большие проблемы.
Надо было срочно, пока продаются компьютеры, придумать схему вывода полученных денег за границу. Мгновенную конвертацию в валюту, пусть даже с потерями в 5–10 процентов от капитала. Иначе они здесь превратились бы в фантики, причём достаточно быстро.
Пока думал, за день заключили ещё одну сделку на три компьютера. А на следующий день продали оставшиеся. Люди звонили и просили ещё, а Жека чуть не стучал себя по лбу. Думал, дорогие, спрос вялый будет. В результате остались с пустым складом. Вечером у Славяна пили коньяк все вместе, с Сахарихой и Пущей, и решали как быть.
— Выход один! — уверял Жека. — Затариться по полной на оставшуюся валюту, и везти новую партию. Дней за 5 привезут. Но это мало! До безумия мало. Привезут опять 15–20 штук. Чё это?
— А рубли? — спросил Славян. — Там почти лимон. С ними сколько возиться будешь… Продашь новую партию, а с выручкой чё? Пусть в сбербанке лежит, обесценивается? Так можно всю валюту спустить, которая есть-пить не просит, лежит себе полёживает в банке. Нет. Валюту тратить не вариант.
— Не будем возиться с рублями! — уверенно сказал Жека. — Только щас допёр. На рубли надо купить здесь то, что можно легко продать за границу. Например, металл на комбинате. Там пока ещё вроде торгуют прокат по старым ценам. 500 рублей тонна. Да и то у них никто не берёт. Почти стоят. Забастовка назревает.
— А чё так? — спросил Славян. — Всё нормально же вроде было.
— Мне когда ещё Сахар говорил что кирдык комбинату. Сильно много поставщиков, на которых завязано производство. Руда, уголь, газ, электроэнергия, железная дорога с повышенными тарифами на перевозку. Все цены ломят, но прежде чем их ломить, надо же металлопрокат продать. А на него цена низкая стоит за границей.
— Так цена низкая, а нахера тогда мы будем покупать, и продавать его? — удивился Славян. — За просто так что ли? Какой в этом смысл?
— Не запросто так, — возразил Жека. — Мы выставим на продажу по среднебиржевой цене. Но даже по ней наше бабло с компьютеров отобьётся. Но я чую, что прирост будет на железяку. Надо покупать.
— И с чего ж он будет-то?
— А ты по телику не смотрел перед новым годом новости по «Времени»? Ещё в 1991 году столицей зимней Олимпиады 1998 года выбрали город Нагано в Японии. Там сейчас строить и строить будут предстоящие 6 лет. А где они металл будут брать? В Японии нет ни своей руды, ни металла, ни полезных ископаемых толком. Они почти всё импортируют.
— Не знаю, — подал плечами Славян. — Хер их знает, где они будут брать. Тут что-ли? В Сибири? В жопе мира?
— А где ещё? Братан, ты в макроэкономике что-ли не шаришь? Китай — нищая страна, в ней нет заводов. Остальные то же самое. Все эти Индии, Таиланды. Не из Америки и Австралии же японцы железо повезут. Это дальше в 20 раз, чем от Владика.
— Не шарю в макроэкономике, — заржал Славян. — Говори уже, не тяни кота за яйца. Чё удумал опять?
— Поедем завтра к Семёнычу, на комбинат. Берём у них металлопрокат для изготовления крупных конструкций, сталь листовую двадцатку, или тридцатку, балки, швеллер, угол с толстой стенкой. Что есть, то и берём. Выставляем на бирже по средней мировой цене, если не пойдёт, понижаем цену, пока не купят. Делаем упор на Токийскую биржу. Продаём прокат за доллары, доллары кидаем на счёт во Внешторгбанк, и опять покупаем компьютеры в Германии.
— Как-то слишком всё просто выходит, братан, — недоверчиво покачал головой Славян. — Чё ж тогда комбинат напрямую не торгует на бирже за валюту? Нахер ему такая прокладка, как наша?
— Он и рад бы торговать, но для них эта цена сильно убыточна. Они, продав по ней, не рассчитаются с поставщиками. А там ещё, кроме этого, расходов ого-го. На комбинате дохера чего висит. От зарплаты рабочим до квартальных выплат пенсионерам, декретные матерям, профильные учебные заведения, хоккейная, футбольная команда, дворцы спорта, подшефные детсады и школы, жилфонд, и ещё дохера подсосов, которые тянут бабки только в путь. Комбинату сейчас выгоднее работать на малом пару, искать заказчиков здесь, в стране, и частично складывать продукцию на склад, в ожидании лучших времён. Брать кредиты у правительства, в госбанке, на то и жить пока, и зарплаты платить. А нам похер низкие цены на металл. С нашей компьютерной маржей даже такая цена будет в плюс.
— Ты такой умный, Женька! — с уважением сказала Пуща. — Фиг бы знать, чё там и как. Мы люди простые.
— Сейчас ты уже непростая! — улыбнулся Жека. — Ты занимаешься общим делом, которое приносит всем нам деньги. Будет дело хорошо идти — и зарплата у тебя станет больше. Свою долю сможешь внести в компанию, и на процент от прибыли претендовать. В бизнес войдёшь на серьёзных щщах, пока ровесники по подъездам щемятся. Видишь же — худо-бедно, с огромными проблемами, но живём, крутимся, деньги зарабатываем, пока другие у директоров перед кабинетами касками стучат.
— Ну, он ничего такого слишком умного не сказал, — влезла Сахариха. — Это сразу понятно, и Ромка сто раз говорил, что так и будет. Мы вот торганули на миллион, а нас пятеро. А комбинат торганёт на такую же сумму, там тысячи на неё чавку оттопырят.
— Ладно, хрен с ним! — махнул рукой Славян, закуривая сигарету. — Я расклады понял. Сколько нам надо денег?
— С миллиона 55 штук долгов, — заметил Жека. — Помнишь? Значит, на 900 тысяч покупаем железо. Прокат, о котором я говорил. Это будет… щас посчитаю… 1800 тонн. 30 железнодорожных вагонов с грузом 60 тонн. За перевозку отдадим оставшиеся от лимона бабки.
— Так… И когда поедем к Семёнычу?
— Завтра. Прямо с утра, — ответил Жека, и добавил. — Но это я посчитал по старым ценам, советским. Сколько сейчас ломит Семёныч, я не знаю… Узнаем завтра.
Глава 23
Сделка с комбинатом
— Ну чё, готовы? — спросил Жека, когда на следующий день пришёл в офис к Славяну.
Его встретили заспанные Сахариха, Максим и Славян, потягивающие крепчайший кофе.
— Скорей бы это всё кончилось! — вдруг заныла Сахариха. — Надоело уже! Мне к
