— Сюда иди, старый! — Белов сунул в рот сигарету, резко чиркнул зажигалкой.
От Барышникова шел концентрированный ментоловый дух, глазки в неярком пламени зажигалки показались слюдяными стекляшками. Он протянул Белову белую трубочку:
— Угощайся, Игорь Иванович.
— Что это? — На ладонь Белова упали две большие таблетки.
— Жуй. Как говорит реклама, свежее дыхание улучшает понимание.
— Успел принять стакашку с гаишником? — Белов бросил под язык ментоловые пастилки.
— Тут все такие, рабочий день давно кончился, — философски изрек Барышников. Выдохнул пахучую струю. — Такое дело, Иваныч. Позвонил неизвестный и предупредил, что в районе цирка на Цветном заложено взрывное устройство повышенной мощности. Заметь, дал точные координаты: первый дом на пустыре.
Подрывники выехали сразу же. Дежурный про дублировал сигнал нашему Авдееву, тот отзвонил тебе, потом мне. Пейджер, я так понял, пригодился.
— Что говорят подрывники?
— Пока подтвердили, что заряд есть. Вот ждем результата.
— Так, старый, беги к машине. От моего имени потребуй у дежурного перебросить сюда все свободные наряды «наружки». Пусть прочешут округу, берут на заметку всех подозрительных. Дальше, пусть фиксируют все переговоры в эфире. И последнее…
Из темноты к ним подошел молодой парень в светлом пиджаке.
— Вы, я понял, старший. — Хлопнула корочка удостоверения. — Меня зовут Александр Сергеевич Бурятов. Следователь прокуратуры Центрального округа. При осмотре места происшествия…
— Это кто? — обратился Белов к Барышникову. Тот пожал плечами. — Ясно. Тогда последнее. Свяжись с Генпрокуратурой, пусть пришлют нормального мужика. Этого тезку Пушкина и друга степей — на фиг за ограждение.
— Не имеете права! — пустил петуха прокурорский.
Белов отступил на шаг. Свет упал на его мощную фигуру.
— Иди в машину, молодой. Дело, насколько я знаю, будет вести Генеральная.
— Я могу узнать вашу фамилию? — поинтересовался тезка Пушкина.
— У меня дочка на выданье, на фиг мне такой родственник? — отмахнулся Белов. — Так, старый, позови мне старшего из ментов, — обратился он к Барышникову. — Надо вытеснить зевак на бульвар и ненавязчиво проверить документы. Авдееву скажи, пусть возьмет человека с видеокамерой и, кося под журналистов, снимет все и всех, в мельчайших подробностях. Потом проанализируем, кто просто любопытствовал, а кто наблюдал.
— Белов? — Из темноты ударил луч фонарика. Задрожал в такт шагам человека.
Когда человек подошел ближе, Белов узнал Бочарова — шефа саперов.
— Как дела, Леонид Степанович? — Белов на счастье сжал кулак.
Бочаров покосился на светлячки сигарет, плавно поплывшие к ним со всех сторон. Вытер лоснящийся от пота лоб.
— Ты за старшего? — с надеждой спросил он.
— Пока — да.
— Слава богу, — вздохнул Бочаров. — Я уж думал, молодняк пришлют.
Пожали друг другу руки.
Бочаров переслужил все возможные сроки, но на должности остался. На пенсию никто не гнал, знали — заменить некем. Желающих ежедневно рисковать за оклад, в четыре раза меньший, чем у саперов МВД, не находилось. Зама у Бочарова переманили в милицию, а сам он кряхтел, но отказывался. «Салаги же еще, — почти стонал он в ответ на очередное соблазнительное предложение. — Их еще учить и учить. А вдруг кто-то подорвется по неопытности, как я отмолюсь?»
— Резкие, молодые-то, как вода в унитазе, — проворчал, закурив, Бочаров. — А тут шепотом работать надо.
— Что там? — придвинулся к нему Белов.
Бочаров бросил под ноги окурок, кивнул в темноту:
— Пойдем, Игорь. Когда еще такое увидишь. — Он отстранил окруживших его людей в пиджаках.
Узким проходом вышли на задворки цирка. Дальше простирался пустырь, словно нарочно созданный для фильмов ужасов. Остовы полуразрушенных домов, мертвые пустые окна, груды хлама.
— Блин, тут даже на слоне не проехать! — Белов едва различал острые пики досок и арматуры, преграждавшие вход в руины. Не верилось, что в десяти метрах играют огнями Садовое кольцо и Цветной бульвар.
— Дойдем, тут недалеко, — успокоил Бочаров. Крякнув, прыгнул в темноту.
С грохотом и матюгами пробрались к ближайшему дому, вернее, к тому, что от него осталось.
— Слушай, Лень, а мы тут не подорвемся? — выдохнул Белов, с трудом удерживая равновесие на куске бетонной плиты.
Бочаров, приземистый и коротконогий, как медведь, обернулся, сверкнул металлической улыбкой.
— Наконец доперло! — Посветил фонариком вокруг. — Хиросима, блин. В таком бардаке ничего не разглядеть. «Растяжка» или обыкновенная противопехотная — и ку-ку. Ноги в Медведкове, задница — в Чертанове.
— Я серьезно. — Белов озирался по сторонам, словно ненароком попал в змеиное зимовье.
— Да не булькай в компот, Игорек! Нет здесь ни хрена, я тебе говорю. — Бочаров посветил под ноги Белову. — Прыгай. Эти ребята на мелочи не размениваются.
— Поверю на слово, но в последний раз. — Белов тяжело спрыгнул с плиты. — Куда дальше?
Бочаров указал фонариком на свечение, идущее из подвала дома. Уверенно пошел вперед. Белов продирался следом, с трудом находя место для ног в навале битых кирпичей.
От здания остались только стены, потолочные перекрытия провалились внутрь. Глядя в окна, можно было разглядеть звезды.
У спуска в подвал на корточках сидел человек. Курил, зажав сигарету в дрожащем кулаке. Мощный сноп света из софита бил вниз по лестнице.
— Все в порядке, Славик. — Бочаров похлопал его по затянутому в бронекостюм плечу. — Я самого главного на этой свалке начальника привел. Он посмотрит, и мы спулим отсюда, от греха подальше. Потерпи, сынок.
Слава поднял лицо, но промолчал. Белов отметил, что оно белое и лоснится от пота.
Спустились по захламленной лестнице в подвал. Омерзительно воняло спекшимся дерьмом и сгнившим тряпьем.
Белов едва справился с приступом тошноты — выпитое за вечер пыталось рвануть наружу.
— Смотри. — Бочаров прошел вперед, сминая мокрые газетные комья. Направил луч фонаря в центр подвала.
Круг света упал на темный цилиндр, Белову он почему-то напомнил армейский термос. В таких на учениях привозили вонючий гороховый суп.
— И что это за хрень? — прошептал Белов.
Бочаров выдержал паузу и произнес, как конферансье, объявляющий смертельный номер:
— Изделие «Капкан». По-русски говоря, атомный фугас. Мощность две десятые килотонны.
Белов икнул. Опустился на корточки. Не мог оторвать взгляда от матово-зеленого бока цилиндра.
— Что же это делается, Леня? — выдавил он.
— Что делается, не знаю, а что вижу, то и говорю. Фугас это, Игорь. Такие дела.
— А он не того?
— Не должен. — Бочаров посветил в лицо Белову. — Не бойся, он не стоит на боевом взводе. Если бы «того», то в нашей конторе уже давно бы все стекла повышибало. А здесь случилась бы маленькая Хиросима.
Белов растер занывший от боли висок. С брезгливостью почувствовал, что рубашка прилипла к спине.
— Оружие это секретное, сам лишь по долгу службы о нем знаю, — просипел над самым ухом Бочаров. — Мой тебе совет, ограничь доступ к информации.
— Да я уже понял, Леня. — Белов покосился на фугас. — Точно не рванет?
— Исключено. Но шухер поднимет жуткий. Вместо ответа Белов, болезненно поморщившись, сплюнул вязкую слюну. Страх пережег внутри все, что было выпито за вечер, и теперь во рту стоял мерзкий медный привкус. В виске нарастала боль, злым буравчиком вгрызалась все глубже и глубже в мозг.
Недостроенное здание рядом с цирком полукруглым фасадом выходило на бульвар. На верхнем этаже, прижавшись спиной к шершавой бетонной стене, стоял человек. Он был уверен, что его невозможно рассмотреть ни с пустыря, лежавшего справа, ни с бульвара, тревожно мигающего милицейскими «синеглазками» прямо под ногами.
Поднес к глазам бинокль, навел на пустырь. В объективе на фоне стены, так близко, что можно разглядеть отдельные кирпичи, появились две темные фигуры. Одна кряжистая и коротконогая, другая — высокая, с крутыми плечами. Они долго жестикулировали, отбрасывая на стену забавные удлиненные тени. Наконец высокий поднес руку ко рту.
Человек нащупал в нагрудном кармане комбинезона рацию, — проводок наушника выныривал из кармана и скрывался под черной маской — покрутил настройку.
В наушнике раздался хриплый, словно сдавленный спазмом голос:
— …Ответь «первому». «Второй», ответь «первому»!
— На приеме, «первый», — отозвался другой голос.
— Слушай внимательно. Немедленно свяжись с дежурным. Но так, чтобы без лишних ушей, понял?
— Да, «первый».
— Пусть отработает кодовое сообщение «Вулкан». Повтори.
