– Надевай, – непререкаемо буркнул Стёпа. – Остальные переоденутся на той стороне.
После того как все мы вооружились, возникла дилемма с Петровичем.
– Придётся подождать здесь, – сказал Стёпа, вручая Ольшанскому пистолет и запасной магазин. – Как закончим там, вернемся за тобой.
Петровичу очень не хотелось оставаться одному.
– Я могу двигаться, – стоически заявил он.
– У тебя две дырки в ноге, – напомнил Стёпа. – Ты правда можешь двигаться?
– А почему нет? – Тут Петрович явил образец мужества: слез с дрезины и, страдальчески морщась, заковылял к пандусу. – Я потихоньку за вами пойду.
– А ну, погоди… – Комиссаров бросился к пожарному щиту, сорвал лопату и, отломав черенок, протянул его Ольшанскому. – Держи, так будет удобнее.
– Спасибо. – Петрович вымученно улыбнулся. – Ну, с таким костылём – хоть сейчас в кругосветку.
– Ладно, двигай за нами, – разрешил Стёпа. – Ну всё, потопали помаленьку. Расчёт доведу по дороге…
* * *
По расчету выдвигались в следующем порядке: впереди я, за мной Ева, затем Стёпа, Юра, Комиссаров и Спартак.
Петрович ковылял далеко позади, по понятным причинам его в расчет не включили.
– К какой стене прилипаем? – испытующе уточнил Стёпа.
– К левой! – хором ответили мы с Евой.
– Ух ты… – удивился Стёпа. – Хорошая семья получится, дружная.
– Какая, на хрен, семья! – с интонацией завзятой склочницы завопила Ева, зачем-то щипая меня за ягодицу. – Да я вас всех поубиваю, гады!!!
– Ева, не дури! – возмутился я.
– Не трогай его, ему настроиться надо, – заступился за меня Стёпа. – И не кричи пока, рано ещё. Ближе к выходу подойдём, тогда…
– До выхода уже недалеко, – тихо ответила Ева. – Так что можно начинать.
– Ну смотри, тебе виднее.
– Не трогайте меня, козлы!!! – отвязно заорала Ева. – Вас всех поубивают к ё… матери!!! Чтоб вы все сдохли, м…ки х…вы!!!
– Неплохо, – одобрил Стёпа. – Очень натурально.
– А-а-а, пи…асы!!!
– А нельзя в сторону кричать? – попросил я, морщась от высоких частот. – А то, пока дойдём, я оглохну и не услышу команды.
– Да ты вообще заткнись, дебил!!! – Ева послушно стала вещать чуть в сторону. – П…ц вам всем, уроды!!! Мутанты х…!!! А-а-аа!!!
Очень скоро впереди показался проём.
Дверь была открыта.
– Свет, – напомнил Стёпа, ловко попав в паузу Евиного вещания.
Я включил налобник, направил его в сторону дверного проёма и отвернулся в сторону, наблюдая за входом боковым зрением.
Всё получилось так, как и предполагал Стёпа при доведении расчёта.
С той стороны стояли двое и заглядывали в ходо́к.
Замечательно. Как вариант у двери мог оказаться один, тогда на выходе было бы больше работы.
Оба силуэта отчетливо вырисовывались на фоне дверного проёма, и это тоже было здорово. Это было очень хорошо!
От волнения у меня дрожали руки, так что даже и не знаю, как бы я справился, если бы они встали по-боевому, укрывшись за габариты, и целились бы в нашу сторону, выставив в проход всего лишь ствол и пол-лица.
Ева – вот она, наша палочка-выручалочка, узнаваемый брэнд и прочее и прочее. Всю ситуацию вытащила именно она, без неё мы бы наверняка погибли.
Когда мы были в полусотне метров от входа, в проёме возник третий силуэт и раздался начальственный крик:
– Девку не трогать, ясно?!
– Так точно! – браво ответил Стёпа.
– Ну вот и молодцы! – и третий силуэт исчез.
А зря, мог бы немного подождать. Тогда на выходе работы было бы ещё меньше.
– Приготовились, – тихо сказал Стёпа.
До выхода осталось метров двадцать, и тут один из тех, что стояли у проёма, приложил ладонь козырьком к бровям и с недоумением пробормотал:
– Не понял?
– Работай, – разрешил Стёпа.
Я бросил каску с налобником и влупил от пояса по силуэтам, мгновенно выстрачивая весь магазин.
И тотчас же прилип спиной к левой стене.
Ева синхронно повторила моё движение.
Двое в проёме, изрешеченные моей очередью, не успели ещё осесть на пол, а коллеги уже пушечными ядрами просвистели мимо нас, вываливаясь из ходка вправо-влево, по расчету, и сразу же открывая огонь.
Я поменял магазин и осторожно последовал за ними.
Увы, моя помощь уже не требовалась.
На путях стоял целый состав, как и было сказано, три мотовоза с грузовыми платформами, накрытыми брезентом. У среднего мотовоза лежал один человек, перед передним мотовозом, прямо под постом связи – другой.
Я узнал того, что лежал под постом связи. Помнится, мы как-то пересекались с этим типом по работе, и в тот раз для него это кончилось не очень хорошо.
В этот раз, стало быть, такое пересечение для него кончилось совсем нехорошо.
Наш старый знакомец был ещё жив. Он судорожно тянулся к валявшемуся рядом пистолету, надсадно хрипя и булькая кровью.
До пистолета было больше метра, но шанс дотянуться присутствовал.
Стёпа, державший упорного врага на мушке, с сожалением покачал головой и одним выстрелом прекратил эту попытку.
– Вот незадача… Даже не поговорили…
В это же время с другой стороны состава происходило не менее интересное и драматичное действо. От хвоста состава в тоннель стремительно удалялся до боли знакомый мелкий силуэт, выписывая замысловатые виражи от стенки к стенке.
Юра и Спартак, десантировавшиеся на правую сторону, с азартом долбили вслед силуэту короткими очередями, подбадривая друг друга:
– Правее! Ещё правее! Давай перекрестным!..
Я хотел было присоединиться к ним, но не успел. Пока выбирал удобную позицию, силуэт благополучно домчался до поворота и исчез.
– Хорош палить! – запоздало прикрикнул Стёпа. – Патроны экономьте, у нас ещё куча работы.
Юра быстро обежал весь состав, произвел выстрел милосердия во втором мотовозе, из первого приволок перепуганного пожилого дядьку и доложил:
– Чисто.
– Это был ОН? – спросил я, ткнув стволом в сторону поворота.
– В смысле, Мастер? Да, это был он.
– Ну вы и стрелки́, блин!
– Стрелки́ тут ни при чём, – покачал головой Юра. – Это Мастер. Ты видел, как он маятник[12] качает? Тут нужен как минимум заградительный огонь взвода.
– Жаль, – резюмировал Стёпа. – Интересный тип, неплохо было бы пообщаться за чашечкой крови… Чует мое сердце, что нам еще предстоит с ним встретиться…
* * *
Вы не поверите: все три платформы были битком забиты деньгами.
Думаю, не каждому доводилось наблюдать такое воочию, так что расскажу об этом подробнее.
Пачки стодолларовых купюр в банковских обертках были упакованы в блоки примерно пятьдесят на пятьдесят сантиметров и затянуты в толстую целлофановую пленку.
Эти блоки в свою очередь были упакованы в блоки побольше, примерно метр в ширину и полтора метра в высоту и в длину, и также затянуты в прочную целлофановую пленку. На каждой платформе находилось примерно по два десятка вот таких полутораметровых блоков, и всё это богатство было небрежно прикрыто армейскими плащ-палатками, а кое-где и просто кусками неровно обрезанного брезента.
– О-хре-неть… – произнес Юра по складам, но без эмоций и как-то даже подавленно.
В самом деле, вспомните, когда в кино кто-то находит чемодан с миллионом долларов, за этим следует такой взрыв эмоций, что в телевизоре динамики трещат.
А теперь представьте, сколько надо эмоций на такую кучу денег. Да мы, по логике, должны были мгновенно умереть на месте от эмоциональной передозировки.
Наверное, поэтому у нас у всех получилось пограничное состояние. Мы молча стояли и тупо пялились на эту гору денег. Никто даже не крикнул от радости.
– Интересно, и сколько же здесь будет миллионов баксов? – спросил я.
– В миллионах не знаю, вот так с ходу и не посчитаешь. – Спартак почесал затылок. – А по весу на глазок могу прикинуть. Так… Возьмём одну купюру грубо за грамм… Высота… Длина… Ширина… Объём… Количество блоков… Угу… В общем, получается всё вместе более полусотни тонн баксов.
Представляете, пятьдесят тонн баксов!
Когда в народе говорят «тонна баксов», все понимают, что речь идёт о тысяче долларов. Соответственно, если кто-то скажет «пятьдесят тонн баксов», про вес никто и не подумает, каждый вменяемый гражданин будет считать, что речь идёт о пятидесяти тысячах долларов.
Ну так вот, запомните этот момент, мои дорогие вменяемые граждане. Если я где-нибудь в теплой компании скажу, что у нас было полста тонн баксов, вы будете знать, что это отнюдь не гражданский сленг и речь идёт именно о весе.
– Ну что, возьмём маленько? – первым пришел в себя практичный Юра.
– Что значит «маленько»? – Стёпа царственно простер руку в сторону состава. – Я дарю вам все эти деньги. Да и себе тоже дарю.
Как обычно, по Степе вот так сразу и не поймёшь, шутит он или нет. Поэтому я на всякий случай уточнил:
– Это шутка?
– Алекс, ну почему сразу шутка?! Деньги – это наш трофей. Если нормально доедем, выгрузимся и при этом останемся в живых, мы их по-братски разделим.
