– Сучка! – рванулся к ней Юрий. Шурка с трудом удержал его.
– Только с бабами и можешь воевать, – насмешливо прокричала Анфиса, – и то с чужими! А твоя под Боярином сколько разов лежала! И тебя подставила! Погоди, мусорок, не конец еще это! Тебя…
– Да заткнись ты! – Шурка с силой ударил ее в живот. Согнувшись, она опустилась на колени. – Шалава! Всю жизнь шалавой была, ею и подохнешь.
– Хватит, Шурка, – строго сказал, войдя, отец. – Приласкал и будя. А ты чего, как малец несмышленый, внимание на нее обращаешь? – напустился он на Юрия. – Тебя заводят, а ты и поддаешься. Хотя она вроде как и правду бает. Но нельзя тебе поддаваться, работа не позволяет. А то, что выкобенивается шалава, так оно и понятно. Они ж надежу на Боярина имеют, мол, прилетит и выручит. Сколько разов так бывало. Поэтому и молчали мы все. Раньше и заявления писали, и к участковому обращались, а заместо того, чтоб их прижать, нас колотили. Несильно, просто вроде как символически. Мол, знайте свое место, холопы. Вот и не было у нас веры в милицию. А когда на всю Россию-матушку про оборотней из МУРа сказали, вообще народ перестал им доверять. Выходило, Боярин тут и закон, и порядок. Как скажет, так оно и будет. Уж ежели полковники из МУРа сами грабили и незаконно деньгу зашибали, так что про наших говорить?… Мы вообще вроде как отрезанный ломоть от родины нашей. А счас видал, многие пошли на выручку. Всем миром справимся и с Боярином, и со всей остальной сволотой. Сам подумай, Юрий, ведь нет веры в милицию у народа. Почитай, все деньги хапают. В центре России, где власть большая близка, и то наркотиками торгуют, проституток продают, а еще и на разбой ходят. Что ж тогда про народ говорить? Нет веры в милицию, и все тут.
– Написали, – входя, сообщил Антон. – И что Плотник их нанял, чтобы мальчишку охранять, и что он заказал похищение. А она как? – кивнул он на пришедшую в себя Анфису.
– Лается, как собака, – отмахнулся Сидорыч. – А как ты их уговорил-то?
– Пожарные пролетали рядом, – усмехнулся Полин, – я им сказал, что из Маркова летят за ними, вот они и начали строчить наперегонки.
Все, кроме стиснувшего челюсти Юрия, присоединились к его смеху.
– Давайте бумагу, – просипела Анфиса, – я тоже показания напишу. Я много чего знаю…
– Давно бы так, – кивнул Сидорыч. – А то выкобениваешься, как вор-рецидивист. Принесите ей бумагу и ручку.
– Отлично, – довольно сказал Честных, – на Плотника есть показания. Ему можно предъявить обвинение в похищении ребенка. Ну что ж, – кивнул он, – я иду к прокурору.
– Не стоит пока, – остановил его Оленев. – Ну, возьмем мы его, и что? Откажется от всего Плотник, и те, кто сейчас сдал его, тоже откажутся. Родственники у всех есть. Ведь неоднократно уже Плотника брали по показаниям, но он ни разу больше двенадцати часов не сидел. А потом приезжали комиссии и были разборы полетов. К тому же его могут просто убрать. Сейчас остается надеяться на то, что друг Буланова сумеет добраться с Пицкевичем до Билибина. Там их встретят. Я свяжусь со своими знакомыми. А Плотника сейчас трогать нельзя… Меня вообще-то вот что тревожит: как могли убрать людей, охранявших Игната? И почему на рукоятке пистолета, из которого стрелял один из убитых, его отпечатки размазаны? Положение тел тоже говорит о том, что эти двое были убиты не у трупа Игната, и стрелять из того положения, в каком они находились, в него они не могли. Игнат убит выстрелом от двери, а пистолет…
– Да я и сам не понимаю. И уверен, что убил Игната кто-то другой. У палаты следы крови, значит, сотрудников убили…
– А зачем убили медсестру? Ведь когда все происходило, она была жива. Убили ее в тот момент, когда уходили. Так по крайней мере утверждают эксперты. Значит, она их впустила. Кроме того, стрелявший милиционер был сначала ранен, а потом добит тем же ножом.
– Значит, это инсценировка. И скорее всего Игната убил сам Плотник. Его видели там в тот вечер. А вот почему?
– Около Волчьего Загона перебита группа брата Львова, – сообщил вошедший Лесов. – Всех уложили, как в тире. Даже выстрелить никто не успел. И еще… Из Среднеко-лымска поступили данные, что оттуда должен выйти караван с золотом. Когда и куда, неизвестно, информация проверяется, однако, учитывая неожиданный разгул людей Боярина, я думаю, что караван предназначен ему.
– Вполне вероятно, – согласился Честных, – тем более что Пицкевич вот-вот может дать показания. Но откуда питерские узнали о его уходе? А золото скорее всего Плотник должен встретить и отправить дальше. Поэтому и Бронова задействовал…
– А если это какой-нибудь стукач, спасаясь от срока или чтобы заработать на опохмелку, выдал такую информацию? – спросил Лесов. – Ведь после этих сообщений никаких указаний не поступило…
– А зачем вас в прокуратуру вызывали? – спросил у Честных Лесов.
– Насчет Буланова. Кукин там написал такое, что Буланова надо незамедлительно сажать. Он, мол, ближайший подельник Парина.
– Минутку, – остановил его Лесов. – Тут бабка одна, я ее сына отмазал. Помните драку в «Северном сиянии»? – Честных и Оленев кивнули. – Так вот, Окунев виноват был. Он первый начал, из-за девчонки…
– В курсе мы, – перебил его Честных. – Парень в армию ушел. А в чем дело-то?
– Так вот, бабушка Окунева пришла ко мне вечером и сообщила, что видела у гаражей Парина. Она его хорошо знает, ведь Парин то дело начинал.
– Парина? – прищурился Оленев. – У гаражей? Придется дать тебе охрану, – обратился он к Честных. – Скорее всего Парина прислал Плотник, значит, тебя хотят убрать. Да и меня тоже, – усмехнулся он. – Мне сосед говорил, что у моего гаража крутились двое. Но я не обратил внимания. Ну, крутились, и что дальше?
Проверил замок, не ковырялись. Излюбленная тактика современных бандитов – взрывчатка. Если не сработает, добьет снайпер. В этих краях такое практикуется. Значит, Парин решил подзаработать деньжат… Но где он может находиться?
– У Плотника полно квартир и точек для его людей, – проговорил Честных. – А насчет охраны ты перегнул. Я никогда не боялся и не собираюсь…
– Слушай, Толик, – перебил его Оленев, – ты же не опер, а начальник райотдела милиции, который работает на стороне закона. Так что не надо геройства, мол, я плюю на шпану. Плотник не шпана, и тебя придут убивать не бакланы, а профессионалы. К сожалению, сейчас таких много.
– Он верно говорит, – кивнул Лесов. – Да что мы тут рассуждаем? Я уже договорился с ребятами. Так что…
– Лесов, – процедил Честных, – я тебе…
– Иди, – посмотрел на Лесова Оленев. Честных рассмеялся.
– Весело, конечно, – усмехнулся Оленев, – что и говорить. Но похоже, дело серьезное. Надо было воспользоваться показаниями Пицкевича, заставить его, в конце концов, и…
– И ничего бы мы не добились, – перебил его Честных. – Он не стал бы давать показания. И тогда бы мы все потеряли. Сейчас остается надеяться на то, что Пиц-кевич и друг Буланова сумеют добраться до Билибина, а оттуда в Магадан. Тогда уж мы точно покончим с этой мразью. Конечно, можно было позвонить в Магадан и вызвать сюда сотрудника ФСБ, но Пицкевич заявил, что здесь он не скажет ни слова. И я думаю, что он был прав. Поэтому пожелаем удачи другу Буланова и Пицкевичу.
– Твою мать! – Альберт схватил Пицкевича за грудки. – Крыша съехала?! – Он с силой встряхнул его. – Зачем ты мобилу сломал?
– Вы могли бы связаться с Булановым, – дрожащим голосом ответил тот. – Я не дам показания здесь. И не хочу, чтобы райотдел знал, где я. Я должен спасти своих детей.
– Идиот! Вот оставлю вас здесь и выбирайтесь как хотите. А если нам потребуется помощь?!
– Если вы будете так кричать, – робко пробормотал Пицкевич, – то нам уже никто не поможет.
Приглушенно выматерившись, Альберт покрутил в руке бесполезный мобильник и с размаху швырнул его за камень.
– Дайте фляжку, – протянул он руку, – пить хочется. Пицкевич вытащил из рюкзака фляжку и подал ее
Альберту. Тот сделал несколько глотков.
– Ладно, – сказал Альберт, – что у нас имеется? Пистолет и две обоймы. Нож, фляжка с водой. Спички и полпачки сигарет. Надеюсь, у метеорологов запас курева есть. Но как нам до них добраться? Похоже, господа уголовники учитывали этот вариант, и нас здесь ищут. А это очень плохо. Если мы и доберемся до метеоточки, там вполне могут оказаться эти гниды. И что тогда?
Пицкевич пожал плечами.
– Чудесный ответ! – усмехнулся Альберт. – Ладно, будем надеяться на счастливый случай. Сегодня не тринадцатое пятница? – засмеялся он.
– Тринадцатое, – кивнул Пицкевич, – но вторник.
– Хорошо, что не пятница. – Альберт посмотрел по сторонам. – Вперед и очень тихо. Помните о левой руке.
– Помню, – прошептал Пицкевич. – Вверх – я замираю, отмашка вниз – падаю.
– Ну, тронулись. – Альберт набросил лямки рюкзака на плечи и, бесшумно ступая, пошел вперед, но сразу остановился. – Смотрите под ноги, – предупредил он Пицкевича, – и наступайте на камни или на участки без веток. Понятно?
