— Волею судеб я оказался пешкой в чужой игре, — продолжил Юркин.
— Вы об этом уже говорили, — напомнил ему Турецкий.
Губы Олега Ивановича обиженно дрогнули.
— Не перебивайте меня, пожалуйста, — сказал он. — Мне сейчас очень тяжело. — Он потер пальцем воспаленное веко и продолжил: — Помните мой депутатский запрос, о котором мы с вами когда-то уже беседовали? По поводу проверки деятельности бизнесмена Ласточкина и его банка.
— Да.
— Я тогда вас немного… обманул.
Юркин выжидающе посмотрел на Турецкого. Тот молчал и с бесстрастным лицом курил сигарету. Юркин продолжил:
— Вы только не подумайте, что я отказываюсь от своих тогдашних слов. Если бы вернуть все назад, я бы, возможно, поступил точно так же, как и тогда. Поверьте, я ни на секунду не изменил своим убеждениям, но…
Юркин замялся.
— Продолжайте, — подстегнул его Турецкий.
— Видите ли, кое-кто воспользовался моими убеждениями. Кое-кому была известна моя репутация непримиримого борца с коррупцией. К тому же ни для кого не секрет, что я не люблю олигархов и считаю их жуликами.
Турецкий по-прежнему молчал, покуривая сигарету и спокойно поглядывая на Юркина.
— Ну, в общем, меня попросили… вернее, мне подсказали, что есть шанс наказать одного из таких жуликов. Понимаете?
— То есть вас попросили стать подставным лицом?
Юркин скорчил гримасу:
— Мне не нравится это выражение — «подставное лицо». Но, наверно, можно сказать и так. Я составил соответствующее обращение, в котором поставил под сомнение легитимность совершенной в девяносто четвертом году сделки с ОАО «Недра». Ну и… направил его куда следует. Генпрокуратура немедленно занялась проверкой моего обращения, а вскоре возбудила уголовное дело против Ласточкина. Меня даже немного удивила такая оперативность.
— Дурное дело нехитрое, — сухо проговорил Турецкий.
Юркин хмыкнул:
— Зря вы так о своем «цехе», Александр Борисович. Сами ведь там работаете.
— Вот именно — работаю, — так же сухо сказал Турецкий. — Ладно, продолжайте.
— Да, собственно, мне больше нечего продолжать. Я вроде бы все рассказал.
Однако Турецкий покачал головой:
— Самое главное забыли. Кто «попросил» вас составить запрос, и сколько он вам за это заплатил?
— А вы любите ставить вопросы ребром, — негромко отозвался Юркин. — Ладно, это ваша работа. Его зовут Соха. Это кличка, но ему нравится, когда его так называют. Говорит, что это навевает ему приятные воспоминания из детства.
— А настоящее его имя вы знаете?
— Конечно. Он ведь не бандит какой-нибудь, а вполне уважаемый член общества, и к тому же — крупный бизнесмен.
Турецкий кивнул:
— Да, знаю. Аркадий Владимирович — так, кажется, его зовут?
— Да, так. Но постойте… — В глазах Юркина промелькнуло смятение и возмущение. — Вы что же?.. Выходит, вы знаете, о ком я говорю?
— Разумеется.
— Значит, вы были в курсе? И вы все это время?.. — Юркин нахмурился. — Черт, а я-то тут перед вами распинался, — пробормотал он.
— Сколько он вам заплатил? — повторил Турецкий свой вопрос.
Юркин махнул рукой:
— Да в том-то и дело, что нисколько. Ну то есть он помог мне погасить кредит на машину и на дачу. Но поверьте — я его об этом не просил. Просто он сказал, что у него много знакомых среди банкиров. И что он может помочь, если я помогу ему. Ну я и согла…
— Детский лепет, — холодно оборвал его Турецкий. — Имейте мужество называть вещи своими именами. Он попросту пообещал вам взятку.
— Взятку чиновнику дают за то, что он идет на должностное нарушение, — возразил Юркин. — Я же ничего не нарушал. Посылать запросы — это было мое депутатское право, и более того — обязанность.
— Взятка — это когда чиновник использует свое служебное положение, чтобы помочь одному человеку и навредить другому за определенную мзду, — резко сказал Турецкий.
— Пусть так, — неожиданно легко согласился Юркин. — Но вы же понимаете, что если вы попытаетесь кому-нибудь рассказать о том, что я вам тут наговорил, — я откажусь от каждого своего слова. От каждого!
Турецкий проигнорировал эту реплику. Он затушил окурок в пепельнице и спросил:
— Вы сказали, что удивились оперативности, с какой начала действовать Генпрокуратура.
Юркин кивнул:
— Ну да. Это не первый мой запрос. Но, в отличие от него, все предыдущие пылились на полках месяцами и годами. Некоторые до сих пор пылятся.
— Значит ли это, что он подкупил не только вас, но и сотрудников Генпрокуратуры?
Юркин посмотрел на Турецкого с сожалением:
— Вы это так говорите, Александр Борисович, словно я доказал вам, что в мире бывают чудеса. Ну, конечно, он не ограничился одним лишь мной. Я играл в этом деле весьма скромную роль. Поэтому, вероятно, и остался за бортом.
— Вы знаете какие-нибудь имена?
Юркин качнул головой:
— Кроме того, которое я вам уже назвал, нет.
— А как он объяснил вам травлю Ласточкина?
Юркин пожал плечами:
— Да никак не объяснял. Разве тут нужно что-то объяснять? Один бизнесмен копает под другого. Простая мышиная возня. И знаете, Александр Борисович, мне ведь все равно, кто из них в данной ситуации прав, а кто нет. Они оба — воры. Пусть сегодня один из них упрятал в тюрьму другого. Но завтра найдется третий, который упрячет его самого. И чем раньше они все отправятся на нары, тем лучше для простых людей. Вот, собственно, и вся моя философия. А теперь разрешите откланяться. У меня сейчас переезд. Сами понимаете — дел невпроворот. Прощайте, Александр Борисович!
— До свидания.
Юркин поднялся со стула, снял с вешалки зонтик, еще раз кивнул Турецкому, повернулся и двинулся к выходу, лавируя между столиками и стульями.
Александр Борисович дождался, пока он выйдет на улицу, достал из кармана маленький диктофон и, нажав на кнопку, остановил запись.
1. КонтактЗа два последних дня Турецкий не меньше пяти раз встретился с директором агентства «Глория» Денисом Грязновым. Встречи эти проходили, как правило, в машине Грязнова. Турецкий отдавал необходимые распоряжения, Денис отчитывался о проделанной работе. Разговоры занимали не больше получаса, после чего Турецкий выбирался из машины, и Денис, махнув ему на прощание рукой, растворялся в воздухе вместе со своей видавшей виды разъездной «бэхой». Их разговоры напоминали диалоги двух бывалых подпольщиков-революционеров. Времени у обоих было в обрез, поэтому понимать друг друга приходилось с полуслова. Благо это не составляло большой проблемы.
В последнюю встречу Денис сказал Турецкому буквально следующее:
— Утром объект встретился с профессором Самойловым. Самойлов работает над теоретическим обоснованием и разработкой новых видов оружия. Разговор проходил за закрытыми дверями.
— Прослушку наладить не удалось?
Денис с сожалением покачал головой:
— Нет. Объект осторожен, как лиса. У него профессиональное чутье. Но мой Филя Агеев был у Самойлова на лекции в техническом университете. Любимое выражение профессора — «Утро покажет, что вечер прошляпил». И еще одно — «Куй железо, пока тепленькое». Это можно использовать.
— Можно, — согласился Турецкий. — Что еще?
— С любовницей все подтвердилось. Правда, запись сделать не удалось. Объект обнаружил «жучок».
— Ясно. Это все?
— Пока да. Очень сложный объект, Александр Борисович. Чутье у него — просто звериное.
— Продолжай работать, Деник. И скажи Филе, чтоб сильно не высовывался.
— Ладно.
На этом разговор был закончен…
Что ни говори, а сделано за два дня было немало, и наконец работа эта стала давать свои — зримые и весомые — результаты. Звонок «агента в бейсболке» стал первым тому подтверждением.
— Александр Борисович, нам нужно срочно встретиться, — сказал агент, и голос его при этом потерял львиную долю своей прежней невозмутимости.
— Надо так надо, — согласился Турецкий. — Где и когда?
— Сегодня вечером, в сквере… — Агент продиктовал, вернее, описал Турецкому местонахождение сквера и расположение скамейки, на которой собирался его ждать.
Александр Борисович согласился, и встреча состоялась в тот же вечер.
«Агент в бейсболке» выглядел не так, как прежде. От его всегдашней оцепенелой невозмутимости не осталось и следа. По подрагивающим на челюсти желвакам, по напряженно прищуренным глазам было видно, что он изо всех сил старается держать себя в руках. Но, несмотря на все усилия, получалось у него плохо. Агент был вне себя от ярости.
— Ваши люди ходят за мной по пятам, — холодно сказал он. — Они даже подключились к моему телефону. И ведут они меня вполне профессионально.
— Не слишком профессионально, если вы их засекли, — заметил на это Александр Борисович.
