– В машине пакет остался, – он поднялся, – я схожу, братан?
Пахан кивнул.
Движение Кинжала к выходу, а Олеси – к кадке, где под пальмой лежали подаренные жёлтые розы, началось одновременно.
Желвак доставал из кармана коробочку с бриллиантами, украденными Толстым из дома сестричек, когда раздался звонкий щелчок и по паркету ему под стул покатился чёрный бильярдный шар.
Он увидел, как девушка метнулась за массивный диван, услышал, как она грохнулась на пол, и лишь успел подумать, что всё-таки её надо лечить.
Как-то в Крыму Желваку гадала цыганка: «Ты – большой человек и умрёшь, как настоящий царь».
Успел ли он сейчас об этом вспомнить?
13 марта 1881 года в Санкт-Петербурге, на набережной Екатерининского канала бомбой народовольца был смертельно ранен государь-император Александр Второй. По современной классификации, террористы использовали СВУ – самодельное взрывное устройство. А всего через пятьдесят шесть лет, 5 апреля 1937 года, в селе Усть-Чарышская Пристань Алтайского края родился Сергей Павлович Быков, ставший впоследствии «вором в законе» по кличке Желвак.
В тот год Быка на насилие «красной» системы над человеком в СССР природа в масштабах планеты ответила рождением большого числа людей, ставших впоследствии знаковыми фигурами.
Множество учёных, политических, государственных и религиозных деятелей появилось на свет в разных странах мира. Тогда родились три лучших актёра Голливуда последней четверти ХХ века – Джек Николсон, Дастин Хоффман и Энтони Хопкинс. В Советскую Россию пришли лучшие писатели, поэты, композиторы, режиссеры.
В 37 м появились на свет главный раввин России Адольф Шаевич, её главный татарин Минтимер Шаймиев и такие любимцы народа «в телевизоре», как Юрий Сенкевич и Николай Дроздов. Тогда же родились наши знаменитые футболисты Эдуард Стрельцов, Галимзян Хусаинов, Виктор Понедельник, Михаил Месхи. Нелишне добавить сюда светочей советской эстрады Иосифа Кобзона и Эдиту Пьеху, нескольких ныне подзабытых, но в своё время прославленных космонавтов, неудачников-гэкачепистов, а также известного отца разухабистой светской львицы Ксении Собчак.
Конечно, в этом ряду Сергей Быков, мягко говоря, не смотрится. Но надо отдать должное: как русский вор он состоялся, достигнув в этой иерархии высшего звания.
А то, что не стал главным хранителем Алмазного фонда, так лично его вины в этом нет.
В три года маленький Серёжа остался без отца, который был репрессировал и погиб в лагерях. В колонию для несовершеннолетних он попал в девять лет – за кражу буханки хлеба. Совершил побег. Пешком прошёл от Ярославской области до Юга России, где прибился к банде Яши Криворотого, который специализировался на подделке драгоценных камней. В связи с болезнью глаз у пацана и опасностью слепоты Яша проявил необъяснимое милосердие и лично отвёз мальчика в Одессу, в клинику профессора В.П.Филатова. Там его вылечили. Через год Сергей вернулся в Ростов-на-Дону и рассчитался со своим благодетелем сполна – преподнёс ему украденный у кого-то из одесских глазных врачей 7-каратный огранённый алмаз.
С тех пор эта тема стала в его криминальной работе главной.
Вот и теперь бывший разбойник, а ныне главарь мощной организованной преступной группировки держал в руках два роскошных бриллианта. Желваку не терпелось увидеть реакцию на камни этой явно нездоровой девушки. Ему даже не нужно будет задавать вопросы – всё прояснится мгновенно, алмазы его не обманут.
Однако в эти секунды своим волшебным блеском драгоценные камни сигнализировали совсем иное. Если бы он сейчас угадал, о чём их мерцание, то остро почувствовал бы близкое дыхание смерти. Для Желвака раз и навсегда угасало и это неземное сияние, да и в самой жизни 63 летнего организатора воровского дела и «чистого» бандитского бизнеса в России ставилась жирная точка.
Первый хлопок застал Кинжала в бронированной машине пахана, где был пакет с подарками для Олеси.
Яркая вспышка, взорвавшиеся изнутри оконные стёкла первого этажа, густой дым – это видели глаза, а сознание реагировать отказывалось.
Предупреждение Олеси зависло в воздухе как не поддающийся объяснению фантом, и этот взрыв ничего не прояснил, а лишь ошеломил своей иррациональностью.
В доме не пользовались газом, иначе можно было подумать, что взорвался баллон. В особняке не могло быть никакой взрывчатки, там не держали даже холодного оружия – школа Желвака: не хранить ничего, что может быть поводом для ареста.
Исключение было сделано только для Толстого – он был заядлым охотником и родился в тайге.
О складе оружия в своём доме, как и о потайном подвале, Кинжал не знал.
Это был нечаянный подарок бывшего хозяина, который вовремя забрать свою опасную заначку не успел – по причине внезапного переселения на Котляковское кладбище.
Кинжал увидел, как к дому бросились все охранники Желвака, которые были во дворе.
Впереди бежал Алекс, на ходу засылая патрон в своём «ПМ».
Брут услышал, как началась их работа – сразу из нескольких стволов.
В кого там можно было стрелять, да ещё все разом? В Олесю – нонсенс. В самого Желвака – бред.
Второй взрыв и тут же следом третий – дуплетом раздались в самый разгар этой сумасшедшей беспорядочной пальбы и как раз тогда, когда все участники штурма его гостиной из поля зрения Кинжала исчезли.
Стрелковое оружие тут же захлебнулось и умолкло – против артиллерии не попрёшь.
С громким треском, как порох, полыхал дубовый паркет. Весь первый этаж был в белом огне.
– Вы целы? – это был непохожий на себя Василь. – Там за воротами Шмель с ребятами перебили охранников.
– Надо понять, что произошло в доме, – но Кинжал чувствовал, что теперь это останется загадкой на всю оставшуюся жизнь.
– Сергеич, уходить надо, а не разбираться! Соседи наверняка вызвали и милицию, и пожарных.
Огонь быстро подбирался ко второму этажу.
Кинжал было рванулся к пожарищу, но Василь сделал умелую подножку и тот грохнулся оземь:
– Уходим, Сергеич. Наталью я отправил до шоссе пешком. Собак выпустил, убежали в лес… Окчар, кажется, от грохота сбесился…
Кинжал вскочил, падение его отрезвило. Он сделал над собой усилие и вспомнил, что дом оформлен на чужую старушку, ныне покойную, о нём же тут никто ничего не знает, здесь не светились ни его машины, ни его охрана.
Они вышли за ворота. Шмель с озерковскими пацанами были на двух авто:
– Кинжал, – в порядке? Здорово ты их поджарил! Дупель, Клёст, оббегите вокруг дома – свидетелей остаться не должно. Трупы – в их машины, тачки поджечь! На всё пять минут, – и нас здесь нет! И никогда не было!
Прошёл год.
По обороту ОАО «Компания «Брут» вошла в полусотню крупнейших фирм России.
Наконец, опубликовали книгу Гликерии Тургеневой «Финансовый скальпель менеджера».
После богатой презентации Кинжал распорядился выкупить весь тираж и отвезти к себе на Можайское шоссе. Там по приказу хозяина Василь всё это полиграфическое богатство сжёг, но парочку экземпляров припрятал – для себя.
12 сентября 2001 года Кинжал планировал отметить день рождения Ликуши.
Ей исполнилось двадцать шесть.
Никакой информации о своей несостоявшейся гражданской жене у него не было. Но почему-то она стала ему часто сниться. А то и – вдвоём с Олесей, одна блондинка крашеная, другая натуральная, голенькие, они играли в догонялки на каком-то залитом молочным туманом лугу, весело и громко визжали, а Кинжал крутил головой, пытаясь понять, где же Веточка?
В особняке с согласия Кинжала появилась приехавшая из Белоруссии племянница Василя, 17 летняя Лада, прелестница с розовой бархатной кожей, нежно серыми глазами, буйным красно-рыжим лобком и нахально стоячими грудками второго размера.
«Тебе со мной хорошо?» – спрашивал Кинжал. «Я на седьмом небе», – отвечала Лада, и Брут знал – не врёт.
12 сентября он вылетел в Сочи.
Это была настоятельная рекомендация военных разведчиков.
Тамошний «смотрящий» вкладывал деньги в собственное расследование обстоятельств гибели Желвака. И надо было понять, насколько он преуспел. А день рождения Ликуши – хороший повод повидаться.
Ещё неделю назад Димыч сказал ему, что, по его расчётам, мир вступает в новый цикл.
«Кстати, лично ты – тоже», – предрёк нумеролог.
Вчерашняя террористическая атака на США, от которой гудела вся планета, события в Нью-Йорке и Вашингтоне, подтвердили: Димыч, как всегда, прав. Теперь Америка найдёт козла отпущения и обрушит на него свой «праведный» гнев. Ещё один повод для достижения мирового господства и экспансии доллара – бумажки, давно ничем не обеспеченной.
