неделю живут вместе, мало того, даже успели расписаться. Я конечно не поверила, так подруга показала новенький паспорт.
— Кочеткова София Борисовна, — чуть не по слогам прочитала под фотографией.
— Только это секрет, мы не хотели афишировать наши отношения, официальная свадьба через месяц, — красная от смущения шепнула Зося.
Ну ничего себе, вот так номер, то-то я смотрю она какая-то вся помятая и невыспавшаяся. Теперь всё ясно, у них идёт медовый месяц, про сон и отдых можно не вспоминать, совсем другое на уме.
Не успела припарковаться, как из подъезда выскочил молодожен, не иначе караулил нас у окна. Ему доверила нести видеомагнитофон и кассеты, остальное поднимем с Зосей сами, потому как всё очень тяжёлое. Хорошо он всё правильно понял, с рыцарскими порывами не лез, иначе с подругой выглядели бы полными дурами.
Первым делом занесли колонки, они довольно массивные, следом сняли с багажника коробку с телевизором. В лифт он как назло не влез, нужно было доставать из упаковки, поэтому затащили по лестнице. Последними были усилок с магнитофоном, весили они прилично, гораздо больше колонок.
— Фу, наконец-то управились, — падая в кресло облегченно выдохнула София.
— Да уж, к подъезду сползлись наверное все служители Мельпомены, на репетициях бывает в сто раз меньше. Теперь сплетнями и черной завистью обеспечены на долгие годы вперёд, — устраиваясь в соседнем кресле сказала подруге.
— Это точно, когда я первый раз сюда приехала на иномарке, так сбежались все заслуженные и народные, решали имею ли я право ездить на таком автомобиле. Сейчас соберутся и начнут обсуждать увиденную технику, вернее импортные коробки. Многие не по разу за границей бывали, тащат сумками всякий дефицит, а всё им жлобам мало, — пожаловалась София.
Я сидела и осматривала гостиную, вроде всё как раньше, но что-то неуловимо изменилось. Сейчас чувствовался домашний уют, нечто мягкое, теплое и женское. Как такое может быть, Зося скорее пацан в юбке, а всё равно, природу не обманешь. Хотя с Ланой до конца не ясно, она цветочки и всяческие рюшечки терпеть не может, как и мазаться с утра косметикой. Нет, помаду и тушь для ресниц она применяет, а на остальное табу, даже в руки не берёт. Чисто женская одежда это вообще отдельная история, помню как целый час уговаривала надеть то самое красное платье. Согласилась подруга не сразу, поставила такое жесткое условие, что сейчас вспомнить стыдно. Это как раз был наш последний вечер, мне захотелось романтики: свечей, шампанского и подруги в легком эротичном платье. Кончилось всё таким бурным сексом, что если бы не моё супер тело, целый день ходила бы держась за стену.
— Да хватит вам обсуждать разную сволочь! На днях приперся один, якобы от какого-то совета дома, так я ему сунул под нос свою ксиву, он сразу волшебным образом испарился. После не поленился, глянул в архивах, так там большая часть нашего «культпросвета» стучит друг на друга, а четверть так и вовсе числится официальными информаторами, — расставляя перед нами чашки с кофе просветил Антон.
Ловко у него получается, пока мы таскали аппаратуру, он умудрился сварить кофе и приготовить горячие бутерброды. Повезло Софии с мужем, впрочем и он останется не в накладе, сейчас трудно найти хорошую и порядочную девушку. Зося из таких, хотя и успела обжечься на одном моральном уроде. Мне лично кажется, да я просто уверена, что Антон бы её не бросил, остался с ней до конца, а ребенка взяли бы из детдома.
— Хорошо у вас Кочетковы, но мне пора отправляться домой, увидимся завтра на даче, — поставила на стол пустую чашку из под кофе.
Уже у своего дома долго сидела в машине, перед глазами стояла заброшенная могила с покосившимся крестом и фотография повешенного на гардине. Тяжело и страшно нести знание о будущем, хорошего впереди слишком мало, «прекрасное далеко» осталось позади. Мы идём без остановки вперед, оставляем за спиной родных и близких, которые остаются лишь в нашей памяти. С каждым прожитым годом всё сильнее давят болезни и старость, мы с теплотой вспоминаем детство и юность, своих молодых и любимых родителей.
— Оль, с тобой всё в порядке, ты уже полчаса сидишь одна в машине, — услышала обеспокоенный голос сестры.
Пришлось заверить что у меня всё нормально, просто задумалась о будущем, впереди столько дел.
— Из издательства звонили, хотят выпустить дополнительный тираж в миллион экземпляров! — сообщила Анастасия.
Это хорошая новость, денег нужно до зареза, хоть на дорогу с кистенем выходи. Жалко что получу не миллион, а всего лишь в десять раз меньше. Не знаю почему, но переизданные книги оплачиваются без авторских листов, только за голый тираж, так что пяти тысяч как не бывало. Официальные деньги нужны, дача в Крыму сожрет не меньше пары сотен косарей, хотя может повезет и перестройка будет не такая глобальная. Хотя зачем себя обманывать, проекты из будущего протащила не на стенку вешать, а претворять в жизнь.
— Был звонок от адвоката, там что-то с подаренными дачами, говорит есть какие-то варианты. Надеюсь криминала там нет, с тебя же станется, у тебя слишком расплывчатые формулировки о букве закона, — опасно сузила глаза Анастасия.
Пришлось объяснять о моральном вреде, который мне компенсировали таким образом. С её «вымогательством» не согласилась, у меня всё законно, так сказать по обоюдной любви и согласию.
— В последнем случае присутствовал лично Громыко, муженек Фурцевой сам предложил свою дачу. Не считай меня пустоголовой блондинкой, я офицерка милиции, у меня всё чисто! — закончила своё объяснение.
Предсказуемо получила от Насти подзатыльник, потому как я офицер, а не офицерка. Рассказала о Софии и Антоне, на что та только махнула рукой, она оказывается знала.
— Хотели сделать тебе сюрприз, а ты не утерпела и вылезла со своим телевизором, — попеняла мне сестрица.
Ничего себе сгорела баня, я ещё оказывается и виноватая! От техники Зося не отказалась, хотя и могла, так что нечего на меня переводить стрелки. Они там понимаешь собрались жить вместе (даже меня не спросили), а я осталась без завтраков! Антоша пару раз на неделе готовил у нас с утра что-то вкусненькое, а сейчас значит снова жареные яйца и колбаса?
Акулина Савельевна ещё раз пересчитала заработанные за последнее время деньги, вышло почти целых пятьдесят рублей! Речная рыба нравилась многим, особенно городским, им сидеть с удочкой некогда. Вчера на базаре заработала двадцатку, туда только вози, не то что местный рынок. Здешний ученый люд оказался слишком прижимистым на деньги, доценты и доктора наук торговались не хуже евреев Одессы, даже наверное лучше. Взять хотя бы Хлебосолова, этот упырь живущий напротив рассматривал каждую рыбешку в увеличительное стекло, выискивал любые причины сбить цену. Получает вроде прилично, а такой крохобор
