Объятый паникой Альфредо Суарес, стремясь обрадовать дона Диего, вдруг обратил внимание на то, что в Тихом океане корабли с кокаином не перехватывались, а поскольку Колумбия выходит побережьем на оба океана, Суарес перенаправил значительную часть потока наркотиков с Карибского моря на западный маршрут.
«Мишель» это обнаружила, заметив сухогруз, хранящийся в базе данных, один из стремительно сокращающегося списка Кортеса, который направлялся на север вдоль западного побережья Панамы. Перехватывать его было уже слишком поздно, но «Мишель» проследила за ним обратно до Тумако, порта на тихоокеанском побережье Колумбии.
В середине декабря дон Диего Эстебан согласился принять посланников самых крупных и, следовательно, самых надежных европейских клиентов Картеля. Он крайне редко встречался лично с кем бы то ни было за исключением узкого круга соотечественников-колумбийцев, но глава службы сбыта Хосе-Мария Ларго, ответственный за связь с клиентами по всему миру, уговорил его сделать исключение.
Были приняты беспрецедентные меры безопасности, призванные обеспечить то, что двое европейцев, какими бы важными шишками они ни были, не догадались, в каком из своих поместий их принимает дон Диего. Никаких языковых проблем не возникло: оба гостя были испанцами, и оба были из Галисии.
Эта терзаемая постоянными штормами провинция на северо-западе Испании уже давно стала главными воротами, через которые кокаин попадал в старушку Европу. Галисия имела давнюю традицию растить бесстрашных моряков, готовых выходить в океан, каким бы бурным он ни был. Говорят, что в жилах тех, кто живет в сотне рыбацких деревушек на диком побережье между Ферролом и Виго, изрезанным тысячью бухт, вместо крови течет соленая морская вода.
Другой традицией является дерзкая храбрость в отношении нежелательного внимания таможенных и акцизных чиновников. Контрабандисты издавна выставлялись в романтическом свете, однако нет ничего забавного в той безжалостности, с какой контрабандисты сражаются с представителями властей и карают предателей.
На протяжении многих лет в кокаиновой индустрии Галисии главенствующее место занимали две группировки – «Чарлины» и «Псы». Бывшие союзники, они в девяностых крупно поссорились, после чего началась кровавая междоусобица; однако в последнее время обе группировки преодолели разногласия и снова объединились в союз. Ближайшие помощники главарей обеих банд вылетели в Колумбию, чтобы лично выразить свое недовольство дону Диего. Тот согласился встретиться с ними из‑за давних и прочных связей Латинской Америки и Галисии.
Гости были расстроены текущим состоянием дел. Именно боевиков их группировок старший следователь Пако Ортега схватил, когда те переправляли чемоданы с десятью миллионами «отмытых» евро. Эта катастрофа, по заявлению галисийцев, явилась следствием грубейшего нарушения мер безопасности адвокатом Хулио Лусом, который, ввиду того, что ему светил двадцатилетний срок в испанской тюрьме, в настоящее время, по слухам, пел соловьем, пойдя на сделку с правосудием.
Дон Диего слушал галисийцев с ледяным молчанием. Больше всего на свете он терпеть не мог, когда его унижали, и вот сейчас он внутренне бушевал, вынужденный сидеть и выслушивать нотации этих двух простолюдинов из Коруньи. Что самое страшное, они были правы. Вся вина целиком лежала на Лусе. Если бы у него в Колумбии были родственники, они сполна заплатили бы за отсутствующего предателя. Но галисийцы на этом еще не остановились.
Главными их клиентами были английские преступные группировки, переправлявшие кокаин в Великобританию. Сорок процентов кокаина поступало в Англию через Галисию, а эти поставки осуществлялись из Западной Африки и исключительно морем. Та часть наркотиков, что транспортировалась по суше на север, на побережье Ливии, перед тем как отправиться морем на юг Европы, поступала другим бандам. Галисийцы полностью зависели от морских перевозок, которые теперь иссякли.
Главный вопрос висел в воздухе, хотя и не задавался вслух: что вы собираетесь делать по поводу этого? Дон Диего любезно предложил гостям выпить вино на веранде, а сам отправился в дом.
Он спросил у Хосе-Марии Ларго, что значат для Картеля галисийцы? Очень многое, вынужден был признать тот. Из трехсот тонн кокаина, ежегодно попадающих в Европу, двадцать процентов, то есть шестьдесят тонн, забирали испанцы – а это значит, галисийцы. Более крупным клиентом была только итальянская «Ндрангета», опередившая даже неаполитанскую «Каморру» и сицилийскую «козаностру».
– Дон Диего, они нам нужны. Суарес должен принять чрезвычайные меры, чтобы удовлетворить их запросы.
До слияния множества мелких картелей в одно огромное Братство, устроенного доном Диего, галисийцы в основном получали товар от картеля Валле-дель-Норте, который возглавлял Монтойя, в настоящее время отбывающий срок в американской тюрьме. Картель Валле-дель-Норте был последним крупным игроком, сопротивлявшимся слиянию, однако он по‑прежнему сохранил собственное производство. Если могущественные галисийцы вернутся к своему прежнему поставщику, за ними последуют и другие, что приведет к неминуемому распаду империи дона Диего.
Дон Диего вернулся на террасу.
– Сеньоры, – сказал он своим гостям, – Я, дон Диего Эстебан, даю вам слово: поставки возобновятся.
Однако это было легче сказать, чем сделать. Переход Суареса от метода тысяч «ишаков», которые заглатывали по килограмму кокаина каждый или провозили по два-три килограмма в багаже в надежде пройти контроль в аэропортах, к поставкам крупных партий в свое время казался разумным. Новые невидимые рентгеновские аппараты, способные проникнуть сквозь одежду и живые ткани, определенно превратили транспортировку наркотика в желудке в проигрышное дело. Далее, усиленные меры безопасности при проверке багажа, связанные с ростом исламского фундаментализма, который Суарес ежедневно поминал самыми последними словами, привели к тому, что доля перехваченной в чемоданах контрабанды взлетела до небес. Единственной разумной альтернативой казался принцип «много, но редко». Но в июле начался буквально шквал перехватов и исчезновений, и потери в каждом случае составляли от одной до двенадцати тонн.
Дон Диего потерял финансиста, отвечавшего за отмывание денег, владелец «крысиного списка» его предал, и сто с лишним продажных чиновников, тайно работавших на Картель, оказались за решеткой. Число крупных судов, перевозивших кокаин, которые были перехвачены в море, превысило пятьдесят; бесследно исчезли восемь пар «быстроходных штучек» и пятнадцать мелких судов, воздушный мост в Западную Африку стал историей.
Дон Диего понимал, что у него появился противник, и очень-очень серьезный. Известие о двух «БСР», которые постоянно патрулировали небо и следили за надводными кораблями, а также, возможно, и самолетами, частично объясняло потери.
Но где же американские и британские военные корабли, которые должны были осуществлять перехват? Где захваченные суда? Где их команды? Почему их не проводят торжественным маршем перед объективами телекамер, как это было прежде? Почему сотрудники таможенных служб не хвастаются тюками конфискованного кокаина, как делали всегда?
Кто бы ни были эти «они», они не могут тайно содержать в плену захваченные экипажи. Это было бы нарушением прав человека. Не могут топить корабли. Это противоречило бы морскому праву, Закону о международном сотрудничестве в уголовном праве. И они не могут сбивать самолеты. Даже худшие враги дона Диего, американское УБН и британское АБОП, вынуждены соблюдать законодательство своих стран. И, наконец, почему никто из контрабандистов не отправил заранее запрограммированный сигнал с предупреждением о чрезвычайной ситуации?
Дон Диего подозревал, что за всем этим стоит один-единственный мозг, и он был прав. В тот момент, когда он провожал своих галисийских гостей до джипа, который должен был отвезти их на аэродром, Кобра находился в своем элегантном особняке в Александрии, на берегу Потомака, и наслаждался концертом Моцарта, звучащим из высококлассной акустической системы.
В первую неделю нового, 2012 года безобидный на вид корабль-зерновоз «Чесапик» прошел по Панамскому каналу на юг и оказался в Тихом океане. Если бы кто-то начал задавать вопросы, или даже, что было бы еще более маловероятно, если бы власти вздумали изучить судовые документы, капитан без труда доказал бы, что корабль следует на юг в Чили, имея на борту груз канадской пшеницы.
«Чесапик» действительно повернул на юг, выйдя в Тихий океан, но только чтобы выполнить приказ занять нужное положение в пятидесяти милях от побережья Колумбии и ждать пассажира.
Этот пассажир прилетел на юг из Соединенных Штатов на борту самолета, принадлежащего ЦРУ, который совершил посадку в «Маламбо», колумбийской военной базе на побережье Карибского моря. Никаких таможенных формальностей не было, но даже если бы они были, американец предъявил бы дипломатический паспорт, что освободило бы его багаж от досмотра.
