемы.
– Ты где? – уточнил Чугун.
– Я на мойке, подходи, – ответил бригадир, чувствуя, как тяжелеет и ноет голова.
Охая и причитая, Оксанка разрезала рукав рубахи и, чтобы остановить кровь, замотала рану бинтом. Вообще-то Оксанка не такая уж пугливая. Ей и раньше приходилось видеть кровь и бинтовать пацанов, порезанных и пораненных на всевозможных разборках. Находясь в их среде, девица частично переняла не только жаргон братанов, но и отношение к жизни. У нее уже ничего не колыхалось внутри, когда Ротан приказывал своим головорезам набить кому-то морду или «порезать несильно, чтоб знал». Даже любовь стала для Оксанки чем-то ненужным, вроде нежелательной беременности или гонореи – досадными приложениями к удовлетворению простых физиологических потребностей.
Громыхнула входная дверь. Пришел Чугун. Он увидел перевязанного бригадира и через зал направился к нему.
– Ну, я вас оставлю, мальчики, – Оксанка торопливо выскочила из бара.
– Какие расклады? – озаботился директор, присев за стол. – Что с рукой?
– Маслину словил, еле от ментов ушел. Пацанам кранты. Обоим… Ты на «мерина» посмотри… – ощерился Ротан. – Он в мойке.
Чугун тяжело посмотрел на бригадира, поднялся и вышел через отделяющую мойку стеклянную дверь. Через минуту вернулся.
– Не хило в тебя «пошмаляли», – серьезно произнес он. – Как было?
– Короче, пацаны прищучили того фраера – Сухарика. Он сдал Карася. Мол, тот рассказал, куда тачку гнал, так что при желании эта падла вполне могла ментов на стоянку навести. Но, самое главное, пацаны его узнали. Это из-за него тогда «темные» мужики их отдолбили за автобус.
– А пацанов кто завалил? – перебил Чугун. – Менты «зашухерили»?
– Менты тоже были. Только не они пацанов замочили. Короче, махаловка там началась. Я дал сигнал, чтоб Кирсан мочил фраера на глушняк[15] . Даже видел, как Кир-суха перо вынул… – взволнованно и торопливо рассказывал Ротан. – А потом к ним какой-то мужик подвалил. Закурить спросил. Пацаны послали его куда подальше, не до него было, а он не унимается. Ну, Сыч пошел разбираться. Только подошел, тот как «заведет» ему ногой в «картинку». Сыч «съехал». Кирсан за перо, а мужик за пушку с глушилкой. Короче, сначала Кирсана «на раз» завалил, потом Сыча маслиной достал. Такой шухер начался! Ну, думаю, щас и Сухарика замочит… Ничего подобного! Он начал с ним шептаться. Я, понятно, за пушку… А тут Карась некстати в бега ломанулся. Отпускать нельзя. Я ему в спину шарахнул, а мужик «стремный» тоже в него шмальнул. Короче, завалили. Хотел Сухарика «сделать», но баба его мне мешала… Ну я все равно начал палить, вроде в «биксу» попал, и вдруг, откуда ни возьмись, менты в масках бегут. Как негры из кино! Видать – ОМОН. Дорогу машиной перекрыли, двое ко мне торопятся. Мужик «стремный» даже пушку не доставал, сразу гаражами и смылся, а мент поганый в меня очередь засадил!..
Бригадир остановился, чтобы отдышаться.
– Чудно все, – многозначительно произнес Чугун. – Какой-то дешевый лох, а столько вокруг него шуму. В прошлый раз за него по пустяку вступились, нашим наваляли. Потом сделка с «азерами» «сгорела». Фраер «мимо проходил». Сейчас «мужик стремный» появился, замочил двоих наших и этого мудака Карася… Фраер снова тут. И снова менты… Все одно за одним. Это неспроста, – повторил свой вывод директор.
Он вытащил сигарету, закурил и бросил пачку бригадиру.
– Давай подожгу, – чиркнул рифленым колесиком Чугун, выбив из кремня искру. Вспыхнуло пламя. Ротан воткнул курево в зубы и поднес к директорской зажигалке. – Кто-то за ним стоит. Бля буду, стоит! «Крыша» у него шибко крутая, охраняют везде. Или на него, как на наживку, ловят.
– Кого ловят? – непонимающе спросил Ротан.
– Кого-кого! Если б знать, где хрен, где колбаса!.. Может, через него ментура к нам хотела подкатить. А может, и «контора».
– Да при чем «контора»! – не согласился бригадир, поглаживая больную руку. – На стоянку РУБОП наехал, у сегодняшних тоже на пузе было «милиция» написано.
Каледин предусмотрел даже такую мелочь, как надпись на спинах спецназовцев из «Альфы». Деталь «сыграла».
– Слушай, – вспомнил Чугун. – Тогда и с номером «левым» понятно. Значит, с Карасем не просто так случилась авария. За ним конкретно ехали.
– Рука болит. Сука, – со страдальческой физиономией произнес Ротан. – Тут гадать нечего, если вокруг лоха такая каша варится – валить его надо срочно.
– Надо мочилу выписывать, – констатировал Чугун. – Самим в это дерьмо лезть нельзя.
– А чего такого-то? – не согласился бригадир. – Завалим по-тихому. Не тот он фрукт, чтоб за него «хрусты» валить.
– Ты что, еще не понял? Это не простой лох. Думаешь, случайно около него наших завалили? Нет! Если над ним серьезные люди стоят, то нам светиться резона нет.
– Светиться не будем – сами его сделаем, – уперся Ротан. – Не таких скорым поездом на тот свет отправляли.
– Лады. Тогда чем скорее он исчезнет, тем лучше, – согласился Чугун.
Директор бросил взгляд на побледневшее лицо бригадира.
– Черт! Тебе врач нужен, – догадался он. – Может, пулю надо вытаскивать. Оксанке не справиться – это не на столе давать и не минет делать!
Директор осклабился в беглой ухмылке.
– Нет там пули, – уверенно заявил Ротан. – Царапнуло только. А в травмопункт только сунься – доктора сразу ментам спалят. Не знаешь, что ли?
– В больницу нельзя. Об этом и базару нет, но врачу показать руку надо…
Директор ломал голову, прикидывая, куда можно поехать. Раньше был у них один знакомый хирург. Частной практикой занимался. Давал объявления в газетах и срочно по звонку на мобильный выезжал, хоть на автоаварию, хоть просто ногу мазью натереть или таблетку дать. Вызов сто баксов, операция – как договорятся. Так и познакомились: вызвали пацанам помощь оказать после разборки. Порезали одного сильно. Помог. Рану обработал, зашил. Позже к нему много раз обращались, потому что язык за зубами держал – проверяли. Даже кличку дали Лепила. А потом его другие убили. Видимо, выехал на вызов, а помочь братану не смог. Дружки обиделись и Лепилу закопали. Так до сих пор и числится в пропавших без вести.
Жаль. Теперь не к кому обратиться, а с новыми знакомиться стремно. Их проверять надо.
– Ну, ты как? – сочувственно спросил Чугун.
– Херово, – признался Ротан. – Тыква болит, как с похмелья, температура в озноб бьет. В руке – зуб тянут. Лекарь нужен, а то кранты. И Санька-жестянщика с Вовкой надо на работу в цех вызвать. Пусть «мерина» срочно рихтуют, пока он ментам на глаза не попался.
