– Наверное, она забыла его вырубить, – неуверенно ответил я, и мой голос напомнил мне жалкий лепет оправдания.
– Забыла вырубить после того, как вы пришли к выводу, что убийца пеленгует вас по сотовым телефонам? Как можно забыть о столь явной угрозе жизни? Это все равно что забыть о правилах дорожного движения и перейти дорогу на красный свет.
– Эльза, но зачем Ирине все это надо было?
– Она хотела мести за унижение. Хотела засадить тебя в тюрьму, чтобы ты никому не достался. Психологи называют это явление синдромом Казбича. Помнишь лермонтовского горца, который похитил горячо любимую Бэллу. Не мне – так никому!
– Но если мы имели дело с ее сообщником, то почему он чуть не отправил нас на тот свет, когда протаранил катером яхту? – воскликнул я. – Ирина чуть не утонула!
– Чуть? – эхом отозвалась Эльза. – Но все же не утонула, так ведь? Ты рассказывал, что в момент тарана она находилась на носу яхты, а ты – как раз по курсу катера. То есть смертельный удар был направлен в твою сторону. Это ты, а не она чудом выжил! А она притворялась, что тонет, глотала воду, захлебывалась. Не обязательно быть талантливой актрисой, чтобы сыграть это. Да еще и плот, который якобы оказался рядом с вами случайно…
Факты давили на меня, словно пресс, но сознание отказывалось верить. В голове моей царил хаос. Нестерпимо хотелось напиться, и я потянулся к бутылке. В памяти всплывали обрывки случайных фраз, высказанных Ирэн, ее жесты, ее реакция на мои слова, и все это я торопливо примерял к матрице убийственной версии Эльзы. Мы удивлялись, как убийца смог так быстро найти нас в открытом море. До того, как он примчался на скоростном катере, я по прибору GPS определил наши координаты с точностью до секунды и продиктовал их диспетчеру службы спасения. Ирэн стояла со мной рядом и все слышала. А что было потом? Я отдал ей мобильник и спустился в трюм, чтобы завести мотор. Меня не было на палубе всего пару минут, но этого времени было вполне достаточно, чтобы Ирэн позвонила своему сообщнику и передала ему наши координаты. А найти нас в открытом море на скоростном катере, оборудованном современной системой навигации, – пара пустяков. Какой ужас! Как мне стыдно и больно! Словно во сне я слышал голос следователя:
– Я тебе еще не рассказала о том, как Ирина вела себя в милицейской машине, когда мы арестовали ее. Она была готова во всем чистосердечно сознаться! Она поняла, что все ее преступления раскрыты, что у нее нет никаких шансов. Если бы ты не наделал глупостей и не освободил ее, то Ирэн уже дала бы признательные показания и, возможно, мы бы задержали ее сообщника.
Я залпом выпил рюмку, затем еще одну. Вскочил на ноги и в крайнем возбуждении принялся ходить по комнате. Наверное, со стороны я выглядел нелепо: босоногий, небритый, в мятых джинсах и рубашке да с дурными глазами.
– Не мучай себя, – попросила Эльза. – Если ты сомневаешься, то подожди немного. Я скоро получу распечатку переговоров, которые Ирина вела со своего телефона, и обязательно покажу ее тебе. И ты сам во всем убедишься.
Не мучай себя… Не сойти бы с ума от таких известий! Но я не хочу верить, что так безоглядно верил ядовитой змее! Не хочу и не могу! Обида застилает глаза и душит. Обида на Эльзу, обида на Ирэн, обида на самого себя. Произошло светопреставление. Мир перевернулся… Воля к жизни угасала быстро, словно зажженная спичка. Я тонул в пучине лжи и лицемерия. Барахтался, отталкивая от себя все то, что составляло мою жизнь. Все это ложь, декорации, а люди – в масках. Сегодня утром бог пришел мне на помощь и подсказал, что убийца очень хорошо знает меня. И моим языком Он сказал: убийца – Ирэн. А она обиделась. Потому что это была правда… Я как наяву видел перед собой волны, убеленные пеной, и тонущую Ирэн, ее бледные, почти синие губы, налипшие на лицо волосы, зажмуренные глаза, искаженное судорогой боли и нечеловеческим страданием лицо… Я так жалел ее в те драматические минуты! Так молил бога спасти ее! Так любил ее! А она, оказывается, всего лишь играла и посмеивалась надо мной.
Я прижался лбом к прохладному оконному стеклу. Уже темнеет. Мужики в белых майках устраиваются за деревянным столом, раскладывают домино. Две женщины в застиранных домашних халатах и высоких прическах громко разговаривают, качают головами и размахивают руками. Группа подростков склонилась над черным от грязи и смазки мотором «Запорожца»… Странно, что эти люди по-прежнему живут своей жизнью, не носятся в панике по двору, не рвут волосы, не вопят истошно. Я подошел к столу, наполнил бокал и выпил. Алкоголь не брал, словно я пил не коньяк, а холодный чай.
– Мне надо, чтобы ты привел Ирину в милицию, – сказала Эльза, катая по ладони скорлупу от фисташки.
Я взглянул на нее. Эльза изменилась. Она уже не следователь. Она просто малознакомая женщина с приятной внешностью, пригласившая меня к себе домой. Мы сидим с ней в сумрачной комнате и пьем коньяк. Наши отношения прозрачны и просты. Никто никому ничего не должен. Социальная шелуха спадает, и остается лишь наша оголенная суть: она – женщина, а я – мужчина.
– Нет, – ответил я. – Это твоя головная боль. Я такими делами не занимаюсь.
Эльза посмотрела на меня с усталым равнодушием. Она знала, что я откажусь.
– Тогда я тебя не отпущу, – сказала она.
– Не отпускай.
Глава 28
ВИНО, РАЗЛИТОЕ НА КОВРЕ
Я зажмурил глаза, чтобы не видеть так близко ее лица, оперся на локти и перекинулся на спину. Потом расправил на себе скомканное одеяло и уставился в освещенный уличным фонарем потолок, который беззвучно гладила тень кипариса. Я слышал, как Эльза чиркнула спичкой и закурила. Запах табачного дыма показался мне отвратительным.
– Ты животное, – тихо произнесла она. – Сильное, красивое, ненасытное животное. Сейчас я немного отдохну и начну кормить тебя мясом. И никуда ты от меня не уйдешь…
Я долго стоял под душем, подставляя лицо тугим холодным струям. Вокруг сливного отверстия закручивалась вода. Она исчезала с утробным звуком.
Потом я растирался полотенцем и рассматривал свое лицо в запотевшем зеркале. Глаза неживые, словно у чучела бизона, выставленного в природоведческом музее. Я нашел станок для бритья и баллончик с пеной. Лезвие оказалось тупым, но я все равно умудрился порезаться.
Эльза стояла у плиты и выкладывала на раскаленную тефлоновую сковороду большие кроваво-красные куски говядины, щедро присыпанные перцем и сушеным базиликом. Кто-то позвонил в дверь. Был уже двенадцатый час ночи.
– Кого это еще принесло? – сказала Эльза, вытирая руки полотенцем.
Я прямо из горлышка допил коньяк. Было слышно, как Эльза вышла в прихожую, открыла дверь, потом закрыла. Она появилась в комнате с бумажным свертком, обвязанным бечевкой.
– Эта штука лежала на пороге, – недоуменно произнесла она и вопросительно взглянула на меня, словно я мог знать, что это такое и кто этот сверток подкинул под дверь следователя.
Меня совершенно не интересовало, что там, в свертке. Я заправлял подол рубашки в джинсы и к этому делу относился со всей ответственностью. Эльза принесла ножницы, разрезала бечевку и стала осторожно разворачивать сверток.
Я стал застегивать пуговицы на рубашке. Из кухни доносилось яростное шипение, комната наполнялась запахом жареного мяса. Эльза кинула на пол оберточную бумагу. В ее руках осталась небольшая стопка цветных фотографий.
– Кирилл, – произнесла она, как-то странно глядя на меня. Двумя пальцами она держала фотоснимок, показывая его мне. Темный фон, радужные пятна фонарей, белый борт теплохода, трап и мы с Ирэн в сопровождении спасателей…
Я выхватил фото и рассмотрел его внимательней. Снято на причале, когда мы только сошли с трапа. По-видимому, снято на особо чувствительную пленку, при помощи мощного телевика. Эльза перебирала остальные снимки. Некоторые падали на ковер. На каждом из них я видел себя и Ирэн – в профиль, анфас, даже со спины. Дешевый компромат! Но кто это снял? Кому могло взбрести в голову заняться этим, как не человеку из «Лендкрузера»!
– Ты знаешь, кто это принес?! – крикнул я.
Эльза отрицательно покрутила головой. Она опустилась в кресло, продолжая перебирать фотографии. Я кинулся к окну, отдернул штору. Ночной двор, скупо освещенный одиноким фонарем. Темные пятна кустов. И тяжелое тело джипа, припаркованного у самого подъезда. «Лендкрузер»!
– О дьявол! – крикнул я, выбегая в прихожую и на ходу надевая ботинки. – Он попался, Эльза!! Он попался!! Вызови наряд!! Скорее!! Это убийца!!
Эльза словно оцепенела. Она не вышла в прихожую следом за мной.
– Ты говорил Ирине, что поехал ко мне? – крикнула она из комнаты. – Ты говорил ей? Вот и получай! Она сказала об этом своему сообщнику!
Самка! Глупая томная самка! И теперь она думала только о том, как унизить в моих глазах Ирэн, а не как поймать убийцу. Сминая задники ботинок, я открыл замок и выскочил на лестничную площадку. Лифт, словно издеваясь, карабкался вверх непозволительно медленно. Я от нетерпения стал колотить кулаками в дверные створки. Наконец, они раскрылись. Я ввалился в кабину и нажал кнопку первого этажа… Не дать ему уйти! Не дать! Это редкий шанс. Нет, не только редкий. Это последний шанс! Если я поймаю этого негодяя и выясню, что он никак не связан с Ирэн, значит, Эльза или клеветала на нее, или глубоко заблуждалась.
