Итак, некоторые детали мерзкого происшествия в бане до того кричаще странны, что из разряда обычных случайностей плавно перетекают в сферу необычных, а где-то даже странных совпадений. Вот они:
— Злодеи не тронули Александра Николаевича.
— Главный убийца статью, повадками, пластичностью своей необычайной — вылитый Март.
— Виртуозное владение ножом.
— Инсценировка взаимоубойства на почве какой-то неразрешимой «разборочной» проблемы — нечто похожее на происшествие с ворами 1989 года.
— Потрясающая легкость, с которой убийца расправился с жертвами.
— И, наконец, самое вопиющее: это идиотское «Баай!»…
— Если это просто совпадения, то я — полный кретин, — решительно пробормотал Александр Николаевич, прекращая играть с самим собой в прятки. — А надо это дело проверить. Только как-то половчее это сделать…
— Александр Николаевич, вам с Парижу звонят! — вмешалась в напряженный аналитический процесс секретарша Ирочка, врываясь в кабинет совместно с погулявшим бодрым Максом и с ходу бросаясь к аппарату. — Там нету никого, переключить некому…
— Вот же некстати! — досадливо буркнул Александр Николаевич, проходя к столу и делая знак Ирочке, чтобы убиралась совместно с Максом. — Погуляли?
— С вас двести рэ, Алексанколаич, — игриво мотнула бедром Ирочка, оттаскивая за поводок радостно рвущегося к хозяину Макса. — Максеныш мне колготки порвал. Что за мужики пошли! Чуть что — сразу колготки…
— На кухню своди, — сухо распорядился Александр Николаевич, с трудом подавляя нахлынувшую неприязнь — господи, дура-то, дура… Ну разве можно в столь суровый жизненный момент проявлять такую преступно-халатную жизнерадостность? — Скажи Махмуду, пусть костей даст — да чтоб без мяса. Уматывайте!
— Ну и пожалуйста, — обескураженно поджала губы Ирочка, удаляясь совместно со слюнявым колготным рвачом. — Можем вообще умереть за дверью, чтобы только вам не мешать…
— Здесь Караваев, — сообщил Александр Николаевич, оставшись один. — Это ты, Эжен?
— Здравствуйте, господин Караваев. Это Эжен. С вами желает поговорить господин де ла Торво, — бодро сообщил знакомый голос переводчика — больше в принципе «с Парижу» господину Караваеву звонить никто не мог. — Вы готовы уделить нам пять минут?
— А-а-а, старина Шарль! — изобразил радушие Александр Николаевич — к своему главному поставщику вин он относился в общем-то неплохо, но вот именно сейчас было не до него. Кроме того, ничем хорошим обрадовать старина Шарль его не может — барон, как любая капиталистическая акула, звонит самолично, только чтобы сообщить какую-нибудь гадость — типа повышения цен на вино либо озадачить просьбой. В последний раз, например, это было пожелание приобрести по дальневосточным ценам два пуда красной икры…
— Зы-дрясту-уй, Сащя! — раздался в трубке голос барона. — Бизнес — ка-ра-шо! Зы-дровье — ка-ра-шо! Га-ва-рит транслэйтор. Ка-ра-шо?
— Конечно, конечно — как же без переводчика! — сказал Александр Николаевич, а про себя подумал: «Четыре года уже сотрудничаем, мог бы для разнообразия выучить несколько фраз, буржуй недобитый!»
— Господин де ла Торво имеет к вам небольшую просьбу, господин Караваев, — привычно затараторил переводчик. — Просьба такова…
Выслушав просьбу, Александр Николаевич криво ухмыльнулся и состроил своему отражению в полированной столешнице козью морду. Нет, вы только послушайте этого оболтуса! С такими связями, с таким влиянием, таким положением, таким… в общем, со всем таким — и постеснялся звякнуть в полицию, чтобы навели справки. Дескать, боялся доставить беспокойство этой удравшей от него шлюшке, постеснялся нарушать ее какие-то там права! Да у нас ее давно притащили бы к нему на аркане — она бы и пикнуть не посмела! Господи, бывают же олухи! В другую страну, значит, звонить для него — не проблема, помощи просить, а в районный комиссариат — этика не позволяет! Да тьфу на них после этого!
— Она что-нибудь стащила у барона? — поинтересовался Александр Николаевич, попыхтев мимо трубки и слегка успокоившись.
Нет, оказывается, — ничего не стащила. Просто барон имел желание продолжить отношения, а барышня взяла и удрала сразу после ужина — не захотела оставить координаты.
— Продинамила, короче, — упростил Александр Николаевич. — И что теперь желает барон?
Барон теперь желает координаты прекрасной дамы. Адрес, телефон, если есть — электронный адрес. Продолжить общение желает. Вот что про даму известно — и то не совсем достоверно, информация поступила от нее самой: русская туристка, примерный срок пребывания за рубежом — десять дней. Вот достоверно: отлично владеет французским, на вид — лет тридцать или около того. Очень, очень хороша — шарман фам, просто прелесть. Да, есть снимки: сейчас «электронщик» барона сидит и монтирует на компьютере наиболее удачные ракурсы, записанные камерами охранной системы замка. Минут через пятнадцать смонтирует и тут же по Интернету тиснет господину Караваеву. Если можно что-то сделать — барон будет премного благодарен и в долгу, разумеется, не останется!
— Да что у вас там — симпатичные француженки перевелись? — выразил недоумение Александр Николаевич. — Свет клином, что ли, сошелся на этой динамовке?
Нет, в Париже все в порядке — красавиц полно. Оказывается, барону хотелось бы продолжить отношения с дамой совсем по иному поводу… («А вот и попался!» — мгновенно насторожился Караваев.)
— …просто дама рассказала барону нечто такое… Нечто…
— Чтобы исключить какие-либо неприятности с нашими спецслужбами, мне необходимо совершенно точно и конкретно знать, что именно нужно барону от этой дамы, — быстро нашелся Караваев — в общении с бароном это беспроигрышный ход, нашими спецслужбами у них там до сих пор тинэйджеров пугают! — Чтобы быть уверенным, что это не криминал и не гостайна. Поэтому вы уж будьте добры, не скрытничайте там — во избежание…
Тут переводчик на минуту заткнулся — видимо, обсуждал с бароном, что сообщить горячо любимому партнеру по бизнесу.
— Дама располагает некими историческими документами эпистолярного характера, — сообщил переводчик после паузы. — Это старые бумаги двухсотлетней давности, в настоящий момент интересующие разве что историографов. Сразу следует отметить, что там нет никаких упоминаний о кладах, тайниках и сокровищах — это по большей части официальная переписка. Господин де ла Торво увлекается историей, отсюда надобность в даме.
— Мне нужен перечень документов, которыми располагает эта подруга, — сориентировался Александр Николаевич. — Чтобы удостовериться, что там нет ничего запрещенного.
— Хорошо, господин де ла Торво посылает список на ваш электронный адрес, — после очередной паузы сказал переводчик. — Вы можете ознакомиться… Только убедительная просьба — не показывайте никому этот список. Хорошо?
— Хорошо, — милостиво согласился Караваев. — Кому он нужен, ваш список… Что еще хочет сказать старина Шарль?
— Господин де ла Торво спрашивает, каково будет ваше решение.
— Будет решение, будет, — уверил Александр Николаевич. — Список получу, посмотрю, если никакого криминала — займусь. Если что-то не так со списком — я вам сразу же сообщу.
— Большое спасибо, господин Караваев. Говорит господин де ла Торво.
— Ка-ра-шо, Сащя! — раздался в трубке голос барона. — Спосибоу! В-сеем привьет! Оревуар…
— И тебе оревуар, мудачина ты нерусская, — буркнул Александр Николаевич, услышав в трубке гудки отбоя. — С жиру бесится, буржуй недобитый! Бросай все дела, ищи ему тут бабу по всей России…
Настроение после беседы с бароном лучше не стало. Дело в том, что Александр Николаевич с бароном был знаком лично, имел о нем особое мнение и люто завидовал этому, с его точки зрения, заурядному типу, который так незаслуженно был обласкан судьбой.
— Чтоб тебе разориться, гад, — с горечью буркнул Александр Николаевич, выходя из-за стола и опять принимаясь расхаживать по ковру. — Бывает же так — кому-то все, а кому-то — жену-стерву и тестя-ублюдка…
То, что абзацем выше выразил господин Караваев, к сожалению, соответствует истине и некоторым образом объясняет ту легкость, с которой наш игрун пускается в разного рода авантюры с целью заработать какие-то деньги.
Александр Николаевич — грузинский зять. Супруга его, толстушка Жанночка, — дочь большого человека. Ресторан, которым номинально владеет Александр Николаевич, со всеми потрохами принадлежит богатому московскому клану, который не спешит афишировать свои источники доходов и наиболее рентабельные средства производства. Караваев во всех отношениях прекрасная ширма: представительный красавец, не злоупотребляет, из хорошей семьи старого столичного света, не дурак, неплохой управляющий, а недавно и вовсе пропихнутый в депутаты. Жанночка души в муже не чает. Она по безответно любимому супругу страдает так, что житья ему не дает. Секретутку Ирочку терпит только потому, что та — дура набитая, кобылица безмозглая, лакомый кусочек к барскому столу. Лучше так — под контролем, без скандалов и тяжких последствий, чем вообще кислород перекрыть и потом отлавливать благоверного по каким-нибудь шлюшенским притонам… А детишки у них получились — на загляденье, Жанночка выложилась, вылепила сыновей статью в мужа, а хитростью да изворотливостью — в деда, папаньку своего. Смешанные браки такого рода всегда дают хорошее потомство. С позиции семейства, согласитесь, зять — просто находка.
